Алексей Борисов - Сборник материалов Чрезвычайной Государственной Комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников Страница 23

Вопрос: Расскажите, свидетель, что вам известно по вопросу расстрела мирных жителей-евреев в м. Илокяй немецкими военными властями в 1941 году?

Ответ: В момент расстрела жителей-евреев м. Илокяй, т.е. 6 и 7 июля 1941 г. я находился в то время под арестом, я был арестован полицией, вместе с полицией ко мне приходил староста местечка по фамилии Вайткус Юсеф, житель м. Илокяй. Как фамилии полицейских мне не известно. Под арестом я находился больше 2-х месяцев. Затем был отпущен под надзор полиции. Мужчин евреев собрали в еврейскую синагогу раньше, дней за 10–12 до момента расстрела. 6 июля 1941 г. к вечеру мужчин-евреев из еврейской синагоги группами стали выводить на еврейское кладбище и там их расстреливали. К этому времени в еврейскую синагогу были собраны также женщины и дети. Когда окончили расстрел мужчин-евреев, сразу же после этого группами под вооруженным конвоем выводили женщин и детей на кладбище, где также расстреливали. Сколько было расстреляно в отдельности детей, женщин и мужчин, сказать не могу, но знаю, что всего было расстреляно около 300 человек, не меньше. По имени и фамилии могу назвать несколько человек: семья Кац Мендель состояла из 4-х человек. Жена Кац, по имени не знаю, в ночь расстрела родила ребенка, с которым вместе была расстреляна. Кац Лейб семья состояла из 3-х человек, все расстреляны. Семья Группеля Самсона состояла из 9 человек все расстреляны, в т.ч. 7 человек детей возрастом до 20 лет и др. Также расстрелян врач Еселевич, мне известно, что его вел на расстрел Чапорус Леон из дер. Гинталайцы Илокяйской волости, состоявший в то время в полиции, а также и Шаропницкий Иосиф житель дер. Наусядай Илокяйской волости. Мне известно, что в момент расстрела находились в полиции Рачус Иосиф, житель м. Илокяй, Стрикайтис Константин, житель дер. Наусядай, работал начальником полиции на участке м. Илокяй, Виндашус Казимир, житель дер. Гидримай Илокяйской волости, Альсэйка, по имени не знаю, житель дер. Кервяй, впоследствии ушел добровольцем в немецкую армию, Бружис Петр, житель м. Илокяй, Шмейжис Петр Иосифович, житель м. Илокяй, перед наступлением частей Кр[асной] Армии ушел с немецкими войсками, где находятся другие лица в настоящее время не известно. Все имущество расстрелянных жителей-евреев было разграблено полицией и другими неизвестными жителями. Дополняю, что в момент расстрела еврейского населения находился на службе в полиции Яцкус Викентий – житель м. Илокяй, в последнее время переехал в Вильно, но куда не знаю. Он с оружием в руках охранял арестованных жителей немцами, также собирал евреев из домов. Мне также известно, что в момент расстрела присутствовали немецкие солдаты и офицеры, которые проводили фотографирование расстрелянных. На следующий день после расстрела немцы все выехали из местечка, остались только полицейские, именовавшие себя партизанами, все они работали против советской власти и Красной Армии.

Больше дополнить по вопросу расстрела мирных жителей-евреев м. Илокяй ничего не имею.

Записано с моих слов верно и мне прочитано.

К. КОЗЛОВСКИЙ

Военный следователь ВП в/ч. 28159

майор юстиции АВТУХ

ГА РФ. ф.7021, оп.94, д.423, л.34–35. Подлинник. Рукопись.

Акт осмотра мест массовых захоронений в местечке Илокяй

12 октября 1944 г.

м. Илокяй Литовской ССР

Мы, нижеподписавшиеся военнослужащие военной части полевая почта 28159 майор юстиции Черфас, майор юстиции Автух, старшина Горянец, в присутствии жителей м. Илокяй Литовской ССР Козловского Казимира и Гердвайниса Петра Альфонсовича сего числа составили настоящий акт о нижеследующем:

Сего числа нами обнаружены в 800 м южнее местечка Илокяй на северной стороне еврейского кладбища две ямы размером: первая яма длинной 25 м, шириной 5 м, вторая яма – длина 10 м. Ширина […].

В 1941 г. в начале июля при вступлении немецких войск в м. Илокяй, по приказу немецкого командования, зверски уничтожены были свыше […] чел. жителей евреев, мужчин, женщин и детей. Все расстрелянные жители евреи м. Илокяй были закопаны в двух вышеуказанных ямах. О чем и составлен настоящий акт.

