Илья Мощанский - Германо-итальянские боевые операции. 1941–1943 Страница 22

Дивизион вместе с тысячами итальянцев достиг расположения деревни Арбузовки. Расположенное в низине селение было со всех сторон окружено советскими войсками 22 декабря. Здесь находились части дивизий «Равенна», «Торино», «Пасубио», бригад чернорубашечников (MVSN), остатки 298-й немецкой дивизии.

Офицер MVSN Дотти следующим образом описывает события, развернувшиеся в Арбузовке: «Гроздья снарядов обрушивались на село, на мои позиции и на балку, где стояла колонна беглецов. Особенно доставалось нашим позициям и колонне, которая укрывалась в балке. Там происходили ужасные сцены. На этих людей, силы которых уже были на пределе, обрушился огненный смерч. Некоторые из них изрыгали проклятья, другие молились, многие сходили с ума. Один безумец прибежал к нам в окоп, крича, что он прилетел на самолете, чтобы выручить нас. Потом он направился в село, чтобы сообщить эту радостную новость.

Один из моих солдат сказал, что ему интересно, неужели на том свете так же страшно. Он отошел на несколько шагов и застрелился. Некоторые выскакивали из балки и бежали в степь. Мы видели черные точки, которые показывались на склоне и устремлялись вдаль. Куда бежали эти отчаявшиеся люди?» В канун Рождества, уже в окружении эта группировка продолжила попытку прорваться в юго-западном направлении и достигла опорного пункта Чертково.

Для блокады Чертково советское командование оставило незначительные силы. В городе находилось около 4 тысяч немцев и почти вдвое больше итальянцев. Немцы захватили склады итальянской армии, покинутые интендантскими чиновниками, и распоряжались ими по своему усмотрению. Так, германский комендант объявил, что будет выдавать паек только тем итальянцам, которые запишутся в создаваемые добровольческие «центурии». Из почти восьми тысяч итальянцев удалось записать и «центурии» не более трехсот или четырехсот человек, причем некоторые записывались для получения пайка сразу в две «центурии», ни в одной из них не собираясь воевать. «Полковник Маттиотти, — вспоминал солдат Корти, — взобравшись на телегу, говорил речь, обращаясь к тем, кто его окружал. Подчиняясь желанию объяснить самому себе тяжелое положение, в которое мы попали, наш старый полковник совсем потерял чувство реальности. Он говорил о благородных чувствах, о доблести, о любви к родине. Слова эти звучали так неуместно, что мы только усмехались». Тысячи итальянских солдат остались на берегу Дона: мертвые, замерзшие, раненые или пропавшие без вести. Некоторые из них уже двигались на восток, чтобы сдаться в плен советским войскам.

18 декабря командование сектором обороны и оперативная подчиненность 201-го дивизиона перешли от 2-го итальянского корпуса к 24-му танковому корпусу вермахта. Генерал-лейтенант Мартин Вандель (Martin Wandel) (с 1 января 1943 года генерал артиллерии) расположил свой командный пункт в Кантемировке. 201-й самоходный артиллерийский дивизион до начала января 1943 года так и не смог оправиться от неудач и поражений. Для 3-й батареи 201-го дивизиона это был очень трудный период. Действуя отдельно, батарея под командованием обер-лейтенанта Антона Грюнерта (Anton Gruenert) по приказу командира корпуса была укомплектована техникой уже к 18 декабря 1942 года. На вооружении у нее находились восемь штурмовых орудий StuG III Ausf.F8, и она была полностью боеготова.

Целью этих восьми штурмовых орудий был район прорыва Красной Армией в районе Богучара. Задача состояла в освобождении находящегося в опасности кавалерийского соединения войск СС «Фегелейн» (Fegelein). Продвигаясь через колонны бегущих итальянских войск, восемь штурмовых орудий приблизились к итальянским частям, двигавшимся против течения к линии фронта. Это была 3-я альпийская дивизия «Юлия», которая радостно приветствовала подразделение штурмовых орудий.

3-я батарея 201-го самоходного артиллерийского дивизиона достигла своего района развертывания уже к вечеру и вошла в деревню, простиравшуюся вдоль дороги. Экипажи штурмовых орудий, услышав позади себя шум танков, немедленно заняли боевые позиции. Но это были не русские, а немецкие танки, зенитные и противотанковые орудия, а также некоторое количество бронетранспортеров из штурмового подразделения быстрого реагирования Польмана (Pohlmann) во главе с батальоном «Охрана фюрера» мотопехотной дивизии вермахта «Великая Германия».

Немецкие подразделения внезапно столкнулись с кавалерийской дивизией войск СС «Фегелейн», в состав которой в свою очередь входили подразделения 387-й пехотной дивизии вермахта.

