Олесь Бузина - Союз плуга и трезуба. Как придумали Украину Страница 22

В некоторых селах репрессии правительства стали поводом для сведения довоенных счетов. Те, кто голосовал за украинские партии, сдавали теперь австрийцам избирателей Русской Народной, которой продували выборы: «В Каменке Струмиловой, — по свидетельству «Талергофского альманаха», — один священник расстрелян и один арестован, повешено и расстреляно 10 крестьян и арестовано свыше 120 крестьян — все по доносу местного униатского священника Михаила Цегельского».

В селе Полоничная Каменецкого уезда «галицкие украинофилы» распространяли заведомо ложные и нелепые слухи о том, что война вызвана «москвофилами», написавшими к русскому царю прошение… На людей русских убеждений посыпались со всех сторон угрозы и доносы, которые встретили весьма благоприятную почву, так как жандармским постом заведовал у нас в то время заядлый украинофил Иван Чех». Уже на четвертый день войны ранним утром он арестовал целую толпу односельчан (32 человека!), избил несколько женщин, конфисковал домашнюю библиотеку у одного из задержанных и всех отправил в концлагерь Талергоф. Ни возраст, ни пол не могли служить оправданием. За колючую проволоку гнали от малых детей до 80-летних стариков.

В селе Устьи Жидачивского уезда австрийцы увели десять человек крестьян и в течение двух дней зверски издевались над ними. Арестованных настойчиво спрашивали: русские они или поляки? Крестьянина Федора Горака, назвавшего себя русским, тут же убили. Опасаясь судьбы несчастного Горака, остальные арестованные (в основном женщины) заявили, что они польки. После этого им приказали молиться по-польски. Польскую молитву знала только одна. Ее отпустили. Остальных взяли с собой и во время боя держали впереди боевой линии. Напор русских войск заставил австрийцев бежать. Только это спасло арестованных от смерти.

Исследователи этой трагедии, которую называют «Галицкой голгофой», считают, что через концлагеря «Талергоф» и «Терезин» прошло не меньше 100 тысяч человек. Количество расстрелянных и повешенных вообще не поддается учету. По сути, был репрессирован чуть ли не каждый сознательный русский галичанин.

В моей домашней библиотеке есть все выпуски «Талергофского альманаха», собранные в книгу «Военные преступления Габсбургской монархии 1914–1917 гг.» и переизданные в Соединенных Штатах к 50-летию трагедии. Ее опубликовал активист карпатско-русского движения Петр Гардый, посвятивший ее погибшему в Талергофе священнику Олимпию Полянскому из села Юровцы Сяноцкого уезда и «всем убитым, замученным и пострадавшим от австро-венгерского террора во время Первой Мировой Войны». Я купил эту книгу на интернет-аукционе — толстенный том, не уступающий по объему Библии. Каждая страница пропитана страданием и кровью.

«Вот видите, на этих деревьях перед окнами висели заподозренные в «русофильстве». Так прямо на деревьях вешали. Сутки повисят, снимут — и других на них же вешают… А шпионов развели австрийские власти массу. На заборах, стенах — всюду висели объявления с расценками: за учителя — столько-то, за священника столько-то, за крестьянина цена ниже и т. д. И достаточно было одного голословного доноса, чтобы несчастного схватили и бросили в тюрьму либо предали казни», такими картинами переполнен «Талергофский альманах».

В 1914 году австро-венгерская армия отступала. Не имея силы справиться с русскими войсками, злость сгоняли на русских галичанах. Это были сцены в духе абсурдного юмора «Бравого солдата Швейка». В селе Дубровице священника Илью Лаголу жандармы арестовали и стали искать царский портрет, винтовки и бомбы, так как, по их словам, «русские все это привозили на аэропланах». Но ни бомб, ни портрета Николая II так и не нашли. Обнаружился только портрет Льва Толстого. По мнению полицейских, это было явным доказательством «государственной измены» — отца Илью тут же арестовали и отправили в концлагерь.