Майор юстиции ЧЕРФАС

Майор юстиции АВТУХ

Старшина ГОРЯНЕЦ

Жители местечка КОЗЛОВСКИЙ и ГЕРДВАЙНИС

ГА РФ. ф.7021, оп.94, д.423, л.36. Подлинник. Рукопись.

В областную комиссию по расследованию

немецких злодеяний

От настоятеля Псково-Печерского монастыря

архимандрита Агафона (Бубица).

Заявление

Оккупация немцами территории Эстонии, в части, отошедшей именно к Псковской области, застала меня на посту настоятеля Зачеренского прихода. Я своими глазами видел, как полчища современных гуннов вторглись в наши мирные города и села. И в первые же дни их хозяйничанья в июле 1941 года, я услышал о гибели двух своих прихожан — мирных граждан, никогда не бравших в руки оружия — гр. дер. Заход, Зачеренской волости, и из дер. Лезги, той же волости, фамилии которых я уж запамятовал. Их томили в тюрьме целую неделю, а затем в 10 часов вечера вывезли за деревню и расстреляли без суда и приговора, а тела их бросили возле дороги, для устрашения других. Утром по дороге шел на ярмарку народ и увидел эти наглядные останки кровавого преступления. И только на второй день родителям расстрелянных разрешили их подобрать, и я их отпел и предал прах их земле по христианскому обряду.

Разрешение на погребение было случайным исключением, которое допускалось только в первые дни немецкого хозяйничания. Вскоре же наступили дни, когда всякое совершение обряда, отпевание, панихида и поминовение воспрещалось.

О втором случае. Мне так же известно о расстреле Ивана Васильевича Соловья с хутора Приданка, Ротовской волости. И этот человек так же томился три месяца в тюрьме и погиб безвинно от злодейской пули.

Подобные расстрелы с первых дней немецкого хозяйничанья имели широкое распространение. Эти расстрелы совершались во всех окрестных лесах вокруг города Печеры[62], при чем священнослужителям воспрещалось всякое отправление треб по покойникам. По просьбе родственников из дер. Рагозино, Капковки и Бутырок дьякон городской русской церкви гор. Печер (Сорока мучеников) Василий Савин пошел в лес, к месту расстрела жертв фашистского террора, вместе с ним пошел и псаломщик Михаил Петрович Слесарев. Но по пути к этому страшному месту они были перехвачены специально организованной засадой, были арестованы, брошены в тюрьму, в которой и томились 9 месяцев.

Сам лично я 1 апреля 1942 года так же подвергся высылке из тех мест, в которых я прожил почти 40 лет, в гор. Илуксте (район Митавы), причем предлогом высылки произведенной по распоряжению немецкой политической полиции «СС» послужило подозрение меня в агитации во время богослужения. И 9 месяцев периода изгнания я находился под надзором  политической полиции являясь к ним отмечаться каждый месяц.

Там же под Ригой в лагерях Саласпилс погиб и мой брат Августин Петрович Бубиц, увезенный туда после ареста из гор. Печер и 3 года томившийся в заключении.

Перед уходом из Литвии немецких войск я был свидетелем-очевидцем разрушения ими православных храмов: Митавского городского собора и Вомундского монастыря, и ограбления имуществ Преображенского Вомундского монастыря.

А после освобождения города Риги советскими войсками, я своими глазами удостоверился в чудовищных ограблениях и надругательствах над сокровищами и святынями псковских церквей. Самые уважаемые верующими иконы Черской Богоматери[63], Христа Спасителя — Елизаровская, Ольгин  Крест, Троицы, икона Казанской Богоматери были вывезены из Пскова, из церквей, где они находились в течении многих веков и отвезены в Ригу, причем их пытались вывезти и дальше, но сделать это помешало быстрое наступление наших войск. Там же, в Риге, я нашел и останки князя Всеволода-Гавриила, Довмонта-Тимофея, блаженного Николая и преподобного Иосафа Снятогорского[64]. Останки эти были похищены из погребальных саркофагов в усыпальнице псковских князей Троицкого псковского собора. Похищенные святыни русского народа были в беспорядке и пренебрежении свалены в ящики, как мусор, перемешаны с мусором. И я сам, своими руками, их разбирал, привел в надлежащий порядок и в присутствии других священников подготовил их к перевозке и к возвращению в места их погребения, доставив их в Псково-Печерский монастырь. Одновременно я вернул и доставил в монастырь и значительную часть, икон, сосудов, облачения, священных книг, похищенных из Пскова и Новгорода. Но многих святынь и ценностей спасти не удалось. На моих глазах два жандарма, явившихся в Троице-Сергиевский рижский монастырь запаковали в ящик и увезли глубоко чтимую верующими икону Тихвинской Богоматери, одетую в драгоценную ризу. Очевидно она отправлена в Германию.