Генрих Волков - У колыбели науки Страница 22

— Миры возникают и уничтожаются.

— Бесконечная материя находится в вечном движении, и причина этого движения в ней самой, в борьбе противоположных начал.

— Человек — продукт эволюции животного мира Гераклит добавит к этим положениям мысль о разумно постигаемой закономерности — Логосе, — пронизывающей и объединяющей вселенную, а Пифагор — идею о ее гармонии, о количественной, а не только качественной природе всего сущего. Это добротные стартовые площадки для всех последующих «прыжков» человеческой мысли в неизведанное. На этих фундаментальных положениях основывается современное естествознание. Здесь зачатки современной астрономии, физики, биологии, математики, эстетики и, конечно, философии.

Но оставим пока в стороне и пифагорейцев, и элейскую школу, и Гераклита, хотя и они внесли свою крупную лепту в постижение фундаментальных основ материи. Обратимся к афинскому философу Анаксагору, с биографией которого мы уже знакомились.

Анаксагора от Анаксимандра отделяют более ста лет напряженных и углубленных натурфилософских исканий. И хотя от наследства Анаксагора до нас дошло столь же мало, как и от милетцев, но и по этим крохам фрагментов можно составить представлание о том, как углубилась античная мысль за это время в тайны мироздания. Снова мы наблюдаем разительный скачок в развитии познания.

Если Анаксимандр своей абстракцией Апейрон охватил вселенную во всей ее необозримой и непостижимой широте, как грандиозным телескопом, то Анаксагор, напротив, словно вооружился микроскопом, пытаясь постигнуть мельчайшие элементы строения материи. И в этом направлении поисков он тоже увидел Беспредельное.

Не оспаривая Анаксимандра, взяв на вооружение его основную идею, Анаксагор устремился в глубины строения материи. Его мучит вопрос о структуре материи.

Слишком уж абстрактен, бесплотен этот неуязвимый Апейрон Анаксимандра! Ведь из чего-то и он состоит? Имеет же и он некую природу?

И Анаксагор приходит к выводу, что основой основ материальной действительности являются мельчайшие «зерна», «семена» материи — гомеомерии, то есть себе подобные частицы.

Гомеомерии — весьма искусный и изощренный результат усилий отвлеченного мышления постигнуть «недрожащее сердце хорошо закругленной истины». Ход мысли философа, приведший его к гомеомериям, можно, очевидно, представить примерно следующим образом.

Как и большинство первых натурфилософов, Анаксагор видит мир текучим, диалектически изменчивым, все являющееся — преходящим. И вместе с тем воображение античного грека поражает удивительное постоянство в этой всеобщей и многообразной текучести, некий «разумный» порядок. Все вещи и процессы «смертны», как смертен человек. Но разве они исчезают бесследно? Нет, они лишь превращаются друг в друга. Анаксагор мог бы повторить вслед за своим сицилийским современником Эмпедоклом:

Но и другое тебе я поведаю: в мире сем тленномНет никакого рожденья, как нет и губительной смерти:Есть лишь смешенье одно с размещеньем того, что смешалось,Что и зовут неразумно рождением темные люди.Глупые! Как близорука их мысль, коль они полагают,Будто действительно раньше не бывшее может возникнуть,Иль умереть и разрушиться может совсем то, что было.Ибо из вовсе не бывшего сущее стать неспособно…[85]

Очевидно, это одна из первых довольно четких формулировок закона сохранения материи, который Лукреций Кар впоследствии выразил так: «Из ничего ничто не возникает по божественной воле».

Мысль о вечном круговороте веществ для Анаксагора, очевидно, представлялась совершенно естественной. Она и сама собой вытекает из практики повседневной жизни. Растения, которые умирают, превращаются в землю, земля вновь рождает растения. Хлеб и вода, которыми мы питаемся, также не исчезают бесследно, они переходят в наши мускулы, кости, волосы, жилы и т. п.

И здесь мысль философа делает интересный ход. Если наше тело воспроизводит себя благодаря пище, то, следовательно, в ней находится все то, что составляет многочисленные органы тела. Не так ли? Значит, хлеб и мышцы, сливки и кости, вино и кровь состоят из неких подобных элементов — гомеомерий.

Поистине гениальная интуиция! Гомеомерия, будучи миниатюрнейшей частицей сущего, представляет собой целый мир, целую безграничную вселенную. Как бы мала она ни была, она бесконечно делима, и она представляет собой «смесь» из еще меньших частиц, обладающих всеми возможными качествами.

