Золото инков - Лиелайс Артур Страница 23

Награбленные драгоценности сваливали в кучу, отделяли пятую часть королю, а остальные делили между офицерами и солдатами. Разношерстную толпу конкистадоров связывали общие интересы, и никому не разрешалось грабить для себя одного. За это грозила смертная казнь, и у виновного не было никаких надежд избегнуть ее, потому что казни требовало все войско.

Писарро, по своему обыкновению, часть добычи, стоимостью, по крайней мере, в двадцать тысяч песо де оро (некоторые хронисты оценивали всю добычу в двести тысяч песо), отправил на кораблях в Панаму. Он надеялся, что золото, захваченное за такое короткое время, привлечет новые отряды авантюристов: «Всевышнему понравилось, что мы заняли город Коаке, дабы люди верили в богатства этой земли и стекались туда потоком».

Писарро со своими солдатами продолжал двигаться на юг вдоль побережья. Местами путь преграждали зоны пустынь с песчаными дюнами, образовавшимися под действием ветра; раскаленный песок слепил глаза. Солнечные лучи так нагревали стальные латы и шлемы, что люди почти теряли сознание. Они тяжело страдали и от какой-то заразной болезни. На теле появлялись гнойные нарывы величиной с куриное яйцо, причинявшие такую нестерпимую боль, что многие от нее умирали, а у выживших оставались на теле чудовищные рубцы. Эта страшная эпидемия распространялась внезапно: человек ложился спать здоровым, а на следующее утро уже не мог пошевельнуть рукой. Вскоре болезнь охватила всю страну, не щадя ни индейцев, ни белых.

После вооруженных столкновений ни один индеец уже не выходил встречать белых пришельцев, никто больше не называл их добрыми посланцами небес. Верхом на диких зверях примчались сюда злые духи, которые неслись быстрее ветра и сеяли смерть и уничтожение. Весть об их прибытии распространилась по всему побережью, и туземцы в ужасе бежали в горы.

Конкистадоры же проклинали тот час, когда они решили последовать за Писарро – эти места казались им бедными и пустынными. Один из хронистов сообщает, что наемники, завербованные в Никарагуа, вспоминая о тамошней благодатной природе и беспечной жизни, мечтали вернуться в свой магометанский рай, где все было к их услугам и каждый мог иметь столько жен, сколько ему хотелось.

Наконец прибыли два корабля с продовольствием и подкреплением – примерно тридцать человек, под командованием Себастьяна Беналькасара (или Белалькасара), которому предстояло сыграть весьма значительную роль в завоевании Перу.

Вождь конкистадоров решил не устраивать на побережье опорных пунктов, пока не удастся овладеть Тумбесом, который считался воротами Перу. Войско продолжало продвигаться все дальше, пока не дошло до берегов Гуаякильского залива, где оно расположилось лагерем напротив острова Пупа, неподалеку от Тумбеса. Островитяне, трудолюбивое земледельческое племя, пригласили чужеземцев погостить на острове, пообещав переправить их туда на плотах. Конкистадоры приняли приглашение и перебрались на остров, надеясь переждать там сезон дождей и дождаться новых подкреплений из Панамы.

Жители побережья называли воинственных островитян предателями, потому что эти отважные люди с оружием в руках сопротивлялись войскам инки и, даже будучи покорены, продолжали враждовать с Тумбесом. Между островом и побережьем часто происходили ожесточенные столкновения.

Тумбесские вожди, узнав о прибытии белых людей, стали посещать испанский лагерь, чтобы возобновить дружественные отношения, установленные во время первого путешествия Писарро. Островитяне, естественно, смотрели на это с большим неудовольствием, однако продолжали дружелюбно относиться к пришельцам. Но толмачи, прибывшие из Тумбеса, сеяли недоверие к островитянам и доносили Писарро, что вожди Пуны замышляют измену и готовят восстание. Они якобы собирались утопить испанцев, когда те еще находились на плотах. Командир все с большим подозрением стал относиться к местным жителям и, узнав, что некоторые вожди собрались на тайное совещание, приказал окружить место, где оно происходило, и захватить его участников, в том числе касика Пуны, трех его сыновей и других старейшин племени. Затем конкистадоры напали на индейцев, многих перебили, ограбили жилище касика и другие дома.

