Франсис Рапп - Священная Римская империя германской нации: от Оттона Великого до Карла V Страница 22

Не избежали этих изменений и города. Они приняли вассальную зависимость. В Италии правители contado, равнинных земель, охотно поселялись в городках, над которыми начинали расти башни. Подданные вассалов, вавассоры, сознающие свою силу, требовали права передавать свои земли по наследству. Между епископами, capitanei, которые напрямую зависели от сеньора, и вавассорами велась сложная и ожесточенная борьба, целью которой была реальная власть. Немецкие города были еще напрямую подчинены Stadtherr, епископу, которому император обычно уступал королевские права. Ему подчинялся целый штат служащих. Епископский дворец походил одновременно на величественный и мощный укрепленный замок. Горожане между тем не собирались мириться со своим положением крепостных (нем. Hörige), как крестьяне. Они еще не восставали, но их желание свободы не замедлило бы вырваться наружу. Городское население увеличивалось, его состав менялся, потому что экономические функции города становились разнообразнее и приобретали большое значение. Оно играло существенную роль в местных и региональных обменах. На рынках продавались товары местных ремесленников, а также излишки продуктов, выращенных в деревне. Постоянные торговые отношения, хотя и не столь активные, как в XII и XIII вв., набирали силу. Торговцы были не просто бродягами, торгующими вразнос. Сначала в Италии, а затем в немецких городах возникли первые профессиональные союзы. Везде, где развивалась торговля, появлялись еврейские поселения. Ритм коммерческой деятельности стимулировался вложением более крупных капиталов, имевших больший оборот. Денежный оборот, начиная со второго десятилетия XI в., постоянно подпитывался серебряными рудниками Гарца. Все эти факторы способствовали обогащению империи, но их блага не распространялись на всю территорию империи. Разительным оказывался контраст между имущественным положением. В Италии, например, потерпевшие экономический крах оборванцы из миланского pataria уже пополнили толпы нищих. Неравенство было не только социальным, но и географическим. За неимением статистических данных мы можем составить себе лишь приблизительное представление о его распределении; доход, вызванный экономическим пробуждением Запада, сосредотачивался внутри империи, главным образом в Италии, вдоль течения Рейна и Мааса и, наконец, в Саксонии, оживленной деньгами, которые текли из Гарца. Политика могла принимать в расчет это распределение ресурсов.

Границы материальных и культурных богатств по большей части совпадали. Духовной жизнью, следы которой сохранились до нашего времени, — управляла Церковь. По крайней мере она располагала значительными средствами для выполнения этой задачи. Ей хватало и денег, и человеческих ресурсов. Ее союз с государством гарантировал ей материальное благосостояние и зачастую приумножал его. Власть епископов была огромна, главным образом власть прелатов, которые занимали посты в Майнце, Кельне, Трире и Магдебурге в Германии, а также в Льеже, Меце и Камбре, обширной в то время Лотарингии и, конечно, в Милане и Равенне к югу от Альп. Будучи почти всегда выходцами из аристократических семей, эти люди умели отдавать приказания. Они знали свои права и, чтобы заставить себе повиноваться, они также «расширяли» сеть институтов, обеспечивавших им более эффективное управление благодаря архидиаконатам, объединяющим приходы по географическим областям. Они горели желанием создавать и строить. Почти во всех епархиях появились новые церковные учреждения. Многочисленные здания церквей, а также дворцов и крепостей вырастали как из-под земли. Эти епископы, не следует забывать, были в то же время феодалами, и государство сделало из них своих наместников. Мы неоднократно видели, что они исполняли первые роли в истории империи. Невозможно перечислить в рамках этой книги всех, кто заслуживает внимания. Галерея портретов растянулась бы до бесконечности. Вспомним лишь Виллигиза, который, несмотря на свое скромное происхождение, был близок к королю и обязан Оттону I, саксу, как и он, назначением на пост управителя канцелярии. Став архиепископом Майнцским в 975 г., он был не только внимательным и влиятельным советником четырех королей, но и пастором, старательно заботящимся о своей пастве и о своих землях в течение сорока лет. Среди епископов, которых он рукоположил в сан, нельзя не упомянуть Бернварда, наставника Оттона III. Меценат, знаток искусств и литературы, он выполнял все, что повелевал ему долг прелата: помогал беднякам, возглавлял синоды, учредил архидиаконаты и основал два аббатства. Наконец, необходимо вспомнить хотя бы Бурхарда Вормсского, также приближенного короля. На протяжении четверти века он поддерживал порядок в Вормсской епархии, руководство которой ему поручил Оттон III, и благодаря своему опыту и юридическому образованию создал Церковное постановление, которого еще в течение долгого времени должны были придерживаться каноники.

