Евгений Анисимов - Петр Великий: личность и реформы Страница 22

Но важнее другое: в российских условиях не только и не столько концепция меркантилизма обусловила выбор направления экономической политики, характерной для начала XVIII века. Сильнейшим стимулятором активного, невиданного прежде вмешательства государства в экономическую сферу стало неудачное начало Северной войны, не принесшее ни трофеев, ни новых, богатых, экономически развитых территорий. Под Нарвой была потеряна вся артиллерия, стало ясно, что нужно чуть ли не заново создавать боеспособную армию. Многочисленные мануфактуры, преимущественно оборонного значения, стали строить не руководствуясь абстрактными представлениями о необходимости поощрения промышленности или расчетом получить доходы, а оказавшись перед лицом жестко детерминированной необходимости обеспечить армию и флот оружием, боеприпасами, обмундированием. Тонкий ручеек поставок через Архангелогородский порт не мог удовлетворить растущие потребности страны в разнообразных товарах. К тому же, начав войну со Швецией, Россия лишилась основного источника поставок скандинавского высокосортного железа, шедшего на изготовление оружия, и вообще оказалась фактически в экономической изоляции.

Именно возникшая после «нарвской конфузии» 1700 года экстремальная ситуация предопределила характер, темпы и специфику промышленного бума, развернувшегося лихорадочного строительства. Исходя из четко осознанных интересов обороны, государство Петра выступило инициатором необходимой в тех условиях индустриализации. Обладая огромными финансовыми и материальными ресурсами, правом неограниченного пользования землей, ее недрами и водой, государство взяло на себя регулирование всего, что связано с производством, начиная от размещения предприятий и заканчивая номенклатурой необходимой продукции. То же происходило и с торговлей. В системе созданной при Петре государственной промышленности и торговли возникли и последовательно отрабатывались принципы и приемы административного управления экономикой, чего ранее в таких грандиозных масштабах российская история не знала. Конечно, уже в XVII веке существовали государственные монополии, и приказы занимали важнейшее место в развитии промыслов, торговли и промышленности, но для допетровской России такие глобальные масштабы и глубина проникновения государства в сферу экономики ни в коей мере не характерны.

В годы Северной войны государственное предпринимательство развивалось в двух направлениях: во-первых, активизировалось производство в старых промышленных районах за счет расширения существовавших и строительства новых предприятий, и, во-вторых, создавались новые районы промышленного производства.

Важно отметить, что строились прежде всего предприятия мануфактурного типа – наиболее передовые в то время. Применение разнообразных инструментов и орудий, разделение труда, довольно развитая специализация профессий обеспечивали достаточно высокую по тем временам производительность труда на мануфактурах по сравнению с ремесленными мастерскими. Строго говоря, мануфактурное производство появилось задолго до петровской индустриализации и уже в XVII веке поставляло различные товары на внутренний рынок. Однако подлинный перелом в промышленности страны наступил только с началом петровских преобразований.

Оба пути развития государственного предпринимательства – активизация старых промышленных районов и создание новых – особенно отчетливо прослеживаются на примере металлургии – основы военного могущества. Казна вложила огромные средства в расширение производства железа, пушек, оружия в районах традиционного производства – в Карелии, в Воронежско-Тамбовском крае, в Центре. Здесь в сжатые сроки строились новые заводы, расширялись старые, нередко отобранные у тех предпринимателей, которые были не в состоянии оперативно справиться с огромными заказами казны.

Отчетливо видно, что если Липецкие металлургические заводы были «привязаны» к строительству флота в Воронеже, то потребности военно-морского строительства в Петербурге и Приладожье удовлетворялись за счет Олонецких заводов, работавших хотя и на плохой руде, но зато находившихся вблизи театра военных действий.

