Мария Баганова - Всемирная история в сплетнях Страница 22

Таким образом, Рамзее сразу дистанцирует себя от последующего пролития крови, подчеркивая, что тут имеет место не его личная месть, а справедливый суд. Судя по списку обвиняемых, к заговору были причастны весьма влиятельные лица: царица Тэйе и некоторые другие царские жены, служанки и служители гарема, писцы, жрецы, маги (!) и даже царский казначей. Список придворных-изменников состоял из 29 человек.

В ходе процесса обвиняемых допросили и признали виновными. Выяснилось, что они распространяли подметные письма, призывающие к восстанию против Рамзеса. Маг Прекаменеф наводил на фараона порчу. Когда это не подействовало, повелителю Египта стали давать яд, сначала небольшими порциями, затем — побольше: в заговоре состояло несколько царских виночерпиев. Но, по всей видимости, организм фараона, несмотря на преклонный возраст, был сильным, и яд действовал не так быстро, как хотелось заговорщикам. Тогда они попытались утопить барку, на которой царь путешествовал по Нилу, инсценировав несчастный случай, — но фараон снова спасся. Исчерпав все средства, заговорщики предприняли открытое нападение на фараона и были схвачены личной царской стражей. Так мятежники предстали перед судом. Следствие велось очень тщательно, и некоторые судьи, занимавшиеся этим делом, вскоре сами оказались на скамье подсудимых.

Мумия Рамзеса III была найдена археологами и изучена, но на его теле не обнаружили никаких ран. Судя по тексту папируса, на момент суда фараон еще был жив, хотя и сильно болен.

Царица Тэйе и ее сын Пентаур были приговорены к смерти, им разрешили покончить с собой. Их участь разделили еще десять участников заговора; некоторым сохранили жизнь, но отрезали носы; остальные подверглись порке.

Вскоре умер и сам фараон: сказалось действие яда, который ему давали в течение долгого времени. На трон взошел его сын — Рамзее IV.

Ну как тут было не вспомнить о загадочной мумии! Слишком многие детали совпадали, и в первую очередь время и место действия. Погребенный в овечьей шкуре был явно царского рода. Очевидно, что он совершил тяжкое преступление, но несмотря на это его тело мумифицировали самым дорогим способом. А почетного погребения лишили, засунув мумию в безымянный гроб. Царевичу Пентауру, пытавшемуся занять трон Рамзеса, на момент смерти должно было быть около сорока лет, то есть именно столько, сколько и «кричащему трупу». Согласно тексту папируса Пентаур покончил с собой. Каким именно образом, нигде не сообщается, но версия, что ему дали яд, вполне достоверна.

Глава 3

Рим

Город на семи холмах

По сравнению с другими упоминавшимися в этой книге городами Вечный город Рим не такой уж древний: он стал городом лишь в VI веке до н. э. Именно к этому времени селения на семи холмах — Палатин, Капитолий и Квиринал, Целий, Авентин, Эсквилин и Виминал — расширились настолько, что слились вместе, образовав Рим, по выражению философа Боэция, «самый беспорядочный город в мире».

Улицы его были кривы и узки, на холмах располагались роскошные вилы, окруженные парками, а ниже и ниже — все более бедные кварталы. В самом низу между холмами текли речушки, образовывавшие комариные болотца, из-за которых в городе не утихала малярия.

Эти речушки впадали в полноводный и широкий Тибр. Но римляне были далеки от любования его красотой, просторные набережные для прогулок были не в их вкусе, для жителей Рима Тибр в первую очередь означал торговлю: по реке в изобилии плавали барки, привозившие в город разнообразные товары. Вдоль берега тянулись ряды строений, преимущественно складов, с площадками для выгрузки судов. От этих площадок к причалам спускались крутые лестницы. За складами начинались улицы, одни — параллельно Тибру, другие — перпендикулярно к нему.

На этих улицах шла бойкая торговля и всегда, во всякое время суток царили толкучка и толчея. Груженые телеги, вооруженные всадники, паланкины богатых людей, торговцы-лотошники и простые пешеходы образовывали чудовищно шумную толпу. Тротуаров не было, не было и правил дорожного движения, и это делало улицы Рима чрезвычайно опасными.

«Я тороплюсь, но мне преграждает дорогу толпа впереди; идущие сзади целым отрядом напирают мне на спину Один ударяет меня локтем, другой ударяет крепким шестом, кто-то ступает по голове бревном, кто-то метретом. Ноги у меня в грязи по колено; нуда ни повернись, тебе на ногу наступает здоровенная ступня, гвоздь солдатского сапога вонзается в палец… разорвали только что починенную тунику; подъезжают дроги, на которых вихляются еловые бревна; на других повозках везут кучу сосновых балок, они угрожающе покачиваются. А если надломится ось в телеге с лигурийским мрамором и вся эта гора опрокинется на людей? Что останется от их тел?»

