Герилья в Азии. Красные партизаны в Индии, Непале, Индокитае, Японии и на Филиппинах, подпольщики в Турции и Иране - Коллектив авторов Страница 22

В первую очередь, маоистами был проведен ряд экономических реформ на контролируемой ими территории – перераспределена земля в пользу рядовых общинников, запрещено ростовщичество, модернизирована система распределения урожая. Созданы собственные органы управления – народно-революционные комитеты (джанатана саркар), включающие в себя Крестьянско-рабочий союз и Революционный женский союз. Отделения союзов – сангамы – выполняют базовые функции сельского самоуправления. То есть, они ответственны за проведение сельскохозяйственных работ, социальную защиту жителей деревень, их медицинское обслуживание и образование.

Маоистами организуются школы, где ведется обучение прежде поголовно неграмотных детей адиваси, осуществляется медицинское обслуживание населения, открываются (нонсенс для глухих районов Центральной Индии!) сельские библиотеки. Равным образом, осуществляются и запретительные мероприятия прогрессивного толка. Так, запрещаются детские браки, долговое рабство и прочие пережитки архаичного общества. Значительные усилия предпринимаются по повышению производительности крестьянских хозяйств, в частности крестьяне обучаются более эффективным методам земледелия. То есть, с точки зрения соблюдения интересов коренного населения, коммунистические повстанцы не выглядят экстремистами. Скорее они выражают интересы коренных племен, способствуя повышению их уровня жизни и препятствуя агрессивным действиям со стороны лесопромышленников и землевладельцев.

Вместе с тем, маоистские повстанцы, действуя на «освобожденных территориях», проводили и принудительные мероприятия, в частности – осуществляли призыв молодежи как мужского, так и женского пола в партизанские подразделения. Естественно, что проводятся и репрессивные мероприятия в отношении крестьянской верхушки, бывших старейшин и священнослужителей, несогласных с политикой маоистской партии в деревнях. Имеют место и смертные приговоры маоистов в отношении местных жителей, протестующих против проводимых ими мероприятий на «освобожденных территориях».

Во многом, сложившаяся ситуация детерминирована законсервированностью социальных устоев в современном индийском обществе. Сохранение кастовой системы делает невозможным подлинное равноправие населения страны, что в свою очередь толкает представителей низших каст в ряды революционных организаций. Несмотря на то, что на протяжении нескольких последних десятилетий в Индии нарастает движение за права неприкасаемых и коренных народов, практическая политика индийского правительства, особенно на региональном уровне, резко отличается от декларируемых гуманистических целей. Свою лепту в эскалацию насилия вносят и местные олигархи, которых интересует только финансовая выгода, а конкретно – получение прибыли в результате продажи леса и минерального сырья иностранным компаниям.

Конечно, партизанская война, осуществляемая маоистами в штатах «красного коридора», не способствует улучшению социально-экономической ситуации в Индии. Зачастую действия маоистов оборачиваются эскалацией насилия, влекут за собой гибель сотен мирных жителей. Сложно отрицать и определенную жестокость, проявляемую повстанцами даже к мирному населению «освобожденных территорий» в случае нарушения последним идеологических догм и постановлений «народной власти». Но, нельзя и не отдать должное повстанцам в том, что они являются, пусть и заблуждающимися в чем-то, но все же борцами за реальные интересы адиваси. В отличие от правительства, которое, следуя традициям еще старой колониальной Британской Индии, стремится лишь выжать из подвластных территорий как можно большую прибыль, совершенно не интересуясь будущим проживающих там людей.

Примирение сторон в непрекращающейся более сорока лет «народной войне» в Восточной и Центральной Индии вряд ли может быть достигнуто без коренных преобразований в социальной и экономической сферах жизни страны. Естественно, что индийское правительство и, тем более, финансовая олигархия и феодалы-землевладельцы, никогда не пойдут на реальное улучшение условий жизни для адиваси. Прибыль, получаемая от распродажи природных ресурсов и леса, эксплуатации некогда принадлежавших адиваси лесных территорий, будет перевешивать, тем более, что можно говорить и о присутствии иностранного фактора – заинтересованных зарубежных компаний, собственникам которых уж точно неинтересна судьба безвестных «людей племен» в труднодоступных уголках далекой Индии.

Восстание в Наксалбари

Дмитрий Костенко

Эта деревушка, затерявшаяся в предгорьях Гималаев, стала символом коммунистического сопротивления для всей Юго-Восточной Азии, знаменем революционного коммунизма в Индии. Её имя стало нарицательным: всякого индийского коммуниста, стоящего за вооружённый путь борьбы, стали называть в честь неё наксалитом.

Коммунизм как «национальная религия»

Штат Западная Бенгалия всегда считался в Индии цитаделью коммунизма. Так уж традиционно сложилось, что наиболее многочисленная национальная группа страны – урду – считает выразителем своих чаяний Индийский национальный конгресс, мусульмане отдают предпочтение Джаната парти, а бенгальцы – коммунистам.

К концу 1940-х – началу 1950-х годов практически всё бенгальское население было вовлечено в коммунистическое движение. Эти успехи можно объяснить тем, что столица штата Калькутта 1 – экономический центр всей страны, и в штате наиболее активно протекали процессы развития капитализма. Интересно, что большинство активистов компартии составляли даже не рабочие и крестьяне, принадлежащие к касте ижава, но представители городской элиты Калькутты из высших каст брахманов, байдья и кайястха. Дело в том, что калькуттские капиталисты были, как правило, небенгальцами, и поэтому бенгальская интеллигенция, оттеснённая от власти хиндустаниязычнойи мусульманской буржуазией, легко воспринимала антикапиталистический пафос марксизма. Возник феномен так называемого бхадарлок-коммунизма (бхадарлок на бенгали означает – «уважаемый человек»).

По воспоминаниям одного индийского автора, «Калькутта сороковых годов напоминала одно большое тайное общество: все интеллигенты спешили на какие-то секретные собрания, повсюду были устроены явки, в каждом приличном семействе считалось хорошим тоном пригласить на вечер какого-нибудь революционного гуру, на каждом шагу на улице можно было столкнуться с молодой женщиной-идеалисткой, судя по пламенному взору, несущей тайное послание для партийного руководства».

Такое положение длилось десятилетиями, и компартия фактически выполняла роль прогрессивной националистической партии, защищавшей интересы угнетённого этнического меньшинства. О революции, о необходимости коренного преобразования общества говорилось много, но мало делалось, всё сводилось к парламентской борьбе и социальному реформизму.

Подлинно революционный характер индийское коммунистическое движение обретало лишь тогда, когда оно соединялось с борьбой крестьян за землю, как это случилось в конце сороковых годов во время восстания в Телингане в полунезависимом княжестве Хайдерабад. Начатая под руководством коммунистов борьба против принудительного труда на помещиков, незаконных поборов и угнетения со стороны пателей (деревенских старост) превратилась в широкомасштабную партизанскую войну против крупных землевладельцев. Коммунисты контролировали в дистриктах Налгонда, Варранхал и Хамман территорию площадью в шестнадцать тысяч квадратных миль 2 и населением более трёх миллионов человек. На освобождённой территории были созданы сельсоветы – гарм-раджи, изгнаны помещики, конфискованы их земли и более миллиона акров 3 сельскохозяйственных угодий было распределено среди крестьян. Революционный очаг защищала пятитысячная партизанская армия, а внутренний порядок поддерживали десять тысяч бойцов иррегулярной сельской милиции. Но в 1948 году княжество стало штатом независимой Индии, в Телингану вошла армия центрального правительства и в 1951