Александр Музафаров - 10 мифов о России Страница 22

В 1900 году в Москве на средства купца первой гильдии Викулы Елисеевича Морозова было начато строительство Детской инфекционной больницы (четвертой в городе детской и первой инфекционной). В апреле 1902 года был построен административный корпус, в котором на первом этаже открыта амбулатория. В январе 1903 года — открыто три первых инфекционных корпуса на 100 коек. К 1906 году было построено еще шесть корпусов для больных с «заразными» и «незаразными» заболеваниями, хирургический корпус, кухня, складские помещения, часовни, секционна я, а также жилой корпус для руководителей больницы. Всего больница могла принять 340 инфекционных больных. По смерти благотворителя ей было присвоено имя Морозова. И сколько бы раз в годы советской власти ни пытались ее переименовать, для москвичей она всегда оставалась Морозовской. В 1996 году историческая справедливость была восстановлена, и больница стала Морозовской уже официально. А ее советское название так и не задержалось ни в памяти, ни даже на официальном сайте учреждения.

Скептически настроенный читатель скажет — одна больница, это, конечно, хорошо, но все-таки «одна ласточка весны не делает».

Что же, расскажем и о создании российской системы здравоохранения в целом.

В конце XIX века ситуация в сфере здравоохранения и медицины в России была крайне неблагополучной: социальные изменения, повлекшие за собой изменения традиционного уклада жизни, перемещение больших масс людей — все это привело к росту заболеваний и повышению смертности. По уровню смертности и средней продолжительности жизни Россия занимала одно из первых мест в Европе (главным образом за счет чрезвычайно высокой детской смертности). В 1889 году на всю огромную империю приходилось лишь 13 тыс. дипломированных врачей. Такое положение не могло, конечно, устраивать ни власти, ни общество.

И меры были приняты — с 1901 по 1913 год бюджетные расходы на медицинскую часть возросли с 43,9 млн рублей до 145,1 млн рублей, то есть в 3,3 раза! Число врачей в империи выросло к 1915 году до 33,1 тыс., что вывело нашу страну по этому показателю на второе место в Европе и третье место в мире[88].

Важно отметить и качество подготовки русских врачей. В ходе русско-японской войны 1904—1905 годов относительные потери русской армии умершими от ран и заболеваний в госпиталях были примерно в 2 раза ниже, чем у противника[89]. Так что первое место Японии по числу врачей в мире, по-видимому, было достигнуто за счет качества их подготовки.

При этом в наиболее крупных городах России (Москве, Санкт-Петербурге, Киеве, Харькове, Одессе) число врачей на душу населения не уступало ведущим мировым столицам — Вене, Берлину, Парижу и т.д.

С 1901 по 1913 год количество мест в больницах увеличилось почти в 1,7 раза (с 136,5 тыс. до 227,9 тыс., включая психиатрические больницы и родильные приюты), а число пациентов, воспользовавшихся помощью в этих больницах, за тот же период возросло в 2,1 раза. Если в 1903 году в стране насчитывалось 3765 аптек, то к 1913 году их число возросло до 6 тыс. аптек и 12 тыс. фармацевтов.

Важно отметить, что составной частью создания системы здравоохранения была ее доступность для населения. Медицинская помощь во всех государственных и земских медучреждениях по месту жительства была бесплатной. В сельских, земских и муниципальных лечебницах лекарства обратившимся за помощью выдавались бесплатно[90].

Как отмечает современный историк:«В результате бесплатное медицинское обслуживание постепенно становилось доступным для самых различных слоев населения страны. Это наглядно показывает медицинская статистика. В 1901 г. в России медицинскую помощь получили 49 млн человек, в 1904 г. — 57млн, в 1907 г. — 69 млн и в 1913 г. — 98 млн человек, то есть две трети всего населения. При этом примерно 90% больных обращались в общественные лечебницы и только 7% к частнопрактикующим врачам»[91].