Особую роль сыграл Урал, где в крайне сжатые сроки был построен целый металлургический комплекс. Нельзя представлять себе Урал допетровского времени как страну дикую, безлюдную и неосвоенную. К концу XVII века там было немало мелких промыслов и кузниц, были известны и многие крупнейшие месторождения, предпринимались и попытки, правда, неудачные, строительства мануфактур. Иначе пошло дело, когда, подчиняясь воле Петра, за промышленное развитие Урала взялось государство. Уже летом 1696 года Сибирский приказ предписал воеводе Верхотурья заняться поиском железной руды. Инициативным исполнителем воли Петра стал начальник-судья Сибирского приказа А. А. Виниус, который сам участвовал в обследовании богатств Урала. Наиболее подходящим было признано богатейшее месторождение железной руды на берегу Тагила – так называемая Магнитная гора, а «среди горы пуповина чистого магнита». Вернувшись из-за границы в августе 1698 года, Петр почти сразу же распорядился приступить к строительству там металлургического завода. «А для того заводу указал великий государь взять добрых и нужных мастеров, доменного с подмастерьем, в молотовую два или три человека, да мехового доброго мастера, да которой бы был искусен лить пушки и гранаты большие и малые, а иного чтоб сталь и уклад делал, одного человека угольника. А тех мастеров взять з железных тульских, каширских, Ярославца Малого, с Ыгоцких, с Павловских заводов, и тех мастеров по зимнему пути сего 207 (1698. – Е. А.) году послать на Верхотурье, и там угодные места велел осмотреть. А приставить к тому делу с Верхотурья добраго сына боярского и грамотного, которого бы с такое дело стало».

В этом указе отчетливо прослеживаются методы создания новых мануфактур при Петре, когда активно использовался опыт действовавших предприятий, а лучшие мастера переселялись под ведение местной администрации на новое место. Кроме того, петровские резиденты в Западной Европе активно приглашали иностранных горных специалистов и металлургов, охотно ехавших в Россию из Германии, Англии и других стран.

Основание завода на Урале было делом трудным, и первый чугун пошел из первой домны Невьянского завода лишь 15 декабря 1701 года. Это было выдающееся событие: рождение знаменитой уральской промышленности, без которой трудно представить себе экономику России. 8 января 1702 года из этого чугуна было изготовлено первое железо, не имевшее себе равных по своим физическим свойствам ни в России, ни за границей.

Чуть раньше был основан Каменский, в 1702 году – Уктусский, а в 1704 году – Алпатьевский заводы. С 1702 по 1707 год, наряду с действовавшими, были построены новые металлургические заводы в Олонецком крае, в Устюжне, на Белоозере, а также в Воронежском крае (Липецкие заводы). Не менее одиннадцати заводов, основанных казной, буквально за пять лет резко изменили обстановку в тяжелой промышленности, обеспечив страну железом. Мощная металлургическая база позволила расширить и металлообрабатывающее производство, точнее – оружейную промышленность. В Туле, славившейся своими оружейниками, в 1712 году был основан большой оружейный завод, а в 1721 году появился такой же – Сестрорецкий.

Петр энергично взялся и за создание мануфактур в легкой промышленности. В 1696—1697 годах переводчик Посольского приказа А. Кревет основал в Преображенском, на берегу Яузы (с использованием силы ее воды), казенный Хамовный двор – мануфактуру по производству парусины, потребность в которой с началом строительства флота была огромной. Как всегда, Петр спешил. 2 мая 1697 года он послал Кревету из Либавы коротенькую и выразительную записку: «Рак! не забывай мельницы, да ткачей, а мы поедем отсель сегодни в Кюнинсберг морем». Кревету было поручено построить лесопильную мельницу и нанять на Хамовный двор ткачей из-за границы. Нанимались и русские ткачи из московской Кадашевской слободы, где ткацкий промысел имел давнюю традицию. К началу XVIII века Хамовный двор уже работал на полную мощность, поставляя Адмиралтейству парусину. К 1719 году Хамовный двор представлял собой огромное предприятие, на котором работало свыше 1200 специалистов и рабочих.

В начале XVIII века в Москве был построен Канатный двор – мануфактура по изготовлению корабельных снастей, а также Кожевенный и Портупейный дворы, обеспечивающие армию амуницией и седлами. Тогда же казной было освоено и производство шляп для армии. Для этого построили в Москве Шляпный двор, который действовал до 1710 года, когда шляпы были исключены из обмундирования русской армии и заменены треуголками. В начале века лихорадочно возводились, преимущественно в Москве и Петербурге, и другие казенные мануфактуры: бумажная, пуговичная, чулочная, суконная, полотняная. Особое место среди них занимал Суконный двор в Москве – первое крупное текстильное производство «для дела немецких сукон», шедших в подавляющем большинстве на нужды армии, которой требовались десятки тысяч камзолов, кафтанов и епанчей. Текстильные мануфактуры в Москве, Казани, Липецке работали как на импортной, так и на отечественной шерсти, для чего с 1710-х годов были организованы в южных уездах овчарные заводы. Наиболее значительная полотняная мануфактура – Екатерингофская – действовала в Петербурге. Казна была инициатором и других производств – стекольных, зеркальных, силикатных, кожевенных, шпалерных и т. д.