Леонид Васильев - Древний Китай. Том 3: Период Чжаньго (V—III вв. до н.э.) Страница 23

И вот здесь-то и стоит вспомнить о том, сколь сложно в политике предвидеть будущее и при этом не ошибиться, реагируя на действия других царств, каждое из которых проводило свою политику, имея при этом в виду прежде всего свои конкретные обстоятельства и опиравшееся на уже достигнутые успехи, на общепризнанный, рейтинг. Важно принять во внимание еще одно обстоятельство. Не все сообщения о быстрых успехах Цинь, возможно, соответствуют действительности. Не исключено, что некоторые из них были интерполяциями более позднего времени либо результатом откровенного искажения, фальсификации событий. Такого, как известно, не мог избежать и Сыма Цянь. Вот характерный пример.

К.В. Васильев (1968, с. 132 и сл.), анализируя записи «Чжаньго-цэ», пришел к интересному выводу, что съезд чжухоу в Фэнцзэ в 342 (или в 343) г. до н. э., в котором принял участие сам сын Неба и который будто бы был созван, как об этом сказано у Сыма Цяня[67], по инициативе и под председательством сына правителя царства Цинь, на самом деле был созван вэйским Хуэй-ваном. И после этого ревниво относившееся к успехам Вэй царство Ци выступило против Вэй, причем эта кампания завершилась разгромом под Малином, который приписывается военному гению Сунь-цзы [Сыма Цянь, гл. 65; Вяткин, т. VII, с. 51]. После этого разгрома Вэй утратило многие из своих прежних политических позиций.

Трудно судить, насколько истинна версия «Чжаньго-цэ» в интерпретации К.В. Васильева[68], но она противоречит версии Сыма Цяня в главном: кто был наиболее значимым из чжухоу в чжоуском Китае в 343–341 гг. до н. э., Цинь или Вэй. И если принять во внимание, что хитроумная затея вэйского Яна, обезглавившего армию Вэй и тем одержавшего победу над армией своего родного царства во имя царства Цинь, которому он служил, произошла уже после битвы под Мали-ном, в 340 г. до н. э., то можно предположить, что до того царство Вэй не уступало по своей силе Цинь и политически, особенно после успешной обороны осажденного циньскими войсками Ханьданя, столицы царства Чжао, оно явно имело больше прав на лидерство, нежели царство Цинь, которое еще только начинало пожинать плоды принесших ему столько удач реформ Шан Яна.

Обратимся к другим текстам, в основном относящимся к более позднему времени, когда весомые пореформенные преимущества Цинь уже вполне себя проявили. Тексты речей различных влиятельных политиков периода Чжаньго, включенные Сыма Цянем во многие главы его труда, особенно в раздел биографий, уделяют очень большое внимание только что упомянутой конкретике. Они обычно насыщены интереснейшими деталями и, главное, весьма тщательно разработанными планами, конечный смысл которых — ослабить возможного противника в борьбе за обладание Поднебесной. Планы эти по своей направленности и построению очень напоминают поучения «Го юя», цель которых — наставить сбившегося с дороги добродетели правителя на путь истинный. Документы же, собранные Сыма Цянем и заимствованные им в очень большой мере из материалов, легших затем в основу важнейшего для изучения периода Чжаньго источника «Чжаньго-цэ», хотя и близки к повествованиям «Го юя» по характеру[69], по сути своей совершенно иные. Их смысл далек от морализации в протоконфуцианском или конфуцианском стиле, они предельно прагматичны и порой даже весьма циничны. В них можно увидеть зарождающееся искусство дипломатии в ее современном понимании. Кстати, с дипломатией эти планы сближает и то обстоятельство, что почти все они были связаны с миссиями, направлявшимися в разные царства.

Итак, тексты, касающиеся второй половины периода Чжаньго, имели отношение прежде всего к усилившейся агрессивной политике Цинь после реформ Шан Яна, результатом которых было укрепление царства, постоянное наращивание им внутренней силы, что позволило циньцам сравнительно легко и быстро оставить позади всех своих соперников и овладеть Поднебесной.

Статус высокопоставленных политических деятелей Чжаньго

Во второй половине периода Чжаньго, после ухода с политической арены аристократии как высшего слоя общества, чжоуская элита существенно изменилась. Дело в том, что в интересующее нас время при назначении на высокие посты принимали во внимание не принадлежность к определенному кругу знати, как то было в период Чуньцю, а только личные заслуги и достоинства.