Человеку, который плохо знал Рим, приходилось трудно, если он вынужден был один, без провожатого, разыскивать нужную ему улицу и нужный дом: на улицах не было табличек с их названиями, а на домах не было номеров. К этому надо прибавить, что если главная улица квартала всегда имела название, то маленькие улочки, тупики и переулки обычно оставались безымянными. Там стояли дома бедноты — многоэтажные и многоквартирные. Поэт Марциал описывает, что, возвращаясь домой, был вынужден преодолевать целых двести ступеней! Они кишели вшами и другими насекомыми-паразитами: «вшивая болезнь» была очень распространена в Риме. Качество строительства было отвратительным, стены, изобилующие трещинами, держались на подпорках и нередко рушились, погребая под собой жильцов. Зелени в Риме было очень мало. Вместо парков в Риме сохранялись рощи, однако к концу республики от них остались лишь жалкие группки деревьев. Тоскуя по зелени, городская беднота разводила цветы и всякие травы у себя на окошках.

Римские аристократы, предпочитавшие селится на холмах, а не в низинах, владели парками, которые они порой, чтобы заручится поддержкой толпы на выборах, открывали для посетителей. Такими были сады Юлия Цезаря, покровителя художников Мецената и знаменитого своими пиршествами полководца Лукулла Понтийского. Примечательно, что именно Лукулл первым привез в Италию черешню и высадил это дерево в своем парке. Его парк был столь чудесным, что вызвал зависть развратной императрицы Мессалины: желая завладеть садами, она добилась того, что Лукулл покончил с собой. Уже вскрыв себе вены, он приказал разложить погребальный костер в таком месте, где огонь не повредил бы деревьям. Позднее именно в этом парке была убита и сама Мессалина.

Разновидностью парков были так называемые портики — прямоугольные колоннады, обрамляющие сад с фонтанами. Здесь можно было прогуливаться и отдыхать в любую погоду — крытые колоннады защищали от дождя и от солнца; в аллеях было хорошо в ранние утренние и предзакатные часы.

Центром государственной и общественной жизни Древнего Рима была одна из низин — Форум, окаймленный торговыми рядами. Он был местом встречи и деловых людей, и бездельников. Здесь собирались политиканы, обсуждавшие вопросы войны и мира: лучше, чем полководец, ушедший в поход, знали они, как провести войско, где разбить лагерь, когда начать военные действия и когда лучше посидеть смирно. Здесь рождались всевозможные слухи, у которых, по выражению Тита Ливия, «никогда не оказывалось отца».

Другим местом прогулок была Священная дорога, где располагалось множество ювелирных лавок. К северу-востоку от Форума шел Аргилет, занятый книжными лавками, он вливался в Субуру — улицу, которую Ювенал называл «кипящей», а Марциал — «крикливой». Здесь торговали всем, что требуется в повседневном быту, и недорогой снедью: капустой, маслинами, козлятиной, яйцами, курами… Тут продавались всякие притирания и разные принадлежности туалета: Марциал, издеваясь над одной престарелой модницей, говорил, что ее волосы, зубы и брови приобретены «в середине Субуры». И здесь же, наконец, обитали «девушки не очень доброй славы».

Более дорогие товары и предметы роскоши — шелка и пурпур — продавались на Этрусской улице к юго-западу от Форума. Она пересекала рынок Велабр, ложбину между северо-западным склоном Палатина и Капитолием, где можно было приобрести изысканные яства и вино.

Почти весь Капитолий занимала площадь с храмом Юпитера посередине. Площадь была обведена стеной и на ночь запиралась, оставаясь под охраной привратника и собак. Здесь же содержались и священные гуси. В северной части Капитолия и Форума находилась Мамертинская тюрьма — древнейшее строение города. Она предназначалась для государственных преступников и тех пленников, которых победители планировали провести по улицам города во время триумфа. После триумфа их умерщвляли удавкой или голодом. В этой тюрьме сидели нубийский царь Югурта, апостолы Петр и Павел, временщик Сеян, вождь одного из галльских племен Верцингеториг — один из самых стойких противников Цезаря в галльской войне. Он был предводителем авернов, но сумел сплотить вокруг себя и другие племена и поднять их на сопротивление римлянам. Не единожды он одерживал победы, и лишь после долгой борьбы Цезарю удалось запереть авернов в крепости Алезия.