Жители Пуны, узнав об этом страшном злодеянии, схватились за оружие, и тысячи воинов бросились на испанский лагерь. Кастильцы встретили туземцев в сомкнутом строю, отражая нападение длинными пиками, мечами и огнем пушек. Эрнандо Писарро повел в бой конницу, и индейцы, устрашенные лошадьми и огнестрельным оружием, бросились искать спасения в непроходимых лесах. Конкистадоры преследовали и убивали бегущих, пока кони их не стали падать от усталости.

Испанцы благодарили за победу архангела Сан-Мигеля – святого Михаила, который со своим небесным воинством носился над полем боя и воодушевлял христиан в сражении со слугами дьявола. Чей-то ужасный голос провозглашал с небес, что этот божественный воин обеспечит победу кастильцам. Так и случилось – святой Михаил обратил в бегство дьявола и его войско. Это чудесное явление, по утверждению хрониста Монтесиноса, видели не только испанцы, воины Христовы, но и невежественные язычники индейцы, над головами которых летал князь тьмы Вельзевул.

В бою погибло не более трех испанцев, но многие были ранены, в том числе и Эрнандо Писарро. Стычки не прекращались. Островитяне часто нападали по ночам, уничтожали сторожевые посты и не давали покоя завоевателям. Поэтому вождь конкистадоров был чрезвычайно обрадован, когда на остров прибыли еще два корабля с сотней добровольцев и лошадьми. Этим пополнением командовал Эрнандо де Сото, закаленный, безжалостный конкистадор, участвовавший во многих сражениях в Перу, а впоследствии открывший великую реку Миссисипи в Северной Америке.

Наконец сопротивление индейцев Пуны было сломлено, и Писарро велел подвергнуть пытке захваченных в плен вождей. По свидетельству некоторых хронистов, они признались в подготовке заговора. Писарро приговорил их к смерти – одних приказал сжечь на костре, другим отрубить голову.

После прибытия подкрепления руководитель конкистадоров почувствовал себя достаточно сильным, чтобы переправиться на материк и приступить к завоеваниям. Индейцы из Тумбеса рассказали ему, что в государстве Перу началась война между сыновьями умершего государя. Это было известие чрезвычайной важности. Ведь и Кортес использовал распри и войны между племенами, чтобы овладеть Мексикой.

Завоеватели используют междоусобную войну в Перу

Уайна Капак – завоеватель Кито. – Тревожные вести о появлении чужеземных захватчиков. – Раздел государства инков. – Война между Уаскаром и Атауальпой. – Поражение Уаскара. – Железный кулак в бархатной перчатке. – Строительство крепости Сан-Мигель.

В конце пятнадцатого столетия – в 1493 году – умер инка Тупак Юпанки, один из самых прославленных детей Солнца, завоевавший многие страны – от знойных пустынь Атакамы до далекого Чили, расширивший границы своего государства и в противоположном направлении – в округе Кито. Здесь военными действиями руководил Уайна Капак, сын правителя, который в 1493 году унаследовал трон своего отца.

Уайна Капак покорил всю область Кито, непрестанно пытался подчинить другие племена и закрепить завоеванное, повсюду насаждая перуанский государственный порядок. Правитель строил прекрасные дороги из Кито в столицу Куско, совершенствовал связь, старался обучить покоренные племена языку кечуа, лучше организовать сельскохозяйственные работы и развить ремесла.

Примерно за десять лет до смерти инки Васко Нуньес де Бальбоа пересек Панамский перешеек, однако вряд ли индейский правитель имел достоверные известия об этом походе. Но инка определенно знал о первой экспедиции Писарро и Альмагро.

Почти у самых границ государства появились воинственные бледнолицые и бородатые люди, облаченные в блестящие доспехи намного прочнее бронзовых. Чужеземцы прибыли с севера на огромных плотах, разбили отряды местных племен, разграбили побережье, а затем вновь исчезли. Это были тревожные вести. Возможно, что и раньше до инки доходили туманные слухи о каких-то необыкновенных пришельцах, но до сих пор еще никто всерьез не угрожал его государству.