А. Прокопенко - Безумная психиатрия Страница 21

Если факты в обеих справках одинаковы, то аналитические формулировки существенно разнятся и в официальном документе они более обтекаемы и осторожнее.

Комиссии КПК, видимо, при оценке деятельности психиатрических учреждений было трудно абстрагироваться от традиционной многолетней политической линии ЦК КПСС и советского правительства, направленной на «выкорчевывание» из сознания советских людей антисоветизма.

Может быть, поэтому председатель комиссии А. Кузнецов не всегда последовательно в основном своем документе анализирует антигуманную практику органов госбезопасности, МВД и находившихся под их полным контролем ТПБ и ЦНИИСП, порой перекладывая большую тяжесть вины за содеянное на ЦНИИСП, Минздрав СССР, который якобы устранился от руководства институтом, хотя Кузнецову было понятно, что органы госбезопасности не позволили бы Минздраву изменить вмененные ЦНИИСП карательные функции.

Осторожно, но достаточно явно А. Кузнецов дает понять, что ТПБ и ЦНИИСП выполняли главным образом не медицинские функции, а карательные по отношению к лицам, осужденным по статье 58, но делает это с оговорками. Оправдывая бывшего пациента ТПБ Писарева, он подчеркивает, что Писарев ни в чем не виноват, ибо никогда не допускал контрреволюционных высказываний. Но ведь ясно, — случись такое, он неминуемо был бы осужден как «контрреволюционер», признан невменяемым и отправлен в ТПБ. Одним из «преступлений» Писарева была защита им незаслуженно оклеветанных «врачей-преступников». А. Кузнецов подчеркивает, что судебно-медицинская экспертиза Писарева состоялась после реабилитации врачей (о чем эксперты еще не знали и вынесли решение о применении к Писареву принудительного лечения). А если бы врачей не оправдали?

А. Кузнецов справедливо полагает, что повальный характер выписки больных из ТПБ, считавшихся невменяемыми, в 1953–1955 годах был вызван политическими переменами, начавшимися в стране после смерти И. Сталина. Кузнецов, как мне кажется, сознательно не формулирует истоки и суть жесточайшего террора, развернутого большевистско-советским режимом против своего народа.

Он ограничился лишь констатацией фактов тяжелого положения душевнобольных в ТПБ и порой ошибочных решений СПЭ в ЦНИИСП. Он уходит от политических оценок действий госбезопасности, МВД и Минздрава в отношении осужденных по статье 58 и направленных на принудительное лечение с изоляцией в ТПБ МВД СССР.

А. Кузнецов, вольно или невольно следуя за инструкциями того времени о порядке принудительного лечения, ставит в один ряд убийц, рецидивистов и «политических преступников». Он уходит от раскрытия механизма заточения в ТПБ осужденных по политическим мотивам. Из докладной записки следует, что инициаторами направления «контрреволюционеров» в ТПБ являлись врачи-психиатры, а суды и внесудебные органы только решали — изолировать или нет в больницах так называемых душевнобольных преступников.

Факт выписки значительного числа считавшихся душевнобольными в 1953–1955 годах А. Кузнецов просто констатирует, но никак не комментирует.

Во всем-то умница Кузнецов разобрался и посему предложил проблему рассмотреть на заседании КПК, надеясь, что устами других высоких функционеров истинное будет названо истинным. И в этом была его ошибка. Ни в какие времена сильные мира сего не терпели умников ниже себя рангом. И поэтому предложение А. Кузнецова рассмотреть официально результаты проверки было принято неоднозначно в руководстве КПК при ЦК КПСС.

Рассмотрение практики карательной психиатрии на столь авторитетном партийном уровне по неизвестным причинам не состоялось. Во всяком случае, документальных данных на сей счет не обнаружено.

Не исключено, что нелицеприятные факты негуманного обращения с заключенными ТПБ МВД СССР и политической направленности ЦНИИСП, приведенные в материалах комиссии, могли не устроить какие-то могущественные фигуры или в КПК, или даже в Политбюро ЦК КПСС. Не исключено также, что партии, видимо, нужны были репрессивный аппарат для подавления инакомыслия и послушные исполнители ее воли для реализации внесудебных психиатрических расправ.

Имеется лишь косвенное свидетельство известного правозащитника, бывшего узника ленинградской ТПБ МВД СССР генерала П. ГРИГОРЕНКО о том, что акт комиссии был представлен члену Политбюро ЦК КПСС Н. Швернику, который продержал его со всеми сопутствующими материалами в своем письменном столе, после чего сдал в архив ЦК КПСС.

