Е. Алферьев - Император Николай II как человек сильной воли Страница 23

Что касается конкретного серьезного вопроса о том, почему Император Николай II, обладая сильной волей, не сумел подавить февральский бунт, выросший в революцию, то мы достаточно подробно рассмотрели на основании достоверных фактов те события, которые зависели или могли зависеть от Его волевой характеристики, и нам остается лишь снова напомнить исторические, записанные в день отречения, чеканные слова Государя: “кругом измена, и трусость, и обман”, добавив к ним, что эта измена была для Него неожиданным предательским ударом в спину со стороны людей, пользовавшихся Его безграничным доверием, – страшным ударом, которого Он не мог ни предвидеть, ни предотвратить, ни устранить.

Е. Е. Алферьев

Примечания

1

От Своих наставников Он знал, что воспитание не заканчивается в юношеском возрасте, что для того, чтобы успешно пройти свой жизненный путь, необходимо продолжать постоянно работать над собой и что борьба со своими недостатками и развитие природных талантов есть нравственный долг каждого человека. И Он добросовестно следовал этим мудрым наставлениям. Однажды, много лет спустя, уже в зрелом возрасте, в беседе с одним из приближенных, когда разговор коснулся свойственной некоторым людям раздражительности, Государь, слегка улыбнувшись, сказал: “О, эту черточку я уже давно подавил в себе”. Это замечание и дневник, который Он вел с ранних лет и почти до последнего дня жизни, свидетельствуют о том, что Государь всегда стремился к самосовершенствованию.

2

От Королевы Виктории Государыня Императрица Александра Феодоровна унаследовала, как передатчица, роковую болезнь гемофилию. которую Она передала Своему сыну Наследнику Цесаревичу Алексею Николаевичу. См. The Last Courts of Europe – A Royal Family Album 1860-1914. Introductory text by Robert K. Massie. J. M. Dent and Sons Ltd., London, 1981, стр. 25.

3

Для проведения исторической параллели, здесь уместно напомнить о неудачном сватовстве безвременно скончавшегося Наследника Английского престола Принца Эдуарда, старшего брата будущего Короля Георга V и двоюродного брата Императора Николая II. Получив в 1890 году решительный отказ от Принцессы Алисы Гессен-Дармштадтской (будущей Императрицы Александры Феодоровны), он сделал предложение Принцессе Елене Французской, дочери графа Парижского, претендента на Французский престол. Родители с обеих сторон, а также бабушка Принца Эдуарда Королева Виктория, весьма приветствовали это сватовство. Невеста, будучи римско-католического вероисповедания, согласилась перейти в Англиканскую церковь. Однако, Папа не разрешил этого брака, и он расстроился. Принц Эдуард не сумел преодолеть даже этого единственного, и казалось бы лишь формального, препятствия.

Несколько расширив рамки нашей исторической параллели, укажем на другой пример двух мерок, который постоянно применяются к России и ее царствующей династии, с одной стороны, и к другим странам, с другой. Отец упомянутого Принца Эдуарда, Король Эдуард VII, унаследовавший от своей матери, Королевы Виктории, великую империю, окончательно свел роль английского конституционного монарха к нулю. Но, несмотря на то, что он вошел в историю, лишь как законодатель мужских мод, почти не занимался государственными делами и отличался исключительной ленивостью и весьма сомнительной нравственностью, он никогда не подвергался критике, как неспособный, слабовольный и безответственный монарх, но, напротив, до сих пор пользуется в англо-саксонском мире положительной оценкой. См. The Last Courts of Europe. A Royal Family Album 1860-1914. – Op. cit., стр. 9-17.

4

На Западе поняли беспримерные трудности этой борьбы за десяток тысяч верст от источников силы страны только через пятьдесят лет, когда могущественная держава – США, полностью владея путями сообщения и располагая не только морскими, но и воздушными транспортными средствами, не смогла одолеть крохотный Вьетнам и была вынуждена отказаться от продолжения этой колониальной войны.

5

Не такого мира ожидали упоенные вестями о победах японские народные массы. Когда условия договора были опубликованы, в Японии разразились сильнейшие волнения; города покрылись траурными флагами; на улицах воздвигались баррикады, жгли здание официальной газеты “Кокумин”; но когда дело дошло до ратификации в парламенте, – протесты смолкли: “Характерен же, в самом деле, факт”, заявил, защищая договор, японский главнокомандующий Ояна, “что после целого года, победоносно завершившегося для нас “Мукденом”, японская армия в течение пяти с половиной месяцев не решилась перейти в наступление”.

