Ольга Грейгъ - Красная фурия, или Как Надежда Крупская отомстила обидчикам Страница 23

БСЭ утверждает, что «…Петербургский «Союз борьбы…» явился зачатком большевистской партии» (т. 24/1, с. 279); впоследствии были созданы: Киевский, Екатеринославский, Уральский, Пермский, Харьковский союзы (отделения, группы). «В союзах воспитывались политически и получали первый опыт нелегальной пролетарской борьбы будущие видные деятели партии», среди них: Николай Эрнестович Бауман, Вацлав Вацлавович Воровский, Михаил Иванович Калинин, Глеб Максимилианович Кржижановский, Фридрих Вильгельмович Ленгник, Мартын Николаевич Лядов (наст. Мандельштам; кстати, имел кокетливый педерастический псевдоним Русалка), Николай Александрович Семашко, Дмитрий Ильич Ульянов, Анна Ильинична Ульянова-Елизарова, И.В. Бабушкин, И.Х. Лалаянц, Б.Л. Эйдельман и др. Причем, эти люди перемещались из города в город, из кружка в кружок, создавая свои преступные шайки. В уставе союза указывалось, что члены союза могут быть (КЕМ и ЗА КАКОЙ СЧЕТ?!) командированы в другие местности для руководства стачками, развертывания революционной пропаганды и создания так наз. рабочих кружков. Дело развала Русской государственности и Российской Империи было поставлено на широкую ногу и обеспечивалось безграничным денежным потоком!

Однако заглянем в уже цитировавшиеся нами источники, к примеру, в книгу Людмилы Кунецкой и Клары Маш-таковой; «…Владимир Ильич собрался в Женеву к Плеханову. Он настаивал, что связи на время его отъезда должны быть переданы совершенно «чистому человеку». Долго обсуждали все кандидатуры и выяснили, что только за Надеждой Константиновной никогда не было никакой слежки…

Это заседание активных членов будущего «Союза борьбы» состоялось в Царском Селе в скромной комнатке Сильвина, который давал уроки в семье известного писателя Гарина-Михайловского. Собралось шесть человек… Поездка Владимира Ильича имела большое значение. Социал-демократы России хотели установить более тесный контакт с группой «Освобождение труда»… Вначале сентября вернулся из-за границы Владимир Ильич… Работа продвигалась семимильными шагами… Одной из первых организованных «Союзом» забастовок была забастовка 500 ткачей фабрики Торнтона, вспыхнувшая в ноябре 1895 года. «Союз» распространил две листовки, обращенные к забастовщикам: «Чего требуют ткачи» и написанную Ульяновым «К рабочим и работницам фабрики Торнтона»…» (с.40–41).

Вот так вот запросто: поехали за границу к Плеханову, получили инструкции, получили деньги на забастовки и листовки, заодно развеялись в любимых пивнушках и ресторанах… Да, кстати, что за странный нерусский подход: как только речь идет о неких помещениях, где живут революционеры, то все помещения эти какие-то маленькие, скромненькие, почти убогонькие («в скромной комнатке Сильвина»), а когда речь идет о них самих — все они гениальные, талантливые, значимые…

Однако вернемся к нашим баранам, то бишь, к Ленину и Мартову. Имя последнего в деле создания «Союза…» авторы Людмила Ивановна и Клара Александровна (и большинство других авторов) не упоминают. Ведь было за что большевикам рассердиться на товарища!

В 1895 году, когда создавался «Союз борьбы за…», Л. Мартову было 22 года; а он уже считался «опытным» революционером. О его заслугах «благодарные» соратники забыли мгновенно, как только свершилась мечта всех ненавидевших Российскую Империю инородцев, выродков и нравственно убогих; к примеру, Энциклопедический словарь (1954 г., т. 2, с. 340) отводит ему шесть нелицеприятных срок, откуда мы можем узнать, что он — «один из лидеров меньшевизма. Непримиримый враг Коммунистической партии и Советской власти».

Однако академическое издание 70-х гг. XX века более благосклонно к очень-очень близкому соратнику товарища Ленина. Л. Мартов — наст. Юлий Осипович (Иосифович) Цедербаум, 24.11.1873, Константинополь — 4.4.1923, Берлин. Родился в семье купца; в 1892 г. арестован и выслан в Вильно; в 1895 г. участвовал в создании Петербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса»; в 1896 г. арестован и выслан в Туруханск. В 1900-м входил в инициативную группу по подготовке издания «Искры»; в 1901-м эмигрировал и стал одним из редакторов «Искры» и «Зари»… Вернувшись в 1917 г. в Россию, занимал «левую» позицию в меньшевистской партии. В 1920 уехал за границу; один из организаторов «Интернационала 2Vi» (БСЭ, т. 15, с. 424).

Напряженная работа, захватившая Ульянова, сказывалась на его психике. Он стал по ночам говорить. И, конечно же, о делах, которые не афишировал при ней. Надя восприняла это как личное оскорбление. Хотя она вспоминала о поступившем ей поручении, но решила с этим повременить… Узнав о намерениях Ульянова и Мартова, полученных от Ордена, она встретилась с князем Мещерским, адъютантом великого князя Сергея Александровича, который этой летней порой 1895 года не поехал со своим патроном в Крым. Надежда Крупская рассказала о преступных намерениях, осуществляемых Ульяновым вкупе с Мартовым-Цедербаумом. Спустя некоторое время оба организатора были арестованы. После чего князь рекомендовал ей поддерживать связь с ними, чтобы они ничего не заподозрили, и она начала передавать «сотоварищам» книги и продукты. В книгах она, как и должно по уговору, делала записи между строк молоком, сообщая, что делают избежавшие ареста члены создаваемого союза.