Анаксагор выдвинул принцип «все во всем», который казался его современникам темным и даже мистичным. Однако мысль философа вполне логична. Какое бы вещество мы ни взяли, какую бы часть его ни исследовали, в ней содержится все бесконечное многообразие бесконечно малых элементов, именно поэтому гомеомерия может быть уподоблена целой вселенной. Анаксагор так и говорит:

— Каждая гомеомерия, подобно целому, заключает в себе все существующее. И сущее не просто бесконечно, но бесконечно бесконечно.

Анаксагор развивает и дополняет учение Анаксимандра о Беспредельном с неожиданной стороны. Гомеомерия у него не просто Апейрон, но Апейрон Апейрона. Беспредельное у него, как уже говорилось, обращено, впервые в философской мысли, не только в ширь материи, но и в ее глубь, или, как мы сейчас сказали бы, не только в макромир, но и в микромир.

И в малом ведь нет наименьшего, но всегда есть меньшее. Ибо бытие не может разрешиться в небытии. Но в отношении к большому всегда есть большее. И оно равно малому по количеству. Сама же по себе вещь и велика и мала.

Сейчас, переводя смысл этих положений на язык современной атомной физики, мы бы сказали, что каждая бесконечно большая вещь подобна любой бесконечно малой вещи, ибо состоит из тех же протонов, мезонов, нуклонов и т. д., имеющих столь же бесконечную, неисчерпаемую природу.

Когда Анаксагор говорит: «Золотом кажется то, в чем много золотого, хотя в нем есть все», то с современной точки зрения понять его не представляет труда. Действительно, атом золота, как и любой другой атом, содержит все бесконечное богатство элементарных частиц.

Но что же все-таки делает золото золотом, а не чем-либо другим? В сохранившихся фрагментах Анаксагора на этот вопрос, к сожалению, не найти определенного ответа. Быть может, в золоте просто присутствует больше частиц с теми качествами, которые определяют его свойства? Но ведь все гомеомерий подобны друг другу. Сама логика рассуждений Анаксагора толкает к более глубокому выводу: «Если все элементы заключаются во всяком элементе, то, очевидно, нет никакого другого принципа для различения элементов, как только структура или тип упорядочения той бесконечности элементов, которая заключена в каждом элементе»[86].

Если это справедливо, то «атомизм» Анаксагора оказывается еще более близким предвосхищением современных представлений о строении материи. Ниже мы увидим, какую неожиданную интерпретацию получает тезис Анаксагора «все во всем» в современной физике.

Своим учением о гомеомериях Анаксагор поднялся на такую теоретическую высоту, что чем далее физика проникает в глубины микромира, тем с большим почтением она оглядывается на Анаксагора.

Уже проницательный «олимпиец мысли» Гёте в статье «О спиральной тенденции в росте растений», касаясь учения Анаксагора, пророчески заявил: «…Именно эти гомеомерий скорее всего могут быть использованы при толковании элементарнейших явлений»[87].

Современная физика после долгих исканий вынуждена была прийти к мысли, что «элементарные» частицы отнюдь не элементарны и не представляют предела фундаментальности материи. Американский физик-теоретик Джеффри Чу прямо писал недавно, что «достижения физики последних трех десятилетий… по-видимому, приведут к отказу от многовековой идеи об элементарности и, более того, не поставят на смену ей столь же простые представления»[88]. Это означает, что современная физика экспериментально подтверждает тот вывод, который был сделан В. И. Лениным еще в начале нашего века, вывод, что электрон так же неисчерпаем, как атом.

Так мы словно воочию убеждаемся, как древняя мысль античной философии обретает свое второе рождение в современной философии и субатомной физике.

Учение Анаксагора о гомеомериях как бесконечной совокупности бесконечностей (больших и малых) может быть также оценено по достоинству современной математической теорией множеств, где бесконечным является такое множество, в котором имеются части, равные целому множеству.

У Анаксагора мы находим и другие блестящие догадки, сослужившие большую службу науке. Он, по словам К. Маркса, «первый физически объяснил небо и, таким образом… приблизил его к земле»[89]. Он первым осмелился отрицать божественную природу Солнца и небесных тел, за что, как об этом уже говорилось, был обвинен в безбожии и едва избежал смертной казни. Он учил, что Луна получает свой свет от Солнца, и объяснял лунные затмения тем, что Земля загораживает ее от Солнца, «солнечное же затмение бывает тогда, когда во время новолуния луна загораживает собой солнце».