Московский городской родильный дом

Конечно, в здравоохранении страны оставались весьма существенные проблемы, и, несмотря на приведенные выше цифры, подданные Российской империи в массе своей были обеспечены медицинской помощью хуже, чем жители Германии, Англии или Франции. Но это не может умалить в наших глазах заслуг Николая II и его правительства в деле формирования национальной системы здравоохранения. Именно при нем в России появилось то, что вошло сейчас в привычку, — родильные дома и станции «Скорой помощи», женские консультации и молочные кухни, участковые врачи и больничные листы... Главным свидетельством успешности политики последнего царствования в сфере здравоохранения служит увеличение численности населения империи со 129 млн человек в 1897 году до 179 млн человек в 1915 году. Ни до, ни после этого времени такого прироста численности населения наша страна не знала.

По мнению Д.И. Менделеева, к 1980 году в России должно было проживать 500 млн русских. Такое количество населения он полагал оптимальным для нашей страны, позволяющим в наибольшей степени использовать ее богатства и добиться общего процветания. О таком будущем мечтала Российская империя.

Миф пятый.

«ВКОНЕЦ ОТСТАЛАЯ РОССИЯ...»

Миф о промышленной и технической отсталости старой России был одним из краеугольных камней советского толкования истории. По целому ряду причин этот миф был очень важен для советских идеологов.

Во-первых, он должен был подчеркнуть заслуги советской власти в деле развития промышленности страны, более того, приписать ей чуть ли не исключительную заслугу в индустриализации России.

Во-вторых, с точки зрения «коммунистов-державников», аргумент об отсталости старой России служит оправданием совершим революции большевикам. Дескать, если бы не революция, то Россия попала был под контроль мирового финансового капитала. Или даже больше — революция спасла Россию от участи действительно отсталых стран вроде Турции или Китая. Так сам тезис об отсталости становится одним из устоев важного тезиса большевиков об объективной неизбежности революции.

В-третьих, миф об отсталости России играл важную роль в очернении прошлого в глазах советского общества. Что могло быть привлекательного в стране, где даже промышленности нормальной не было? То ли дело гиганты пятилеток...

Таким образом, этот миф — один из важнейших мифов о прошлом России и тщательно соблюдался в мелочах. Приведу лишь один простой пример. В 1986 году вышла из печати написанная в популярном жанре книга Л.Д. Гоголева «Бронемашины». В интересной форме, языком, понятным даже школьнику, автор рассказывал об эволюции колесной бронетехники. Был в его книге и рассказ о первом в России бронеавтомобиле, проект которого разработал офицер русской армии подъесаул князь М.А. Накашидзе. Однако, по мнению тов. Гоголева, «в царской России не нашлось предприятия, которое взялось бы за изготовление такой сложной машины. Поэтому бронеавтомобиль «по мысли и проекту» Накашидзе был заказан во Франции»[92]. Вот такую информацию мимоходом получали юные советские читатели — «не нашлось предприятия». А что было на самом деле? Князь Накашидзе действительно был большим поклонником идеи использования автомобилей в военном деле. И действительно в ходе русско-японской войны предложил командованию использование броневого автомобиля. Только вот автором проекта он не был. Ибо проект броневика разработал полковник французской армии Гюйе, работавший на фирме «Шаррон, Жирардо, Вуа», одним из совладельцев которой являлся... князь Накашидзе! И в переписке с представителями российского Генерального штаба князь выступает в двух ипостасях — как подъесаул Российской армии и как директор отдела бронированных автомобилей фирмы «Шаррон»[93]. С самого начала вопрос о производстве броневика в России не поднимался, ибо речь шла о приобретении сначала одного, а потом и партии иностранного оружия. Броневик, купленный у фирмы «Шаррон», действительно стал первым бронированным автомобилем, испытанным российским военным ведомством, но при чем тут отсталость промышленности и наличие предприятий для производства?

Вот так по мелочам и поддерживался в массовом сознании миф. Скажем несколько слов и о смысловом контексте мифа. Само понятие «отсталость» неизбежно подразумевает сравнение с другими странами. Отставать можно только от кого-то. Таким образом, сам миф не рассматривает Россию как таковую, а обязательно в сравнении по показателям, которые назначаются исследователем. На наш взгляд, такой подход в корне неверен — сравнивать надо не столько числовые показатели, сколько возможности стран и уровень обладания технологиями. Сравнение же только показателей может привести порой к парадоксальным открытиям.