Священника Г. А. Полянского арестовали только за то, что нашли у него на чердаке самодельный глобус, который послужил доказательством его «шпионской работы». Бедного попа обвинили в том, что он якобы нарисовал на этом глобусе раздел Австрии. Не помогли даже его объяснения, что с помощью глобуса он просто пытался нагляднее объяснить историю Ветхого Завета своим прихожанам.

В селе Речки под Жовквой крестьянку Паранович казнили за то, что она, вернувшись из Угнова, рассказала соседям о приближении русской армии: «Ее вытащили на улицу, избили до крови, а затем вывели за село и повесили. Прибежавшую за ней соседку, просившую солдат не убивать несчастной женщины, они повесили тоже».

Русские депутаты австрийского парламента были с началом войны тут же арестованы и обвинены в государственной измене. С 11 июня по 21 августа 1915 года в Вене по их делу прошел знаменитый судебный процесс. Главным обвиняемым был известный своими громкими выступлениями Дмитрий Андреевич Марков, а рядом с ним на той же скамье подсудимых сидели венский корреспондент петербургской газеты «Новое время» Дмитрий Янчевецкий и простой кузнец из Каменки Струмиловой Гавриил Мулькевич. Как пишет книга «Военные преступления габсбургской монархии», свидетелями обвинения «відзначились самі «чільні» українофіли» — депутаты парламента Семен Витык, Стефан Анешкевич, Вячеслав Будзиновский. Кость Левицкий (лидер Украинской национально-демократической партии) и будущий диктатор Западно-Украинской народной республики Евгений Петрушевич.

По сути, это было сведение политических счетов. И Петрушевич, и Левицкий яростно ненавидели яркого красноречивого Маркова, который до войны мешал установить им монополию в Галичине. Австрийцы прекрасно использовали противоречия между галичанами — русскими и антирусскими, но говорившими на одном языке! Маркова и шестерых его товарищей приговорили к смертной казни. Несмотря на военные действия, через испанского короля Альфонса XIII за них просил русский царь Николай II. Австрийский кайзер Франц-Иосиф заменил осужденным смерть на пожизненную тюрьму. И только после его смерти в следующем 1916-м новый император Карл — совсем молодой и достаточно гуманный человек — выпустил их из тюрьмы, понимая, что процесс был обыкновенным фарсом. Никакой государственной измены за Марковым и его товарищами не числилось. Они просто отстаивали свою национальную идентичность и культурные права.

Сечевые стрельцы в боях за Австрию и красную Россию

На исходе своего президентского срока — буквально накануне «прощания с нацией» 7 января 2010 года Виктор Ющенко подписал один из своих последних «исторических» указов — о всенародном праздновании 95-летия (дата не очень круглая, но, когда сдаешь дела, это не важно!) победы сечевых стрельцов «над росіянами» в битве на горе Маковка. Народу предписываются массовые гулянья, которые по размаху должны превзойти День Победы 9 Мая вплоть до выпуска фильма, марки, проведения научных конференций, шествий и переименования улиц.

Отдадим должное Виктору Андреевичу. Как бывший член «преступной» компартии и «совіцький окупант» он не ограничивает свое гуманитарное образование историей родной КПСС, которую ему преподавали в Тернопольском финансово-экономическом институте, но и регулярно заглядывает в националистические пропагандистские брошюры начала прошлого века. А может, и не заглядывает — просто слушает на ночь сказки о стрельцах от своей второй супруги Кэтрин Клер-Чумаченко. Уверен, этих сказочек она знает немало — на них традиционно воспитывали молодую поросль в диаспоре, прививая ей духовные идеалы.

Но так как мозги «диаспорянам» промывали не меньше, чем детям, росшим на исторической родине (только на другой, антисоветский, манер), то и ей будет интересно узнать кое-что новое о сечевых стрельцах. Ведь Виктор Андреевич распорядился в своем указе это явление не только отпраздновать, но и «объективно» осветить. А как же не осветить уникальный феномен украинских сечевых стрельцов, начавших свой марш по страницам истории войной за Австрию, а закончивших битвами… за Красную Россию?! Многие из них стали видными деятелями «української радянської культури», а один даже дослужился при Сталине до советского генерала, подружился с маршалом Рокоссовским и проделал карьеру обратную ющенковской — из националиста в члены Компартии!