Владимир Рыжков - Закулисье российской истории. Завещание Ельцина и другие смутные события нашей страны Страница 22

Кстати, я посмотрел последние опросы общественного мнения «Левада-центра» — 88 % опрошенных поддерживают деятельность Путина на посту премьера и 83 % поддерживают деятельность Медведева на посту президента. Два популярных человека: Путин опирается на большинство в Госдуме, и он еще лидер «Единой России». Он опирается на абсолютное большинство в Думе и Совете Федерации, у него огромный рейтинг. Кстати, рейтинг личного доверия у Путина выше, чем у Медведева: 61 % сейчас у Путина и 47 % — у Медведева. Так я утверждаю, что, когда были Ельцин и Черномырдин, искрило постоянно. Когда были Ельцин и Примаков, вообще все даже выходило за рамки приличия. И сейчас… Ну да, говорят, как у них хорошо, но ведь три месяца только прошло. Мне кажется, что в принципе наша конструкция, как она сложилась, когда премьер и президент — две очень сильные фигуры, может кончиться одним из двух: либо будет изменена Конституция в пользу, скажем так, немецкой модели, где все-таки премьер (канцлер) и есть фактически лидер страны; либо же Путин вернется в Кремль через какое-то время в качестве президента на очередной срок, и это может произойти в 2012 году, на следующих выборах. Но я не верю, что будет безболезненно и долго проходить соправление, которое мы сейчас наблюдаем. Я не верю, что эта конструкция может быть прочной и долговечной.

Как бы люди ни договаривались, каждый день возникают противоречия по бумагам, по назначениям, по принятию решений. По любому вопросу может возникнуть искра, которая потом может перерасти в дестабилизацию.

Таким образом, либо Путин вернется, либо будет инициирована поправка в Конституцию, которая изменит баланс и систему формирования правительства.

Слушателям «Эха Москвы» был задан вопрос: «Вернется ли Путин в 2012 году в Кремль?» Результат: 73,3 % проголосовавших сказали, что Путин вернется в 2012 году в Кремль, и 26,7 % проголосовавших уверены, что, скорее, не вернется, то есть Медведев останется президентом.

В свежих опросах «Левада-центра» есть еще очень интересные цифры. Вот, например, у Медведева инаугурация была в мае, сейчас — конец сентября, и «Левада-центр» задает вопрос гражданам России: в чьих руках находится власть? Результат: что в руках Медведева, ответило только 16,2 % опрошенных, что в руках Путина — 28,2 %, что в равной степени у обоих — почти половина — 47,8 %.

Скорее всего, это показывает всю неопределенность ситуации. То есть общество не понимает, кем принимаются решения во внешней политике, кем принимаются решения по вопросам безопасности, кем принимаются решения в вопросах экономической и социальной политики. И такая неопределенность не может продолжаться бесконечно.

Вообще надо почитать еще и закон о правительстве Российской Федерации, помимо Конституции. Там тоже существуют некие неясности и противоречия. Потому что в законе о правительстве предусмотрены широкие полномочия правительства и, соответственно, премьера. У нас почему-то считается, что внешняя политика — это только зона ответственности президента. Но в законе о правительстве записано, что и у премьера достаточно полномочий. Другое дело, что есть одна главная вещь — президент может снять председателя правительства со своего поста, отправить в отставку, а наоборот никак не получается.

Мнение по этому вопросу Владимира Рыжкова:

Я был одним из авторов закона о правительстве, одним из руководителей рабочей группы по его разработке. Конституция, как и закон о правительстве, оставляет исключительное право президента определять внешнюю политику. А про правительство в Конституции в статье 114 написано, что правительство обеспечивает политику в области внешней политики, обороны и безопасности, но не определяет саму эту политику. А обеспечение — это лишь исполнение. То есть у правительства нет полномочий принимать решения, у правительства есть полномочия только исполнять. А сегодня, на мой взгляд, правительство выходит де-факто намного дальше полномочий по чистому исполнению решений президента.

Итак, получается, что Путин идет на перераспределение фактических полномочий. Идет на их смешение. То есть они сегодня четко не разведены, но пока эта конструкция работает. Россия прошла один кризис — это кризис вокруг Грузии. Но теперь, судя по всему, Россию ждут довольно серьезные времена в экономике.

