А Корсунский - Готская Испания Страница 22

Мы видим, что положение церковных вольноотпущенников принципиально не отличалось от положения прочих либертинов. Однако они раньше других своих собратьев испытали действие общей тенденции исторического развития всей этой социальной группы в целом: речь идет об усилении зависимости вольноотпущенников от патронов. Если в римские времена повиновение патрону юридически не являлось обязанностью либертинов, а их дети были вообще свободны от каких-либо обязательств по отношению к патронам родителей, то суровые законодательные постановления в готском государстве VII в. навеки связали либертинов и их потомство с патронами. Крупным землевладельцам, эксплуатировавшим либертинов как держателей, необходимо было гарантировать себя от потери рабочих рук и истощения <131> земельного фонда. Эта потребность светских и церковных магнатов и была удовлетворена путем укрепления института obsequium, установления наследственности звания либертинов, лишения их возможности свободного передвижения и отчуждения недвижимости.

О том, что ведущая тенденция в развитии вольноотпущенничества заключалась в превращении основной массы либертинов в зависимых крестьян, свидетельствует судьба этого слоя населения в послеготский период. В VIII-IX вв. либертины это преимущественно держатели земельных наделов в имениях королей, церкви, светских магнатов206. Они могли дарить церквам часть своего недвижимого имущества 207. Обычно либертины выплачивали оброк собственнику земли и находились под его патроцинием, in obsequio 208. Их продавали и дарили, как и сервов и колонов, вместе с поместьями, где они жили209. Подобно сервам, колонам и свободным, коммендировавшимся к светским и духовным магнатам, либертины относились к плебсу имений 210 и являлись важной составной частью зависимого крестьянства в Астурии. <132>

* *

*

Данные о сервах и либертинах конца VII в. обнаруживают значительное сходство в положении этих социальных групп с положением крепостных раннего средневековья.

Изменения в статусе рабов свидетельствуют об успешном развитии процесса феодализации в готской Испании. В V-VII вв., одновременно с разложением социальных отношений, унаследованных от античного общества, с одной стороны, варварского общества - с другой, происходило формирование нового основного производительного класса: к его главным составным элементам принадлежали вестготские сервы и либертины.

Положение последних в Вестготском государстве не может быть достаточно правильно оценено, если не принять в расчет следующие соображения: дистанция, отделявшая либертинов от свободных земледельцев, все более сокращалась не только вследствие улучшения юридического статуса сервов; это происходило и в результате ограничения юридических и политических прав "низших" свободных, а также в связи с тем, что мелкие держатели земель магнатов, арендаторы и прекаристы в хозяйственной жизни поместья играли роль, мало отличавшуюся от той, которую выполняли либертины и сервы, наделенные земельными участками.

Новый производительный класс в готской Испании складывался в условиях, характерных и для феодализационного процесса в ряде других стран Европы, т. е. при взаимодействии римских и германских общественных порядков.

Официальное право Вестготского государства восприняло все основные положения римского законодательства о сервах и либертинах (отбросив лишь некоторые архаичные положения), но развитие рабства происходило здесь в неразрывной связи со всеми остальными социальными факторами, среди которых германский элемент имел существенное значение.

Возрастание численности рабов совершалось в первую очередь за счет разорявшегося готского крестьянства; к тому же готы способствовали увеличению общей массы несвободного населения, легализовав осуществлявшееся <133> раньше лишь фактически сближение статуса колонов и сервов.

Тенденция предоставлять сервам и либертинам ведение самостоятельного хозяйства, наметившаяся еще в последние столетия римской эпохи, очевидно, также была усилена германцами. Наконец, государство, созданное вестготами, в немалой степени содействовало формированию новых социальных отношений.

Рабы и вольноотпущенники и в других варварских германских королевствах были источником складывавшегося класса крепостных крестьян. Но Вестготское государство отличалось тем, что германцы в нем быстро романизировались, римские порядки тут оказались очень устойчивыми, процесс разорения свободного крестьянства был весьма интенсивным и деградация свободных низшего разряда и их закабаление происходили в широких размерах. В результате сервы и либертины сыграли в формировании нового производительного класса в готской Испании видимо более значительную роль, чем в тех западноевропейских странах, историческое развитие которых являет собой "классический" вариант генезиса феодализма.

