Джеффри Робертс - Сталинские войны: от мировой войны до холодной, 1939 – 1953 Страница 23

212 Документ продолжается:

"В порядке предотвращения этого (и разгрома немецкой армии), я считаю нет необходимости отдавать инициативу немецкому командованию в этих обстоятельствах, предупредить противника в развёртывании и атаковать немецкую армию в этот момент, когда она находится в стадии развёртывания и не сможет организовать фронт, или скоординироваться с остальными частями армии. Предварительной стратегической целью Красной Армии будет разгром главных сил германской армии, расположенных к югу от Демблина… Главный удар сил Юго-Западного фронта должен быть направлен на Краков и Катовице, отрезая немцев от их южных союзников. Поддержать удар должен левый фланг Западного фронта в направлении на Седлец и Демблин, с целью (Стр.77)сдерживания варшавских формирований и помощи Юго-Западному фронту разгромить люблинские формирования противника. Активные действия вести против Финляндии, Восточной Пруссии, Венгрии и Румынии, и произвести подготову для освободительного удара против Румынии при благоприятных условиях".

213

Документ включает несколько просьб к Сталину дать разрешение для действий, включая одобрение предлагаемого плана развёртывания в случае войны с Германией и, наконец, секретной мобилизации всех резервов Верховного командования.

214

Если проанализировать по порядку все военные планы, то в майском документе не будет ничего удивительного. Это простое логическое развитие идеи: на начальном этапе войны атаковать основные силы немецкой армии во время её развёртывания, в южном секторе. Предложения из документа – упредить противника на финальной стадии мобилизации и развёртывания, отражают без сомнения беспокойство, спровоцированное потоком донесений о массовой концентрации вермахта вдоль советской границы весной 1941 года, и осознанием того, что война начнётся скорее раньше, чем позже. Предлагался упреждающий удар в форме вторжения в южную Польшу и то же, что и в предыдущих документах: секретное перемещение резервных армий, и текущие мероприятия скрытой мобилизации.

215

Проблема с документами двойная. Первое, глубокая двусмысленность в выборе времени советского упреждающего удара. Если цель – уничтожение немецких армий, то лучший момент сделать это будет тогда, когда они не отмобилизованны совершенно, не развёрнуты, не сконцентрированны и не скоординированны. Но кто может судить уверенно, когда это будет? Второе, невозможно, чтобы Сталин принял новый план в то время, как он полагал, что есть шанс на сохранение мира, пока он был не убеждён, что советская оборона рухнет, если немцы нанесут удар первыми – и было вовсе не очевидно, что такое может произойти и с советской военной машиной. Только после происшедшего, после катастрофы 22 июня 1941 года, после войны и после сталинской смерти, главные советские военачальники начали говорить, что огромное внимание нужно было уделить обороне и отражению потенциального уничтожающего внезапного немецкого удара.

216

Говорили, что появление майского плана было связано со сталинской речью перед 2000 выпускников академий Красной Армии 5 мая 1941 года. Но в это время было принято все публичные и полупубличные высказывания Сталина широко распространять в Советском Союзе. В этом случае, однако, текст не был опубликован, только короткое сообщение в "Правде" на следующий день под заголовком "Мы готовы к любым неожиданностям": (Стр.78)

217

"В своей речи тов. Сталин указал… на глубокие изменения, произошедшие в Красной Армии за последние несколько лет, и отметил, что в накоплении опыта ведения современной войны также произошли важные изменения, как и в существенном переоснащении. Тов. Сталин пожелал офицерам, которые закончили военные академии, дальнейших успехов в их работе".

218

Не удивительно, что слухи начали циркулировать о том, что Сталин сказал выпускникам. Согласно одним, Сталин сделал предупреждение, что война с Германией неминуемо начнётся, согласно другим, он выступил сторонником наступательной войны для расширения социалистической системы. Версия о том, что Сталин договорился с Гитлером о новых компромиссах, просочилась в Германию. Правда, как особенно в этом случае, была более прозаической, чем любые слухи. Согласно тексту сталинской речи, рассекреченной в 1995 году, её главной темой были, как писала "Правда", реформы, реорганизация и переоснащение Красной Армии. Однако речь содержала ряд деталей о реформах и об усилении Красной Армии – информация, которая не могла быть опубликована до, и в начале войны. Сталин также говорил критически о немецкой армии, отрицая, что она непобедима, как это кажется, и утверждал, что она не достигнет успеха в будущем, если будет сражаться под знамёнами агрессии и завоеваний. Нужно отметить, что это не пубиковалось, так как Сталин старался убедить Гитлера в своих миролюбивых намерениях.