«Владимир Ильич в письмах к товарищам почти каждый раз спрашивал, как дела у «Миноги», не случилось ли чего с «Рыбой» (Л. Кунецкая, К. Маштакова, с. 43); то были и партийные клички Надежды Константиновны, и ее личностная характеристика, и презрение к ее женственности из уст Володеньки Ульянова… Сами-то оне-с величали себя ласково, многозначительно подписываясь: Гамма, Нарцис (отчего-то с одним «с», — Ю. Цедербаум); Петербуржец, Наблюдатель, Фрей, Правдист (Ленин); Волгин, Ушаков, Один из приверженцев (Г. Плеханов); Русалка (М. Лядов); Важный, Фавн, Кентавр, Тарантул, Черномор (В. Боровский); Астроном (Ф. Дзержинский); Романов (!!!), Чужестранец (М. Калинин); Анютин, Александр Барсов (А. Луначарский); Верин, Клавдии, Марианна (Е. Ярославский, наст. Губельман); Матрена (П. Смидович); Жозефина (Орловский); Ъ (Я. Свердлов) и т. д. и т. п.

Пока стоустая Минога не пригвоздит стеклярусным блеском своих рыбьих глаз всех этих фреев, нарциссов, фавнову жозефин и матрен; настанет время, и они будут услужливо пресмыкаться перед этой искушенной в своей мести Женщиной.

Наряду с В. Ульяновым были взяты Г. Кржижановский, Лепешинский, Шата и другие; «у арестованных была найдена обширная литература «преступного содержания», в частности, в «обзоре» отмечено нахождение… воззвания к рабочим фабрики Кенига и Путиловского завода, статьи, относящиеся к стачкам в механической мастерской обуви в Иваново-Вознесенске, Ярославле, на фабриках Торнтона… собрание рукописей, предназначенных для первого номера предполагавшейся к изданию подпольной газеты «Рабочее дело»…» (М. Гернет, с. 136). Вся эта подрывная макулатура появилась после поездки Ульянова к подельнику Плеханову, а там ТЕ, КОМУ НАДО, уже давно разработали планы: какие и где фабрики и заводы всколыхнуть, где расстроить созидательный процесс; все — для подрыва передовой российской экономики.

Чтобы полностью исключить всякие подозрения в среде общения Крупской, князь Мещерский предупредил Надежду, что так или иначе полиция вынуждена будет задержать и ее; при этом ей вовсе не обязательно отвечать на вопросы, достаточно просто все отрицать.

Это случилось в августе 1896 года, когда арестовали «учительницу Варгинской воскресной школы Надежду Константиновну Крупскую, библиотекаршу при читальне «Невского общества народных развлечений» Анну Чечурину… Лирочку Якубову, Михаила Сильвина» и др. «На допросах Крупская отказалась признать себя виновной, вещественных доказательств и улик у следователей не было, и потому 10 сентября 1896 г. Надежду Константиновну из-под стражи освободили» («Надежда Константиновна Крупская. Биография», с. 26; в дальнейшем этот источник станем называть просто «Биография»).

Но тут произошло досадное недоразумение. Один из филеров вечерней школы написал донос, где называл Надежду организатором революционного кружка. И 28 октября ее вновь арестовали.

«В Доме предварительного заключения, где содержалась Крупская, находился и Владимир Ильич. Надежда Константиновна продолжала с ним тайную переписку, начавшуюся еще в ее бытность на воле. Через навещавших их родных они наладили пересылку писем друг другу и оставшимся на свободе товарищам… В тюрьме Крупская много занималась, изучала по самоучителю английский язык (без комментариев. — Авт.)» («Биография», с. 26–27).

У тех, кто оставался на свободе, были деньги и было задание от истинных, заграничных хозяев. А, значит, «надо было искать типографию, и она нашлась. Помогли народоволки — Л.М. Книпович и П.Ф. Куделли. Они имели связь с небольшой нелегальной типографией на Лахте» (Л. Кунецкая, М. Маштакова, с. 42). В типографии были отпечатаны некоторые брошюры антиправительственного содержания. К посредничеству в этом деле подключили и юную Марию Ветрову. Девушка родилась в 1870-м и была внебрачной дочерью нотариуса и крестьянки, воспитывалась в сиротском доме, затем получила образование в гимназии, по окончании которой работала народной учительницей (все время хочется задавать один и тот же вопрос: а как же крепко-накрепко вбитый нам в головы штамп из советских учебников о поголовно неграмотной царской России?). В 1894 она поступила на… Высшие женские курсы в Петербурге, но попала в преступные лапы, как результат — арестована в декабре 1896 по делу тайной типографии в Петербурге, с 23 января 1897 находилась в Трубецком бастионе Петропавловской крепости. Там, в Петропавловской крепости, в это время находилась и Надежда Константиновна Крупская.