Йозеф Томан - Сократ Страница 21

- Понимаю твои слова так, что мы будем все это разбирать сообща? жадно спросил Критон.

- А как же иначе? И ведь мы уже отчасти так и делаем, тебе не кажется? - ответил Сократ.

- Но ты всегда должен быть с нами! - поспешил вставить Симон.

А Ксандр с Лавром вдруг выпалили:

- Будь нашим учителем, Сократ!

- Вы что! - вскинулся тот. - Могу ли я кого-либо учить, когда сам только учусь?

Критон отщипывал мелкие кусочки от своей лепешки.

- Все мы еще учимся, - начал он, осторожно подбирая слова по мере того, как развивалась его мысль. - Но ты, милый Сократ, ты один умеешь применить к жизни все то, чего мы касаемся учась. Каждая твоя мысль как шило, но шило это делает в конце концов полезную работу - не правда ли, Симон?

- Именно так, - кивнул сын башмачника.

На смуглом лице Киреба сверкнули белые зубы:

- Над каждым домом начертано какое-нибудь название или изречение, например: "Войди к нам, прибыль!", "Крылатый Гермес" или "Здесь живет счастье". Что, если и нам окрестить твой дом? Отцу твоему незачем об этом знать, а мы давайте назовем это дом "Мыслильней Сократа"!

- Прекрасно, Киреб! - восхитился Симон. - Это будет школа - и в то же время не школа...

Сократ хохотал:

- Мне-то что, называйте наш дом, как хотите!

- Ты смеешься? - сказал Критон. - Но мы-то все, насколько я могу заметить, берем это всерьез...

- Разве смех мешает серьезности? - возразил Сократ. - По-моему, к серьезному лучше идти дорогой веселья!

Киреб, проглотив прожеванный кусок, сказал:

- Это верно: я тоже люблю смеяться, а вот же, едва кончу печь хлебы, бегу сюда - есть хлеб Сократа, хоть он и жестче моего...

- А теперь я скажу вам, друзья, что мне не по душе у великого Пифагора, - уже серьезным тоном молвил Сократ. - Говорят, он всегда тщательно избегал смеха и веселья. Судите сами, что же это за человек, если он отвергает хорошее настроение - веселую половину души?

- Значит, остается другая половина, невеселая, утешь его, Зевс! - не раздумывая, ответил Киреб.

Сократ с сожалением прибавил:

- Если говорить всю правду, то должен открыть вам - ведь и мой дорогой учитель Анаксагор не любитель смеяться. Он и Перикла удерживает от смеха.

- Дева Афина! - патетически воскликнул Киреб. - Может, он потребует, чтоб и мы стали серьезны, как камни? Может, у афинян это будет считаться признаком хорошего воспитания?

- Если б такое требование было выставлено, - сказал Сократ, - то я считался бы самым невоспитанным.

- Слава тебе и радость нам! - вскричал Киреб. - Это следует запить!

Чистым вином совершили возлияние богам, затем, для себя, смешали вино с водой в кратере. Наполнили кружки, и Киреб торжественно провозгласил:

- Пьем в честь дома, нареченного "Мыслильней Сократа"! Да не иссякнет в нем никогда источник веселья!

- Эвое! Эвое! Да поддержат нас боги! - Все подняли свои кружки.

Не изменяя веселости, Сократ спросил, однако, будто серьезно:

- Как рождаются боги?

Ксандр, тоже серьезно, ответил:

- Уран породил Крона, а Крон - Зевса.

Критон глянул на Сократа - глаза того улыбались - и сказал полувопросительным тоном:

- Все возникает из чего-то, все - от кого-то...

- Безусловно, - кивнул Ксандр. - Это как непрерывная цепь. Зевс с Герой и многими смертными женщинами наплодил кучу законнорожденных и внебрачных богов и полубогов, которые опекают нас от первого вздоха и до посмертной жизни.

- Непрерывная цепь? - повторил Сократ. - Стало быть, продолжают рождаться новые боги? А как быть с Афиной, милый Ксандр? Говорят - она родилась из головы Зевса, но осталась девственной. Так что же - может, она еще выйдет замуж и родит детей?

- Не знаю.

- И про Диониса, которого Зевс выносил в бедре, ты тоже не знаешь, будут ли у него потомки? - усмехнулся Сократ.

Ксандр признался, что не знает и этого, но полагает, что больше никакие боги рождаться не будут.