6

Американский исследователь эпохи Т. Деннет писал в 1925 году: “Мало кто теперь считает, что Япония была лишена плодов предстоявших побед. Преобладает обратное мнение. Многие полагают, что Япония была истощена уже к концу мая и что только заключение мира спасло ее от крушения или полного поражения в столкновении с Россией”. Tyler Dennet. Roosevelt and the Russo-Japanese War. New York, 1925 (p. 297).

7

Один из них, К. Г. Нагорный (ныне св. муч. Климент), беззаветно преданный Царской Семье, добровольно последовал с Ней в ссылку в Сибирь и геройски погиб в Екатеринбурге. 1 ноября 1981 г. Он был причислен Русской Православной Церковью Заграницей к лику святых

8

До конца разделивший судьбу Царской Семьи, д-р Е. С. Боткин (ныне св. муч. Евгений) был расстрелян вместе с Ней в подвале Ипатьевского дома, а в 1981 г. – канонизирован одновременно с Царственными Мучениками.

9

Невежественные и, в большинстве своем, чуждые Православию и даже, вообще, христианству, политические противники Государя называли Его в своей клеветнической литературе человеком неумным, малообразованным, слабым и с культурным уровнем армейского (почему “армейского”?) полковника!

10

Профессор Нью-Хемпширского университета С. Desrosiers. High Noon or Midnight: The Alternatives facing the Orthodox State, p. 2 (unpublished manuscript). Русский перевод готовится к печати: Православная государственность на повороте к величайшему расцвету или упадку.

11

На одном из заседаний II-й Думы П. А. Столыпин сказал о левых депутатах и их единомышленниках свои знаменитые слова: “Им нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия”. (С. С. Ольденбург, op. cit., стр. 379).

12

Протоиерей о. Иоанн Сторожев, имя которого упоминается во всех трудах, касающихся Екатеринбургского злодеяния, еще ждет своего биографа. Он был большим русским человеком, горячим патриотом и истинно-православным пастырем. Ему было суждено быть последним верноподданным русским православным человеком, видевшим в живых своего Царя и Его Августейшую Семью за два дня до принятия Ими мученических венцов. После крушения Белого движения, он оказался в гор. Харбине, в Маньчжурии, бывшем в то время центром русской эмиграции на Дальнем Востоке, где он преподавал Закон Божий в средних учебных заведениях. Пишущий эти строки был одним из его многочисленных учеников, начиная с 1920 года, когда он еще не вполне оправился после душевного потрясения, пережитого им в Екатеринбурге.

Он получил прекрасное юридическое образование, после чего поступил в судебное ведомство, где быстро выдвинулся, как блестящий прокурор; однако, обязанности обвинителя не соответствовали его душевному складу, и чрез некоторое время он перешел в адвокатуру; но здесь он окончательно разочаровался в современном судопроизводстве, хотя бы и наиболее совершенном, каковым оно было в дореволюционной России, и, оставив свою карьеру, обещавшую ему блестящее будущее, он нашел, наконец, свое настоящее призвание и, по духовному влечению, принял священство.

Богослужения, которые о. Иоанн совершал в большом школьном храме, открытом также и для посторонних, привлекали множество молящихся. Служил он проникновенно, передавая присутствовавшим свою высокую духовную настроенность и горячую, от сердца исходящую, искреннюю веру. Проповеди его всегда отличались глубиной содержания и красотой формы. Будучи широко образованным человеком, обладавшим недюжинным ораторским талантом, он умел, как исключительно ревностный пастырь, проникать в самую глубину души своих слушателей. Но особенно сильное впечатление производили богослужения, совершаемые им в траурные дни Царской Семьи, и проповеди, сказанные им после панихиды, в особенности в день Ее убиения, 4/17 июля. Стоя на амвоне перед своей паствой, он держался прямо, говорил громким, но ровным и спокойным голосом. Взор его был устремлен вдаль, поверх толпы молящихся, и из его голубых глаз неудержимо лились по щекам слезы. Казалось, что в эти минуты он наяву видел перед собой Царственных Мучеников и что Они невидимо присутствуют в храме. Вместе с ним плакала почти вся церковь, местами слышались рыдания. Каждое слово затрагивало самые сокровенные струны души и сердца. Эти проповеди оставляли неизгладимо сильное впечатление на всю жизнь. Даже сейчас, через шестьдесят с лишним лет, их нельзя вспоминать без глубокого душевного волнения.