Так как сеть епархий была дополнена Магдебургом и его викарными епископствами в славянских странах, так же как Бамбергом, монастыри стали основываться чаще. Среди них было много женских аббатств. В одном епископстве Хальберштадт их насчитывалось пять, среди которых самым известным было Кведлинбургское. В этих монастырях встречались дочери и вдовы представителей саксонской аристократии. Самые древние центры монашеской жизни (достаточно упомянуть, в частности, Ставело, Горц, Виссембург, Рейхенау, Сенкт-Галлен и Корвея) сохраняли сильную жизнеспособность, которую пробудила реформа на своем излете. Аббаты и аббатисы принадлежали той же среде, что и епископы, и проявляли то же стремление к большим начинаниям. Женщины в этом ничем не уступали мужчинам.

Напомним, что Оттон III действовал под руководством своей тети Матильды, аббатисы Кведлинбургской, регентши королевства. Вспомним также о его сестре Софии, аббатисе Гандерсхеймской, которая так часто сопровождала императора в его поездках. Не обладая титулами, эти женщины уже были принцессами империи.

Искусство и письменность процветали в епископствах и монастырях. Архитектура перенимала каролингские принципы, совершенствуя их. Множество зданий демонстрируют мастерство строителей той эпохи, начиная с Верденского собора до Сант-Аббондино в Коме. Сен-Панталеон в Кельне, собор Святого Михаила в Гильдесхейме вызывают у нас восхищение. Многие из этих церквей сохранили неф, поднимающийся во всю высоту здания, закрытый двумя хорами с башенками по бокам. Некогда роскошное убранство сохранилось хуже. В Гильдешейме великолепные бронзовые двери и распятие дают нам представление о том, какими они были. Красота богослужебных книг, молитвенников и часословов, вышедших из мастерских Триры или Рейхенау, превосходила каролингские рукописи. Византийская или мёзская слоновая кость и металлические пластинки, декорированные драгоценными камнями, украшали переплеты. Служба не поглощала всех сил церковников. Наука обогащала набожность. Епископы вслед за аббатами открывали школы. Бруно Кельнский лично занимался своей. Они спорили из-за лучших преподавателей, которые переезжали из одного оплота науки в другой. Оттону III нравилось сравнивать Отрика Магдебургского с Гербертом Орильякским. В библиотеках хранилось достаточно их рукописей. Более всего их было в Рейхенау и Боббио. Каталоги этих библиотек насчитывали несколько сотен наименований. Классические языки изучались с любовью. Хротсвита, канонисса Гандерсеймская, писала пьесы в подражание Теренцию и воспела славу Оттона I в «Vita». Право также не оставалось без внимания, так как оно позволяло провести границу между мирским и духовным, создавая наследие, в котором сторонники реформы впоследствии будут черпать свои аргументы. Все формы интеллектуальной и культурной жизни, казалось, пополнились мощным потоком свежих жизненных сил. Не будет преувеличением, разумеется, назвать этот порыв возрождением. Его переживала не только империя, однако несколько самых активных очагов этого преображения оказались в ее пределах, в том числе и в германских землях. Для Германии, особенно для ее искусства, время правления Оттонов и первых Салиев стало «золотым веком по богатству и разнообразию художественных творений».[10]

Таким образом, Восточная Франкия, которую саксонские правители возглавили в начале X в., претерпела глубокие изменения, пока через сотню лет их не сменили франконцы. Она разрослась; объединение двух королевств значительно расширило его территорию и усилило видимость разнообразия. Эта совокупность земель разнилась своими ресурсами, но также сложностью проблем, с которой сталкивались ее правители. Трудности, вызванные экономической деятельностью и социальными переменами, постоянно возрастали. Каким образом в этих условиях могла действовать власть? Каким силами монархам удавалось, используя средства, слабость которых мы видели, поддерживать целостность столь разнородной конструкции?