Что касается управления важнейшими царствами в период Чжаньго, то оно постепенно переходило в руки министров-цинов, которые фактически заместили собой своих сюзеренов-гунов, со временем полностью лишив их власти. Этот процесс был длительным и завершился в конце периода Чжаньго. Заметим, что из семерых правителей сильнейших царств четверо (трое из Цзинь и один из Ци) в недавнем прошлом были цинами, имевшими большую силу и влияние и боровшимися за власть. Став всевластными правителями царств, вчерашние цины или, точнее, их потомки сделали все для того, чтобы возглавленные ими новые государства не имели ничего общего с феодальной системой, дающей вотчинникам огромную наследственную власть. Их целью было укрепить бюрократическую административную систему, на которую они намеревались надежно опереться. По такому же пути шли прежде полуварварские царства Цинь и Чу, осуществившие соответствующие реформы[70].

Новая система в различных царствах выглядела по-разному, но суть ее всюду была одинаковой: управлять царством должен сам правитель, роль которого постепенно возрастала. Показательно, что большинство правителей в конце IV в. до н. э. уже именовали себя ванами, титулом, который прежде носил лишь чжоуский сын Неба, да еще самовольно чуские правители. Правители второго плана, не имевшие большого политического влияния и соответствующего статуса, нередко называли себя хоу (князь). Если правитель терял часть своих территорий или становился вассалом более сильного царства (как это произошло в свое время с полуварварскими Дай, Чжуншань или Шу), он тоже лишался права на титул вана и обретал новый, более низкий, чаще всего хоу.

Иногда титул хоу давался близким родственникам правителя (например, циньскому Жан-хоу, игравшему важную роль в политике Цинь в III в. до н. э.) [Вяткин, т. VI, с. 93 и 105], но это следовало заслужить. К слову, близкие родственники правителя, обычно имевшие право на титул хоу, получали, как правило, соответствующее рангу служебное ненаследственное владение. У Сыма Цяня есть такая фраза:

«Жан-хоу был [дядей вана], его заслуги были весьма велики перед Цинь, но и его в конце концов изгнали; двое младших братьев вана, не имея никаких прегрешений, все равно поплатились своими владениями» [там же, с. 93]. Из нее явствует, что никто в царстве Цинь не имел права на наследственное владение и если близкий родственник правителя получал служебное владение, он обязан был добросовестно служить, иначе он просто лишался его. И судя по всему, в период Чжаньго так было не только в Цинь.

Известно также, что в конце Чжаньго титул хоу получали и деятели сравнительно низкого происхождения. Так, титулом Вэнь-синь-хоу именовался в царстве Цинь Люй Бу-вэй, вначале просто очень богатый купец, а позже видный политический деятель [Вяткин, т. VII, с. 389, примеч. 2]. Из царства Вэй пришел в Цинь и Фань Суй, который вначале был неудачливым странствующим ши, но, оказав царству Цинь ряд важных услуг, в 226 г. до н. э. получил владение в Ин и титул Ин-хоу [Сыма Цянь, гл. 79; Вяткин, т. VII, с. 226]. А в царстве Чжао отцу некоего Ли Туна, сумевшего проявить героизм в борьбе с Цинь и ценой своей жизни отстоять родной город Ханьдань, пожаловали титул Ли-хоу с полагавшимся владением [Сыма Цянь, гл. 76; Вяткин, т. VII, с. 188–189, 361, примеч. 17]. Похоже, что так же обстояло дело и в других царствах [Вяткин, т. VI, с. 83 и 116].

Кроме высокопоставленных деятелей разного происхождения, удостаивавшихся титула хоу и сответствующего ему владения, существовала чуть более низкая, но многочисленная категория цзюней. Этот титул был новым, он появился именно в период Чжаньго и тоже, как правило, сопровождался получением служебного, ненаследственного владения. Напомним читателю о чжаоском У-лин-ване, который под довольно нелепым предлогом просил именовать его не хоу, а цзюнем. Это свидетельствовало о том, что между титулами хоу и цзюнь не было большой принципиальной разницы. И когда вэйскому Яну в Цинь было дано владение Шан и титул цзюнь и он начал именоваться Шан-цзюнем, это означало, что его формальный статус был уравнен с фактическим. Выше него в Цинь был только один человек— правитель Сяо-гун, сын которого уже стал носить титул вана.