Мнение по этому вопросу Владимира Рыжкова:

Я думаю, что экономические проблемы только начинаются (1). И в этом смысле как поведет себя наш тандем? Как и кто будет брать на себя ответственность за проблемы? Как и кто будет брать на себя ответственность за политические и экономические трудности? Для меня этот вопрос достаточно открытый. Еще раз повторяю, мой анализ говорит о том, что система двоевластия не может быть долгосрочной и прочной в нашей стране.

Россия в глобальной науке

[19]

Является ли количество нобелевских лауреатов в той или иной стране критерием состояния страны, ее успехов или неуспехов? И как вообще можно определить состояние той или иной науки и ее место в общемировой науке?

Мнение по этому вопросу Бориса Салтыкова, бывшего министра науки и технической политики:

Нобелевская премия — это наиболее престижная, громкая и яркая премия, хотя, конечно, разных премий, особенно в последние 20–30 лет, стало гораздо больше. Но является она или не является каким-то критерием? И да, и нет. Скажем, если взять сегодняшнюю Данию — вряд ли она представляет собой крупную мировую научную державу, но ей достаточно иметь Нильса Бора, чтобы говорить, что это великая научная держава. И дело тут даже не в том, что это уже прошлое достижение. Это индивидуальное достижение. Эйнштейн, например, начинал в Швейцарии с общей теории относительности. Швейцария — очень хорошая страна с высокоразвитой промышленностью, инженерным делом и техникой, но сказать, что она ведущая, — нельзя. Нобель — это тоже индивидуальное достижение. Но конечно, на каких плечах стоят подобные гиганты? На плечах научного сообщества. И в этом смысле всегда в России, да еще и в СССР, возникали споры — почему у нас так мало «Нобелей»? Однозначного ответа нет. Один радикальный ответ — потому что нас не любят.

Да, Россию не любят, а это политизированная премия. Но все-таки основной ответ на вопрос, почему у России мало «Нобелей», заключается в том, что у России мало достижений в соответствующих областях. Кроме того, в науке есть такое понятие, как «мода». Если до начала ХХ века доминировала физика, то сейчас, конечно, самый яркий «писк моды» — это науки о жизни, касающиеся продолжения жизни, лечения болезней и т. д. И тут как раз Россия сильно отстала, начиная с момента, когда в стране прокляли генетику, назвав ее «продажной девкой империализма». И восстановиться страна до сих пор не может, хотя, безусловно, есть целый ряд достойных специалистов.

Таким образом, если Нобелевская премия — это лишь отчасти критерий, то какие основные? Есть ли какие-то общепризнанные система, шкала, рейтинг, по которым можно оценить состояние науки в той или иной стране?

Мнение по этому вопросу Бориса Салтыкова:

Под наукой иногда понимают нечто более широкое, выходящее в технику, технологии, сферы НИОКР, потому что конструкторские разработки, как правило, держатся на научных достижениях. Реже под наукой понимают чистую фундаментальную науку. И ее определить очень просто — это исследования, не имеющие никакой коммерческой ценности. Так вот, в теоретической фундаментальной науке нет критериев, которые можно пощупать, но основной продукт законченной работы физика-математика — публикация. Как правило, начинают со статей. Потому что они публикуются в широкой массе журналов. Но если вы напечатали — это полдела. Чтобы ваш продукт потребили, нужно, чтобы кто-то прочитал и сослался на вас. И следующий, пожалуй, один из основных критериев — это индекс цитирования, то есть сколько эту статью процитировали за год, за пять, за десять лет. И вот ответ на вопрос: мы были на 5–6-м месте во времена СССР по публикационной активности. Несмотря на «железный занавес», на холодную войну и т. д. И это именно потому, что речь идет о фундаментальной науке, а не о прикладной, — она не имеет ни коммерческой, ни военной ценности: звезды, гены, клетки и т. д. Фундаментальная наука глобальна — все публикуются и все читают открыто. А коммерческая наука закрыта. Как только там появляется возможность получить прибыль, все секретят и говорят — это мое. Я потратил на это деньги. Покупайте патент — продам, но это будет дорого стоить. Итак, было 5–6-е место. А сейчас мы непрерывно откатываемся. Лет пять назад были на 9-м месте, сейчас, по-моему, на 11–12-м месте. Тренд отрицательный. А если говорить о цитировании — еще хуже: 19–20-е место. Но это еще по общим показателям. А общие мы держим за счет того, что у нас все еще очень много научных работников. Но как только мы пересчитаем на 10 000 человек населения или цитирование на одного научного сотрудника, мы вообще откатываемся на 30-е места.