Игорь Зимин - Царские деньги. Доходы и расходы Дома Романовых Страница 23

Перемещение драгоценностей использовали и для усиления режимных мер по хранению коронных бриллиантов. В частности, заменили печати на наружных дверях как кладовых Кабинета (№ 2 и 3), так и на дверях Кладовой № 1 в Зимнем дворце.

Алмаз «Шах»

Многие из предметов, хранившихся в «Бриллиантовой комнате», были настоящими раритетами мирового уровня. За многими из них стояли реки крови и тысячи людских жизней. Например, алмаз «Шах» массой в 88,70 карат является одним из самых древних индийских алмазов. На нем сохранились письмена, позволяющие восстановить историю камня, исчисляемую несколькими столетиями. Этот камень неразрывно связан со смертью знаменитого драматурга А.С. Грибоедова, погибшего в январе 1829 г. в Тегеране. Другой плоский алмаз, ограненный в Индии, в XIX в. стал основой для портрета Александра I. Эти вещи уцелели и по сей день хранятся в Алмазном фонде Московского Кремля.

Кладовые Камерального отделения

Вплоть до смерти Екатерины II в 1796 г. императорские регалии и коронные бриллианты хранились в Бриллиантовой комнате императрицы, которая с 1764 г. находилась в ее личных покоях. Впоследствии Бриллиантовая комната Зимнего дворца начала именоваться в официальных бумагах как Кладовая № 1 Камерального отделения Кабинета Е.И.В.

При Павле I с 1797 г. значительная часть бриллиантовых изделий по-прежнему хранилась в личных комнатах правящей императорской четы, но часть ювелирных изделий начала перемещаться в специализированные кладовые. Еще раз подчеркнем, что наряду с традиционной Бриллиантовой комнатой (или Кладовой № 1), за которой оставались функции хранения императорских регалий и коронных бриллиантов, возникли специализированные кладовые Кабинета с соответствующим профессиональным штатом чиновников, где хранились «просто драгоценности» наградного характера.

Процесс формирования специализированных кладовых завершился при Александре I к 1803 г. Эти новые кладовые изначально носили специализированный характер и находились они исключительно в ведении Кабинета Е.И.В. В результате в начале XIX в. в структуре Камерального отделения Кабинета Е.И.В. сформировались кладовые № 1,2 и 3, каждая из них имела свои четко очерченные функции.

Через три кладовые Камерального отделения проходили колоссальные ценности. Ежегодно жаловались бриллиантовые знаки к орденам, огромное число вещей из кладовых раздаривалось во время высочайших вояжей, и всем этим занимался достаточно ограниченный штат чиновников Камерального отделения Кабинета Е.И.В. Например, по высочайше утвержденным 24 апреля 1888 г. штатам личный состав Камерального отделения состоял из четырех человек (см. табл. 10).

Таблица 10

Были, конечно, еще оценщики Кабинета, они работали «за бесплатно», был не классный технический персонал, но, тем не менее, штаты Камерального отделения более чем скромны. Последний раз штатное расписание Камерального отделения высочайше утверждается 18 ноября 1893 г. и состояло из трех человек: заведующего Камерным отделением, старшего помощника заведующего Камеральным отделением и младшего помощника заведующего Камеральным отделением.

Кладовая № 1 (Бриллиантовая комната)

В XIX в. при Николае Павловиче наряду с Галереей драгоценностей, которая существовала в режиме общедоступного музея, главные ценности российской короны хранились в трех кладовых Камерального отделения Кабинета Е.И.В. Кладовая № 1 предназначалась для хранения «Императорских регалий и коронных бриллиантов».

В 1896 г. высочайше утверждены «Правила хранения императорских регалий и коронных драгоценностей в Бриллиантовой комнате Зимнего дворца». Эти правила действовали вплоть до 1917 г. В нихчетко фиксировалось традиционное место хранения императорских регалий и коронных драгоценностей – «Бриллиантовая комната» Зимнего дворца. При этом оговаривалось, что обе императрицы (вдовствующая Мария Федоровна и правящая Александра Федоровна) могут «с высочайшего соизволения» взять «в свои комнаты, для временного употребления», под ответственность своих камер-фрау необходимые им коронные драгоценности.

Об императорских регалиях мы подробно писали выше, теперь необходимо пояснить, что из себя представляли коронные бриллианты. Дело в том, что у каждой из российских императриц постепенно формировалась своя ювелирная коллекция. Как правило, большая часть этой коллекции по завещанию императриц делилась между детьми и другими наследниками. Но при этом часть личной ювелирной коллекции императрицы завещали государству, тем самым меняя юридический статус драгоценных вещей, переводя их из числа «личных» в «коронные». Следовательно, коронные бриллианты являлись государственной собственностью и исключались из процедуры раздела наследования. К середине XIX в. в Описи коронных бриллиантов значилось порядка 375 вещей. Так или иначе, драгоценности, внесенные в книгу коронных бриллиантов, «отчуждению не подлежали», то есть они переставали быть личной собственностью императорской семьи и приобретали статус неотчуждаемых государственных ювелирных изделий.