Генерал же утверждает, что С. Писарев, ставший инициатором проверки деятельности карательных психиатрических заведений СССР, до самой своей смерти в 1979 году (более 20 лет!!) писал в Политбюро, настаивая на принятии решения по предложениям комиссии А. Кузнецова. Наивный коммунист Писарев так и не изменил своей наивности по поводу «справедливого ЦК КПСС»!

Мало того, члены комиссии вскоре подверглись ничем не обоснованным административным репрессиям: А. И. Кузнецова удалили из ЦК КПСС и долгое время не давали ему никакой работы; профессор медицины А. Б. Александровский был ошельмован и отстранен от должности главврача Донской психиатрической больницы, тяжело это переживал и вскоре преставился; профессора Д. Д. Федотова убрали с должности директора ВНИИ психиатрии и назначили консультантом по психиатрии в Институт скорой помощи им. Склифосовского (см.: Звезда. 1990. № 10.).

Правящие круги СССР в 1956 году заблокировали материалы специальной комиссии КПК при ЦК КПСС, впервые оценившей деятельность тюремных психиатрических больниц МВД СССР и Центрального научно-исследовательского института судебной психиатрии им. проф. Сербского как репрессивную, направленную на изоляцию от общества антисоветски настроенных граждан.

Психиатрический карательный монстр устоял.

ТАЙНАЯ ВЕЧЕРЯ ТЮРЕМНЫХ ПСИХИАТРОВ

Гроза, было собравшаяся обрушиться на головы карателей-психиатров, благополучно для них рассеялась. Необходимо было рассмотреть перспективы своей деятельности. И в июне 1957 года в Москве состоялось большое совещание по вопросам работы тюремных психиатрических больниц. На нем широко были представлены тюремные отделы МВД СССР и РСФСР, Минздравы СССР и РСФСР, Прокуратура СССР, санчасти тюрем Москвы, представители Института им. Сербского Морозов и Холодковская, консультант ЛТПБ профессор Случевский, всего — 28 специалистов.

Из протокола совещания, состоявшегося 27 июня:

«Вопрос: Как в ленинградской больнице осуществляется одиночное содержание больных, применение смирительной рубахи, влажного обертывания?

Ответ: Больница руководствуется в этих вопросах положениями, содержащимися в сборнике издания 1939 г., где указывается, что изоляция, тепло-влажное обертывание разрешается и применяется по отношению к беспокойным больным. Эти вопросы изучаются после комиссии.

Вопрос: Расскажите о том, как у вас в казанской больнице сожгли простыни для обертывания?

Ответ: Сожгли в период работы комиссии тов. Кузнецова, по его указанию.

Буланов (руководитель тюремного отдела МВД СССР): Врачи-специалисты должны твердо стоять на своей позиции и не должны «пугаться» различных комиссий.

Егоровская (представитель Минздрава РСФСР): В настоящее время мы ограничили применение мер стеснения, как влажные обертывания и т. п. Применяем обертывание лишь как метод лечения (!), используем изоляцию.

Новыми препаратами Минздрав не располагает (аминазин и др.)

Торубаров (тюремный отдел МВД СССР): Одно время была тенденция почти все принудительное лечение в Минздраве передать в больницы МВД. Теперь это отпало, но мы должны и впредь суживать показания к пребыванию в больницах МВД психически больных. В эти больницы могут попадать лица, совершившие опасные преступления, направленные против существующего государственного строя и т. п. Наши больницы прошли период становления, теперь они укреплены кадрами, оснащены. Этап, так называемый «призренческий». прошел, теперь проводится активное лечение психически больных. Нужно шире применять современные методы лечения».

28 июня на совещании обсуждали проект положения о тюремных психиатрических больницах МВД СССР. Из протокола совещания:

«Литвинова (ТО МВД СССР): В проекте не указано, обязательно ли в определении должны стоять слова — содержание под стражей?

Ответ: Изоляцию надо понимать как содержание под стражей.

Мастеров (ТО МВД СССР): Охрана имеет оружие?

Ответ: Внутри больницы — нет. На вышках — с оружием.

Маков (ТО МВД СССР): Стоит ли МВД СССР иметь эту больницу, не отдать ли ее Минздраву?

Воронков (ТО МВД СССР): Больница находится в ведении МВД, там имеется контингент преступников, взятых под стражу.