Командиру 24-го танкового корпуса был отдан приказ развернуть дополнительную линию обороны в качестве позиции прикрытия позади итальянского сектора фронта между Доном и Новой Калитвой (излучина реки Дон). В состав корпуса входили 27-я танковая дивизия (частично боеготова), 201-й самоходный артиллерийский дивизион, 385-я пехотная дивизия под командованием генерал-лейтенанта Айбла (Eibl) и 387-я пехотная дивизия под командованием генерал-лейтенанта Яра (Jahr). Также в состав этой группировки входили дивизия войск СС «Фегелейн», батальон «Охрана фюрера» мотопехотной дивизии «Великая Германия», 3-я альпийская итальянская дивизия «Юлия».

Штурмовые орудия под командованием обер-лейтенанта Грюнерта принимали участие в боевых действиях почти со всеми подразделениями, прославившимися во время ожесточенных боев до конца Рождества. Несмотря на тяжелые бои, немецким войскам удалось удержать линию фронта. На позициях между Калитвой и Россошью завязалась ожесточенная схватка, в которой принимало участие подчиненное 201-му дивизиону подразделение. Вместе с 127-м танковым батальоном они сформировали боевую группу «Маркс» (Kampfgruppe Marx) и вели боевые действия в качестве части этого сводного соединения. В ночь с 24 на 25 декабря в Россоши вахмистра Шайрера (Schairer) вызвали в штаб из места расквартирования батареи. Он был убит несколькими выстрелами неизвестным лицом. Это дело так никогда и не было раскрыто.

Новое наступление советских войск началось в южном направлении с целью окружить и уничтожить все немецкие войска и 2-ю венгерскую армию от Кантемировки на юге и до Воронежа на севере. В данном районе расположились 24-й танковый корпус, 2-я армия вермахта в полном составе, а также Альпийский корпус итальянской армии.

С 31 декабря 1942 года по 15 января 1943 года продолжались оборонительные бои против массированных атак Красной Армии.

Наступательная операция советских войск началась утром 14 января 1943 года. 74 танка 15-го корпуса 3-й танковой армии выдвинулось из Кантемировки в северо-западном направлении. Некоторые обороняющиеся немецкие подразделения были окружены. Командующий 24-м танковым корпусом генерал Вандель выехал на фронт для уяснения сложившейся обстановки. Приблизившись непосредственно к передовым танковым подразделениям советских войск, он был захвачен в плен и убит на месте. Его группу охраны постигла та же участь.

По советским данным, танкисты 15-го танкового корпуса под командованием генерал-майора танковых войск В. А. Копцова с ходу овладели Жилином, разгромив штабы 385-й и 387-й пехотных дивизий вермахта и некоторые отделы штаба 24-го танкового корпуса германских войск. Среди убитых в неразберихе немецких штабистов, как уже говорилось, оказался и командир корпуса генерал-лейтенант Вандель.

В 18.30 советская боевая группа пробилась в район командного пункта корпуса. Начальнику штаба полковнику Хайдкемперу (Heidkaemper) с подразделениями штаба удалось огнем проложить себе путь через позиции советских войск в западном направлении через населенный пункт Овчинная и тем самым спасти себе жизнь и скрыться. К утру 15 января оставшиеся в живых немецкие подразделения дошли до Россоши.

Командир 385-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Айбл принял командование 24-м танковым корпусом генерала Ванделя. Вопрос стоял о спасении того, что еще можно было спасти. Советские танки 106-й танковой бригады уже достигли и захватили Россошь.

Первым, кто подвергся удару, был штаб Альпийского корпуса, расположенный в Россоши. Вот как описывает, появление советских танков один из свидетелей: «15 января. В Россоши едва начал брезжить рассвет. Повсюду тишина. Только кое-где у белых стен домов виднеются тени карабинерских патрулей. Радисты дремали на командных пунктах, освещенных коптилками. Накануне они приняли из штабов дивизий „Тридентина“ и „Кунеэнзе“, находившихся в 15 км от Дона, успокоительные сообщения: „Новости: НН“ (новостей нет). Правда, было известно, что слева, около Острогожска, венгры сдерживают довольно сильные атаки русских, но в целом все было спокойно. Вдруг часовые, закутанные в тулупы, затаили дыхание. Откуда-то из-за домов, покрытых снегом, стали доноситься странные звуки. Это было похоже на далекие рыдания, сопровождаемые глухими ударами и скрежетом металла. Как будто кто-то развлекался, поднимая и бросая цепь от колодца. Потом у крайней избы показалась грозная тень. Сразу же за ней — вторая. Потом — еще и еще. Это было невероятно, но сомнений быть не могло: русские танки».