- А я вот слышал, что и в недавние времена родился новый бог, и расскажу вам об этом. Жил раб по имени Самолксид из Фракии. Любимый раб Пифагора, он имел большие возможности - и использовал их. Научился читать и писать, много знаний перенял от своего господина. Пифагор жил на острове Самос, где тогда правил тиран Поликрат, который хотел заставить ученого строить военные машины для битв с неприятельским флотом. Понимаете вы? Чтоб великий Пифагор выполнял приказы надменного тирана? Никогда! В самосском порту стояло на якоре судно, готовое ночью отплыть в южноиталийский Кротон. Если Самолксид поможет Пифагору бежать, он будет отпущен на волю и получит кошелек серебра. Самолксид помог Пифагору перебраться на судно, а сам вернулся на родину в суконной шапочке вольноотпущенника. Всеобщее ликование, а в доме опасения: сами нуждаются, а тут лишний рот. Как одолеть беду? И что же происходит? Однажды на глазах у односельчан Самолксид падает мертвым. Под причитания плакальщиц, под стенания родных и соседей его хоронят в том месте, которое он назначил сам: в саду за его домом. Жизнь пошла дальше. В годовщину его похорон пришли люди к могиле - ба! Каменная плита сдвинулась, и Самолксид восстал из гроба, бледный, но живой и здоровый.

- Ты шутишь, Сократ, - с упреком сказал Симон. - Какая чепуха!

- Не может быть, - подхватил Пистий.

- Тише, - остановил их Критон. - Дайте ему досказать.

- Все это время, - продолжал Сократ, - Самолксид тайно скрывался в подземелье, куда брат носил ему еду, и там он обдумывал свои планы. Фракийцы тяжело переживали, что их легендарный земляк и герой Орфей был убит молнией Зевса за то, что осмелился наделить богов человеческими страстями и пороками. Фракийцы горели негодованием на Зевса, отнявшего у них почитаемого героя, самого знаменитого певца, который пением своим трогал сердца людей, диких зверей и даже завораживал деревья и камни. И вот Самолксид, поднявшись из могилы, встал на надгробную плиту и воскликнул: "Фракийцы! Почтенные граждане, слушайте меня! Я явился возвестить вам нового бога!" "Возвести! - закричали в исступлении люди. - Кто он?" - "Это я", - молвил Самолксид. Люди удивились, но стали слушать дальше. Самолксид сумел им внушить, что древний бог Крон вселился в его тело и восстал из мертвых. И пошел Самолксид излагать пифагорову мистику цифр: единица - это разум, семерка - здоровье, восьмерка - любовь, десятка - счастье, и блаженство, и прибыль. Он говорил им, что высоту звука можно выразить математически в соответствии с длиной колеблющейся струны. Ошеломленные такими таинственными словами, люди слушали и услышали, что квадрат гипотенузы прямоугольного треугольника равняется сумме квадратов катетов...

Юноши покатились со смеху, хлопая Сократа по спине. Но тот повернул рассказ в другую сторону:

- Эта смесь учености и мистики окружила Самолксида божественным ореолом, но приязнь людей он приобрел тем, что, используя знания Пифагора, лечил их и давал добрые советы. По каковой причине жил бог Самолксид в полном благоденствии, почитаемый повсеместно во всей Фракии.

Нахохотавшись всласть над богом Самолксидом, друзья спросили Сократа, кто поведал ему про такое чудо?

- Анаксагор, - ответил Сократ, волнообразным движением ладони от подбородка вниз намекая на окладистую бороду философа.

Симон задумчиво почесал в затылке.

- А ведь ты, Сократ, рассказал не такую уж чепуху! К нам в сапожную мастерскую ходит много заказчиков, и от них я слыхал - люди-то все ждут какого-то спасителя...

Киреб согласно кивнул:

- Я тоже слыхал об этом в пекарне моего мастера. Многие верят, что когда-нибудь родится некто и все устроит так, чтоб никому на свете не бедствовать.

То же подтвердил и Пистий:

- И мне известно - люди ждут такого бога.

Сократ слушал молча. Знал и он: люди ждут. Но чего? Кого? Спасителя? Чуда? Улыбнулся глазами.

Обманщику Самолксиду никогда бы не сделаться идолом у фракийцев, если б он не облегчал их невзгоды. Следовательно, почему же люди ждут спасителя? Потому что ждут от него помощи. Помощи во всем. Помощи советом и делом. Но ждать, все время ждать, правильно ли это?

И Сократ заговорил:

- Чудес не бывало и не бывает. Однако время от времени являются люди, которые хоть немножко, да улучшают жизнь. Возьмите Перикла. Как он все расшевелил, и в стране, и на море... И ведь это только начало! То ли еще будет!

Если наших друзей занимали Самолксид с Периклом, то Эгерсида интересовал исключительно Сократ. Донесся до него слух, что Коринна ездила с ним в Гуди. Подкрепившись пшеничными лепешками, намоченными в тяжелом сладком вине, Эгерсид двинулся в путь, представляя себе, как он раздавит нынче Сократа, словно спелый финик!

Эгерсид мог себе позволить такую уверенность. Все у него было большое и широкое: рот, нос, плечи, грудь. Он шел - и земля стонала под его тяжестью. Раздавлю! Раздавлю! Очутившись во дворике Софрониска и увидев Сократа в кругу друзей, он еще решительнее повторил про себя: "Раздавлю!" И повелительно крикнул Сократу: