Хэммонд Иннес - Конкистадоры. История испанских завоеваний XV–XVI веков Страница 22

На дальней стороне, возвышаясь над россыпью глинобитных хижин, высилось огромное пирамидальное сооружение – храм Кецалькоатля. Он состоит из семи ясно различимых слоев, причем каждый слой полностью включает в себя предыдущий храм и представляет как бы благодарность богам по поводу завершения очередного – 52-летнего цикла. По всему ацтекскому миру с наиболее важными храмами поступали именно так, поэтому они стабильно увеличивались в размерах каждые полстолетия. А поскольку последний 52-летний цикл закончился всего за дюжину лет до прибытия испанцев, великий храм в Чолуле должен был выглядеть не только огромным, но и сверкающе новым.

Утро следующего дня застало испанцев уже на марше, в сопровождении «верных» семпоальцев и пяти или шести тысяч тлашкаланцев. На дороге их встретили вожди Чолулы «с сильным шумом труб и барабанов и с множеством их так называемых священников в одеяниях, которые они носят в храмах, и поющих таким же образом». Испанцы чувствовали себя хорошо отдохнувшими после двадцати дней, проведенных в Тлашкале. Тем не менее без своих союзников они представляли совсем маленькое войско, всего четыре сотни решительных людей, но они готовы были войти в город, являвшийся союзником почти сказочно могущественного индейского короля. Они продвигались к его земле без приглашения и оставляли за собой такой мятежный тыл, что ни один человек, сколь велико ни было его могущество, не мог позволить себе это игнорировать. Кортес вел отчаянную игру; он, должно быть, недоумевал, почему ему позволили зайти так далеко, почему постоянно предлагали дары и говорили красивые слова. Чего боялся Моктесума? Или он просто коварно выбирал момент для убийства, желая принести испанцев в жертву своим мерзким богам?

Чтобы понять сложившуюся ситуацию, необходимо рассмотреть вторжение испанцев с точки зрения Моктесумы, на фоне истории мешиков и социальной, культурной и религиозной структуры ацтекской цивилизации.

Глава 3

АЦТЕКИ

В настоящее время считается, что американские индейцы произошли от монголоидов, пришедших из Азии через район Берингова пролива более двадцати тысяч лет назад. Однако наиболее ранние датированные радиоуглеродным методом стоянки, бесспорно имеющие отношение к человеку, имеют возраст около одиннадцати тысяч пятисот лет. Открытия, сделанные у Истапана и Тепеспана в Мексике, показывают, что примитивный человек, возможно, обосновался в озерном крае Центральной Америки около девяти тысяч лет до нашей эры. К 5000 году до н. э. охота и рыболовство были дополнены выращиванием бобов и позже маиса; к середине III тысячелетия до н. э. у кочевых племен этой области начали зарождаться формы культурной жизни. В сложившихся центральных поселениях найдены доказательства развития в течение последующих пятисот лет искусства керамики. Спустя некоторое время в низинах побережья Мексиканского залива начала развиваться первая более совершенная культура – культура ольмеков.

Обнаруженные доказательства развития религиозных ритуалов подкрепляют мнение, что это была теократическая культура; в Мексике было распространено сооружение платформ и алтарей, позже – строительство пирамидальных храмов. Первоначально подобные пирамиды, вероятно, сооружались из земли и были овальной формы – восьмидесятифутовая конусообразная пирамида в Куикуилько, погребенная позже под слоем лавы, является наиболее сохранившимся образцом подобных храмов. Погребения, прежде осуществлявшиеся в ямах, стали сопровождаться более сложным ритуалом, было построено множество храмов, в основном посвященных богу огня или солнцу – в конечном итоге богу войны.

В I тысячелетии до н. э. в южных лесах развилась цивилизация майя. Она просуществовала более тысячи лет и распространилась на север до самого Юкатана, где руины великого города Чичен-Ица и сейчас свидетельствуют о высоком культурном уровне майя. Еще более крупный город Теотиуакан начал строиться в Мексике, на северо-восточном берегу озера Тешкоко, в первые два столетия нашей эры. Он представляет собой первую городскую культуру в Центральной Америке. Постепенно этот город занял площадь в семь квадратных миль – это был великий церемониальный и коммерческий центр, который постоянно адаптировался к меняющимся условиям, несколько раз изменял облик и перестраивался. Пятьсот лет он оказывал влияние на большую часть Центральной Америки, и, хотя его разрушение в результате пожара в VII веке н. э. предвещало окончание так называемого классического периода этой культуры, его храмовые сооружения служили архитектурными образцами, по которым закладывалось большинство позднейших храмовых зданий.