219

После церемонии выпуска был дан обед в Кремле, на котором Сталин, как обычно, произнёс несколько тостов. Часть его слов была сохранена для печати. Согласно Димитрову, например: "Сталин был в исключительно хорошем настроении", и сказал: "Наша политика мира и безопасности иногда заключается в подготовке к войне. Не бывает обороны без наступления. Армия должна воспитываться в духе наступательных действий. Мы должны готовиться к войне". Другой наблюдатель записал слова Сталина: "Хорошая оборона означает наступление. Наступление есть лучшая оборона". Согласно официальным записям Сталин также сказал:

220

"Политика мира, это хорошая мысль. Мы готовы сейчас… проводить линию (базирующуюся) на обороне… И сейчас, когда наша армия реконструирована, достаточно снабжена снаряжением для современной битвы, когда мы имеем силу, сейчас необходимо переходить от обороны к наступлению. Обороняя нашу страну мы должны активно наступать. От обороны переходить к военной доктрине наступательных действий. Мы должны трансформировать наше обучение, нашу пропаганду, нашу прессу в наступательном духе. Красная Армия есть современная армия, есть наступательная армия". (Стр.79)

221

Было ли это заявление призывом к оружию, сплачиванием войск для превентивного удара, сигналом Ген. штабу подготовить необходимые планы? Невероятно, чтобы Сталин "давал сигналы" подчинённым о своих намерениях подобным образом, в публичных речах. Кроме того, заявление подобного содержания не отличалось от сталинских ремарок, сделанных годом ранее на конференции командного состава по опыту финской войны. Более правдоподобно, что Сталин хотел произвести впечатление на своих молодых офицеров, для которых наступательный дух был необходим, и, вероятно, высказал свои замечания, чтобы поднять моральный дух, взбодрить их перед лицом приближающейся войны с Германией. Но это слишком длинный путь для планирования и подготовки провокации такой войны.

222

После речи Сталина советские военные приготовления возросли. Но они не были полномасштабными и не носили характера необходимых для превентивного удара летом 1941 года. Сталин якобы провёл трёхчасовое совещание в своём кремлёвском кабинете с высшими военными командирами. На этом совещании якобы приняли решение о нанесении превентивного удара против Германии, что аргументируется полным отсутствием информации о теме обсуждения. Однако, согласно ежедневнику Сталина, он не встречался с Тимошенко, своим наркомом обороны, с Жуковым, начальником Ген. штаба и с другими генералами в течении 10 дней. Трудно себе представить, что таким образом было принято тяжелейшее решение о начале нападения на Германию. Более вероятно, что конференция 24 мая, была частью текущей оборонительной подготовки к войне.

223

В ретроспективе, наиболее важной чертой сталинского поведения в ходе последних недель советско-немецкого мира было не то, что он готовился атаковать, но то, что он отказывался привести армию в полную боевую готовность перед приближавшимся немецким вторжением. василевский в своих мемуарах поддержал сталинскую политику по сохранению мира так долго, как только возможно. Но отметил, что "вся проблема была в том, насколько длительное время мы могли продолжать эту политику. В конце концов нацистская Германия действительно совершенно открыто вела военные приготовления на советской границе, особенно в последний месяц. Это было время, когда мы проводили ускоренную мобилизацию и приводили пограничные округа в полную боевую готовность, создавали крепкую и эшелонированную оборону". В посмертно опубликованном интервью Василевский назвал главной проблемой то, что Сталин, подойдя к Рубикону войны в июне 1941 года, не решился сделать тяжкий следующий шаг вперёд. Жуков, однако, имел противоположный взгляд: "Мнение Василевского не полностью соответствует реальности. Я сторонник того, что Советский Союз был бы разбит раньше, если бы мы развернули все наши силы на границе в начале войны, так как немецкие войска были готовы выполнить свой план, окружить и разгромить их на границе… Затем гитлеровские войска продолжили бы кампанию, и Москва, (Стр.80)и Ленинград были бы захвачены в 1941 году". Маршал Рокоссовский в своих мемуарах привёл этот аргумент дополнительно, когда сказал, что главные силы Красной Армии не были развёрнуты на границе целиком, но значительно дальше на советской территории. Этот метод ухода от разгрома, начатого немецким наступлением, состоял в проведении концентрированных подвижных контрударов против наступающего вермахта.