Разумеется, большое значение рабства в общественной структуре Вестготского государства не может рассматриваться как свидетельство сохранения здесь в VI-VII вв. рабовладельческого строя. Рабство в готской Испании постепенно становилось формой, прикрывавшей иные социальные отношения, характерные уже не для рабовладельческого, а для возникающего феодального общества.

Колоны

Для изучения истории формирования зависимого крестьянства в Испании существенным является решение вопроса о судьбах колонов.

Как известно, колоны в Поздней Римской империи стали важнейшим слоем земледельческого населения. Они лишились ряда прав свободных граждан и были прикреплены к государственному тяглу. В некоторых отношениях колоны приравнивались официальным правом <134> к сервам, хотя и не смешивались с ними полностью211.

Колоны сохранились в Южной Галлии и в Испании и после образования здесь Вестготского королевства. Характерно, однако, что ни законы Эйриха, ни Вестготская правда о них не упоминают. Некоторые историки объясняли это молчание тем обстоятельством, что колоны слились с сервами и вместе с ними превратились в единую массу несвободных земледельцев212. Против подобной точки зрения выступил в свое время еще Ф. Дан213. По мнению М. Торреса, статус испанских колонов в VI-VII вв., напротив, повысился. Они были приравнены к свободным поселенцам - accolae, коммендировавшимся под патроцинии посессорам.

Обратимся непосредственно к материалу источников о положении колонов в готской Испании.

Основные данные на этот счет содержатся в Бревиарии Алариха. Некоторые отрывочные известия имеются во Fragmenta Gaudenziana, протоколах Толедских соборов, формулах, в "Этимологиях" Исидора Севильского. Кое-какие сведения о земледельцах сходного с колонами статуса можно найти в Вестготской правде214. Во Fragmenta Gaudenziana колоны обозначаются словом tributarii215. Согласно источникам, колоны в VI в. сохраняют основные черты своих позднеримских предшественников. Они обрабатывают земли посессоров, внося им оброки и десятины216. За колонов выплачивается подушная подать. <135>

О натуральных повинностях колонов в источниках не говорится. Землей, которую колоны обрабатывали, они по-прежнему не владели в качестве собственников. Им не разрешалось отчуждать ни ее, ни какое-либо другое имущество без ведома своих господ217. Пекулий колона считался собственностью его господина 218.

Как и прежде, колоны лишены были свободы передвижения. Попытки бегства карались обращением в рабство 219.

Сохранены были также законы, устанавливавшие кары для тех, кто подстрекал колонов к бегству и укрывал их у себя220. Разыскивать беглых колонов можно было в течение 30 лет (женщин до 20 лет) 221.

Состояние колона было наследственным. Беглых колонов возвращали вместе с их детьми222. Потомство трибутариев, принадлежавших различным господам, делилось между последними 223.

Неизвестно, насколько прочно было обеспечено колонам владение их землей. Ведь не случайно в Бревиарий Алариха не был включен закон кодекса Феодосия, запрещавший продавать имение без находившихся в нем колонов224. В то же время было сохранено установление, согласно которому собственник двух имений может по своему усмотрению переводить колонов из одного имения в другое225.

Колоны не могли становиться клириками или монахами 226. Они лишены были права заключать хозяйственные сделки; тот, кто давал что-либо в долг колону, без ведома его господина, не мог потом требовать возврата долга от господина (так же, как если бы речь <136> шла о ссуде серву) 227. Колонов противопоставляют свободным 228 и сопоставляют с сервами229.

Их иногда подвергали пыткам подобно сервам230. Ни тех, ни других нельзя было назначать даже на низшие должности в городских общинах231. Брак и рабов, и колонов не признавался подлинным matrimonium, а лишь сожительством (contubernium) 232. Иногда источники именуют колонов mancipia colonaria 233.