Юрий Галенович - Прав ли Дэн Сяопин, или Китайские инакомыслящие на пороге XXI века Страница 23

Начатая в 1966 г. "великая культурная революция" тем более была небывалым великим бедствием, какого не было в истории китайской нации (чжунхуа миньцзу); тогда по всей стране сердца людей сжимались от страха почти в каждом доме; люди не были уверены в том, что с ними не произойдет несчастье в любую минуту, прямо сейчас. Как говорил Ху Яобан (генеральный секретарь ЦК КПК в годы, последовавшие за смертью Мао Цзэдуна, много сделавший для исправления сложившегося в Китае положения. - Ю.Г.), в ходе этого движения подверглись "критике и борьбе", репрессиям, или были привлечены по различным "делам" в общей сложности более 200 млн. человек! Трудно даже подсчитать, какой ущерб нанесла "культурная революция" самой природе человека, культуре и традициям. Жизнь определялась в те годы такими словами: утром не знаешь, что с тобой будет вечером, нет никакой уверенности в завтрашнем дне, все висит на волоске. Все буквально трепетали от ужаса.

Мао Цзэдун явно следовал сталинской модели. Он также унаследовал коммунистические методы военной поры. Мало того, он к тому же стал еще и наследником некоторых традиций восточного деспотизма. Он проводил и распространял огульное обобществление всего и вся в крестьянских хозяйствах, он осуществлял коллективизацию и коммунизацию в деревнях. Он насаждал плановую экономику. Он развернул жестокую классовую борьбу, практиковал диктатуру одной партии и диктатуру вождя. Мало того, Мао Цзэдун также развил систему, при которой каждый человек в КНР становился собственностью той или иной "организации", "ячейки". Особенностью этой системы были ее всеобъемлющий характер и полная, абсолютная зависимость человека от этой системы.

Мао Цзэдун создал систему, при которой каждый человек во всем, буквально во всем, зависел от той организации, к которой он был приписан. Таким образом, Мао Цзэдун властвовал и над каждой организацией, и над каждым человеком. Он контролировал всех.

Опорой этой системы, созданной Мао Цзэдуном, было то, чего никогда не было в истории, а именно "система права на собственность или права на имущество" в соответствии с рангом или ступенью иерархии в КПК?КНР, на которой находился тот или иной человек. Такими образом, все организации в стране и все люди, каждый человек, имели свой ранг, были отнесены к той или иной ступени. Над каждым человеком была целая лестница таких рангов или ступеней. Все знали, что существуют эти ранги, каждый знал свое место. Так осуществлялось господство людей над людьми. Кроме того, в эпоху Мао Цзэдуна в области культуры и идеологии, в области мысли каждый человек чувствовал себя как бы зажатым в клещи. Это полностью соответствовало традиционному диктаторскому или самовластному характеру, присущему восточной культуре, отражало деспотические особенности культуры Востока, из-за чего во многом очень сильно снизился культурный уровень народа Китая и степень его цивилизованности. Это имело чрезвычайно серьезные отрицательные последствия, сказалось на нормальном развитии общества в Китае.

Если говорить, что при коммунистическом эксперименте в СССР все-таки в какой-то степени сохранялся дух культуры и цивилизации, то при социалистической сельской утопии в Китае вся страна, весь Китай в целом на какое-то время погрузился в трясину бедствий и отсталости средневекового типа. С окончанием эпохи Мао Цзэдуна Китай уже просто не мог дальше существовать без проведения реформ.

Переходя к вопросу о реформах в социалистических странах и характеризуя этот процесс как возвращение к общепринятым представлениям и к главной тенденции развития человечества, Чэнь Ицзы подчеркивает, что после смерти Мао Цзэдуна у Китая, по словам Дэн Сяопина (который в данном случае отражал реальную ситуацию), "без реформ выхода нет".

Далее Чэнь Ицзы рассуждает следующим образом: вообще, все социалистические государства именно из-за того, что у них просто не было никакого иного выхода, были вынуждены взяться за проведение реформ. Но тогда спрашивается: почему же у них не было иного выхода раньше? Почему они, собственно говоря, оказались в таком безвыходном положении? Да именно потому, что та система, тот строй, который существовал в социалистических странах накануне реформ в политике, в экономике, в культуре и так далее, этот строй столкнулся с серьезными проблемами.

Прежде всего, диктатура пролетариата, т.е. класса людей, не обладающих собственностью, основанная на классовой борьбе, привела к однопартийной диктатуре и к самовластию вождя. Она отняла у народа политические права и свободы, и людям оставалось только послушно подчиняться, идти, куда велят. Поэтому в отношении к этой политике у людей возникало ледяное безразличие, появлялось оцепенение, неподвижность, инертность; извращение политических акций становилось для общества обычным делом.