Надо отметить, что в списке коронных бриллиантов значились не только драгоценные вещи «бешеной» стоимости. В этом списке значатся и достаточно дешевые вещи, носившие определенно памятно-мемориальный характер.

Коронные драгоценности приобретались только «на основании Высочайших повелений, в каждом отдельном случае даваемых», а также «вкладами Государя Императора и Государынь Императриц из Собственных драгоценностей».

Подчас случались эпизоды, когда режим пополнения Бриллиантовой комнаты Зимнего дворца «на основании Высочайших повелений, в каждом отдельном случае даваемых» приводил к утратам уникальных камней. Например, с всемирно известным бриллиантом «Санси».

Опуская историю этого уникального камня, начавшуюся в XI в., укажем, что в 1835 г. П.Н. Демидов вывез «Санси» из Франции в Россию. Сразу же (29 апреля 1835 г.) он пишет письмо одному из влиятельнейших министров Николаевской эпохи, министру финансов Егору Францевичу Канкрину, в котором предлагает казне приобрести знаменитый бриллиант: «Известный в Европе брилиант Санси находится в моем владении. Сей камень редкостный, сколько по историческому своему происхождению, столько по величине своей, чистоты воды и правильности формы, удостоился уже здесь любопытства Их Императорских Величеств Государя Императора и Государыни Императрицы. А как драгоценность сия несвойственна оставаться в партикулярных руках и по всеобщим о ней отзывам заслуживает быть обогащением сокровищ Короны Царей, то я с сею целью представлял оную Господину Министру Высочайшего Двора, Светлейшему Князю Петру Михайловичу Волконскому; но Его Светлости угодно было отозваться, что он хотя и находит сей камень достойным таковой цели, однакож по силе учреждений и ограничений Кабинет Его Императорского Величества вещь подобной ценности приобрести не может, а потому рекомендовали с оною обратиться к Вашему Сиятельству, как лицу, от коего зависят способы приобретения коронных сокровищ… и если заблагорассудите видеть самый брилиант, то благоволите почтить меня Вашим отзывом и оный без замедления будет поднесен от меня Особе Вашей»162 (орфография оригинала сохранена. – И. 3.).

Через несколько дней (3 мая 1835 г.) К.Ф. Канкрин ответил, что, «…не имея по сему предмету Высочайшего повеления, не нахожу себя в праве входить в какое-либо по оному сношение, а равно испрашивать соизволения Его Императорского Величества».163

Фактически это был недвусмысленный отказ в приобретении «Санси». Однако П.Н. Демидов счел необходимым повторить попытку, поскольку в России такой камень могла приобрести только Казна. 13 мая 1835 г. Демидов вновь пишет Канкрину: «…Бриллиант сей по редкости своей величины и чистоты воды, нимало незатруднителен к сбыту во всяком месте, но цель предложения оного Вашему Сиятельству была та, чтоб… сей редкостный по своей истории камень сделать навсегда принадлежностью моего Отечества, и потому я ни к кому приличным не нашел адресоваться с таковым предложением, как к Вашему Сиятельству, оставаясь в полной уверенности, что Вы удостоите оное Вашим вниманием, поэтому и теперь остаюсь в несомненной надежде, что Вы не изволите отказаться сделать по сему зависящее от Вас содействие, если предлагаемый мною брилиант найдете достойным таковой цели».164

28 мая 1835 г. переписка заканчивается повторным заявлением Канкрина, «что как дело сие совершенно относится до Высочайшего Двора, то никак не осмеливаюсь выходить о том с представлением Его Императорскому Величеству».165

Что остается из этой истории в «сухом остатке». В 1835 г. П.И. Демидов, после скандальных судебных тяжб во Франции, возвращается в Россию с всемирно известным бриллиантом «Санси». Как человек, имеющий придворный чин егермейстера, Демидов бывает в Зимнем дворце, и как следует из его письма, с «Санси» лично ознакомились Николай I и императрица Александра Федоровна. Однако в это время что-то происходит и интерес к уникальному камню у царской семьи пропадает начисто. Демидов обращается к министру Императорского двора князю П.М. Волконскому с предложением продать камень, на что следует вежливый отказ. Дважды обращается к министру финансов К.Ф. Канкрину. Результат тот же. При этом из приведенных писем совершенно очевидно следует, что инициатором этого отказа мог быть только Николай I, который жестко держал все нити управления державой в своих руках. И конечно, он был осведомлен о попытках П.Н. Демидова продать знаменитый «Санси» Казне, с тем чтобы тот оказался среди коронных драгоценностей Бриллиантовой комнаты Зимнего дворца.