Классический же период ошеломляет обилием памятников культуры, обнаруженных при археологических раскопках и частично восстановленных. От Чичен-Ицы на востоке до Монте-Альбана на западе, вся страна буквально усыпана свидетельствами культур чрезвычайно сложных, одновременно своеобразных и неповторимых и в то же время органично вплетенных в общую грандиозную картину центральноамериканской индейской цивилизации. Теотиуакан почти наверняка был крупнейшим религиозным центром, и, поскольку именно из этого города брало начало большинство тщательно разработанных церемониалов позднейших культур, он неизбежно привлекал к себе пристальное внимание археологов. Многочисленные экспедиции раскопали не только колоссальные пирамиды Солнца и Луны – первая из которых примерно 200 футов высотой, а по объему превосходит Великую пирамиду в Египте, – но и двухмильную Улицу мертвых, дома на которой превратились в поросшие магуэем курганы, и огромную Площадь Луны, и замечательный храм Кецалькоатля, позже перестроенный в Сиудаделу; все это было очищено от многовековых наслоений и освобождено от дремучих зарослей.

В наше время очень странно созерцать величественную архитектуру этого народа, их городов-государств, сознавать высокий уровень развития их искусств и ремесел и понимать при этом, как мало этих творческих сил и возможностей употреблялось для практических целей. Они знали колесо, но не использовали его, кроме как в игрушках, и даже когда в 1519 году конкистадоры вошли в Мехико-Теночтитлан, индейские способы перемещения грузов по-прежнему ограничивались человеческой тягой или озерной лодкой. Они не пользовались даже санями и волокушами – ведь индейцы не одомашнили никаких животных, кроме собак, которых выращивали в пищу.

Ремесла, связанные с работой по металлу, в значительной мере ограничивались ювелирным искусством – одни из лучших образцов принадлежат культуре миштеков, это сотни ожерелий, подвесок и серег, обнаруженных в гробнице номер 7 в Монте-Альбане. Ювелирная техника была очень развита, мастера умели делать всевозможные отливки и даже паять; изготовленные ими украшения и орнаменты настолько тонки, что трудно поверить, что все это выполнено без использования увеличительного стекла. При этом обработка металлов в основном ограничивалась работой по золоту и меди. Индейцы не знали стали и вообще железа, для режущей кромки своих «мечей» и для ритуального жертвоприношения они, находясь в этом отношении в каменном веке, использовали кремневые лезвия и ножи из вулканического обсидиана. Наиболее ранние культурные слои Монте-Альбана, религиозного центра Оашаки, расположенного в двухстах милях к юго-востоку от Мехико, старше Теотиуакана; в этом городе сотни гробниц жрецов, громадный комплекс храмов – это целый горный склон с высеченными на нем террасами; он и по размерам почти сравнялся с Теотиуаканом. Однако влияние Теотиуакана было значительно более сильным, хотя, очевидно, не привело к какому-либо военному объединению, а значит, и его конечное разрушение было неизбежно. На протяжении доисторической эпохи Центральная Америка пережила не только миграцию кочевых племен, результатом которой явилось взаимное оплодотворение и обогащение развивающихся индейских культур, но и постоянную инфильтрацию кочевых племен Северной Америки, привлекаемых на юг более теплым климатом и в озерный край Центральной долины – плодородием его вулканической почвы. Возможно, одна из таких направленных к югу волн миграции и разрушила в конце концов город.

Хотя сам Теотиуакан был разрушен, поклонение одному из его богов, Кецалькоатлю, продолжалось. Примерно в начале X века в долину Мехико просочилось еще одно кочевое племя. Это были тольтеки, жестокие, воинственные люди, бог которых – Тескатлипока, бог неба – требовал человеческих жертвоприношений. Они были вооружены деревянными, утолщенными на конце «мечами» с насаженными обсидиановыми лезвиями, говорили на языке науатль и восприняли местную культуру и местных богов. Именно они дали Теотиуакану это название, посчитав, что такие фантастические сооружения могли быть построены только гигантами. Теотиуакан означает «место богов», и в виду при этом имеются древние боги; именно пришельцы дали Кецалькоатлю, богу познания и ветра, имя, под которым он известен сейчас, – «кецаль» на языке науатль означает ярко оперенную птицу трогон, которую до сих пор можно найти в дождевых лесах Гватемалы и Коста-Рики; «коатль» означает «змея»; получаем пернатую змею или змея. Под предводительством своего вождя Мишкоатля эти люди основали военизированное государство, охватывавшее большую часть той территории, что сейчас является провинцией Мехико.