Далее, плановая экономика, в основе которой лежала система общественной собственности, привела к тому, что люди утратили экономическую свободу, а потому им недоставало активности в работе; низкая эффективность экономики приводила к нехватке товаров. Руководящие работники по-прежнему могли пользоваться особыми правами или привилегиями, а простые люди могли влачить лишь жалкое существование, прозябать в бедности.

Далее, в силу того, что марксизм представал в качестве "государственной религии" или "государственного учения", ликвидировались и гражданское общество, и плюралистическая культура. Мышление людей повсеместно и тотально находилось под контролем официальной идеологии, направлялось ею; при этом понимание вещей и явлений сводилось к самым примитивным схемам. При такой системе культурные и цивилизованные люди были вынуждены буквально или в переносном смысле подметать пол или мести улицу, а бездарь и глупость поднимали голову, люди падали духом, у них складывалась привычка не высказывать то, что было на уме; ложь становилась обыденным явлением, в душах людей накапливалось недовольство, которое в конечном счете публично изливалось, что приводило к "нарушению порядка в обществе". Такая система лишала людей стремления к свободе, демократии и достатку; иными словами, это шло вразрез с природой человека и противоречило основной тенденции развития мира.

На первом этапе, когда компартии и в России и в Китае только взяли власть в свои руки, в обеих странах имело место одно общее явление, а именно: люди, исходя из мечты о построении справедливого общества, повсеместно защищали новое правительство, новую власть, доверяли ей и полагались на нее. Особенно в первый период строительства власти в социалистических государствах, когда правительство, применяя грубую силу, сметало отбросы общества, устраняло дурные социальные явления, уменьшало или ослабляло различия между бедностью и богатством, расширяло рамки занятости людей трудом, увеличивало социальные гарантии. Тогда люди действительно демонстрировали веру в прекрасное будущее и даже самозабвенно трудились, проявляя энтузиазм и не думая об оплате труда. Однако после того, как постепенно людям приходилось реально расплачиваться за целый ряд шагов по созданию социалистической системы, стало возникать чувство разочарования. Разочарование становилось перманентным; люди были вынуждены все время терпеть трудности и испытывать на себе удары. Вот тогда энтузиазм в отношении новой власти начал все быстрее исчезать и испаряться.

Постепенно выяснилось, что социалистическая система не способна реализовать идеалы. Стало очевидно, что невозможно достичь всех тех великих целей, которые предрекали Маркс и правящая партия. В обществе волна за волной возникали критические настроения и недовольство, а правители разворачивали тем временем одну за другой разного рода политические кампании; цель их при этом состояла в том, чтобы каким-то непостижимым образом создать чудо в сфере экономического строительства, или они еще лелеяли надежду сформировать в политической сфере новый прилив энтузиазма и уважения к правящей партии. Или стремились устранить социально-политические препятствия, которые мешали им творить произвол, проводя нужную им политику.

Однако результатом всего этого во всех без исключения случаях было возникновение смуты, причем во все больших масштабах, проявление беспорядка и в сфере политической жизни, и в области экономики. И только тогда, когда правители наконец обнаружили, что все названные выше "методы" уже не дают эффекта, они обратились к реформам, видя в них панацею от всех зол.

* * *

Раньше других к реформам в социалистических странах обратились в Югославии. Это произошло еще в 1953 г. В то время Тито осуществил систему рабочего самоуправления на предприятиях, находившихся в общественной собственности, а также распределил землю между крестьянами. В 1956 г. в Венгрии была отменена обязательная сдача сельскохозяйственных продуктов крестьянами государству, были отменены также привилегии членов Политбюро ЦК партии. Затем в Польше, Чехословакии, Восточной Германии стали в опытном порядке проводить реформы. Однако ни в одном случае эти попытки не привели к серьезным результатам. Отец венгерских реформ Р.Ньерш разъяснял, что только спустя десять лет после создания социалистической системы в странах Восточной Европы эти государства начали осознавать, что они выполняли пустопорожние планы, которые не могли привести к успеху. Дело было в том, что невозможно перескочить через этап товарного хозяйства, а если права собственности остаются в неопределенном состоянии, если в экономике оборотные средства не имеют определенной цены, не имеют практической ценности, то экономика не может нормально развиваться. Если нет многопартийной системы или открыто и гласно существующих фракций внутри одной партии, невозможной оказывается политическая демократия. По сути дела, эти реформы всего лишь вернули их авторов к общеизвестным истинам.