Борис Горбачевский - Победа вопреки Сталину. Фронтовик против сталинистов Страница 24

Командиры фактически были лишены оперативной инициативы — действовать в соответствии с местными условиями. «Безынициативность офицеров и генералов, — говорит английский военный историк Кеннет Макси, — при наличии «государева ока» оказывала буквально катастрофическое воздействие на боевые качества советских войск в наступательных операциях». Любопытно мнение немцев. Они считали, что, например, попав в окружение, советские командиры и солдаты действовали превосходно, если у них пропадала связь с высшим начальством. Как только связь восстанавливалась, сразу же становилась заметнее потеря инициативы.

Нередко то, что провозглашал Сталин в своих публичных выступлениях, директивах Ставки, в приказах, в письмах, телеграммах, расходилось с реальностью. Естественно, это ставило в затруднительное положение командиров, вызывало недоумение, и раздражение, и обиду, и горькое разочарование солдат. В таких случаях неожиданные ситуации обычно старались корректировать комиссары. Например, сколько раз мы слышали, как Верховный обещал разгромить врага и закончить войну в 1942-м и в 1943-м, а она, проклятая, продолжалась. В 1942-м Сталин утверждал, будто германская армия находится при последнем «издыхании», а Красная Армия в том же 1942-м потерпела от «издыхающей армии» жуткие поражения: подо Ржевом, потеряла Крым, попала в большую беду под Харьковом, сдала Воронеж и Ростов-на-Дону, позволила немцам занять огромные пространства на юге.

Подо Ржевом советским войскам противостоял сильный противник под руководством талантливого генерала Вальтера Моделя с намерением выстоять. После зимнего отступления под Москвой 9-я армия организовала на занятой ими линии в ржевском треугольнике мощную оборону. Ожесточенно дралась за каждую пядь, будто это ее родная земля. Нередко фронтовики после боя задавали вопрос: «Во имя чего фрицы так стойко и храбро воюют?»

Маленькое примечание. Подо Ржевом командиры и мы, солдаты, учились наступать, а немцы приобретали боевой опыт активной позиционной обороны. Некоторые историки и литераторы, к примеру В.В. Бешанов, возмущаются заявлением наших генералов о том, что в 1942 году они еще учились воевать. Он даже выпустил книгу, назвав ее «Год 1942 — Учебный» (Минск: Харвест, 2002).

Остановлюсь на отдельных тезисах автора. Вот что пишет Бешанов: «…Генералы повсеместно, особенно битые, часто сетуют на начальство, ошибки подчиненных, недостаток сил или на неблагоприятные погодные условия. Советские маршалы тоже широко используют все эти аргументы. Но, кроме того, они придумали своим провалам совершенно уникальное оправдание: оказывается, в 1942 году они еще не умели воевать. Все они — руководители фронтов, командующие армиями, начальники штабов — с детской непосредственностью сообщают, что они пока только учились, присматривались к противнику, накапливали опыт».

Думаю, автор в своем пылком гневе ошибается, не учитывая некоторых серьезных обстоятельств, от которых нельзя отмахнуться. Бешанову не нравятся генеральские речи. Мне тоже. Но я их понимаю, а он не хочет их понимать. Например, разве можно забыть массовые репрессии, организованные Сталиным в предвоенный период, когда были уничтожены все высшие кадры Красной Армии? Кровавый отстрел их продолжался и в 1941-м, и в 1942-м… Наконец, в 1941-м после 22 июня практически погибла вся кадровая армия, включая многих генералов и командиров. В 1942 году приходилось выбирать не лучших из лучших, а лучших из худших. Следует учитывать и то, что Красная Армия вступила в схватку с самой сильной армией мира, оснащенной современным вооружением, с опытными генералами, с богатым боевым опытом, с более высокой организацией управления и системой радиосвязи, с солдатами-профессионалами.

Какая тут может быть «детская наивность»?

Говоря о том, что они учились воевать, командиры не лукавят. Им доверили командовать миллионными армиями, тысячами орудий, новой реактивной техникой, сотнями танков и самолетов. Они учились руководить крупными массами войск. Их надо было обучить, вооружить, вовремя ввести в сражения, организовать взаимодействие людей и техники. Но управлять войсками без современных средств связи, без профессионально подготовленных командиров полков, батальонов, рот, грамотно обученных солдат — под «государевым оком»… Тут наши генералы оказались не очень способными учениками. Отсюда бесконечные поражения подо Ржевом, огромные потери, постоянный страх перед начальством за каждую неудачу. И это при грандиозном преимуществе в живой силе и технике. Да! Они учились воевать, но цена этой учебы для всех — от Верховного до командира взвода — оказалась невообразимо тяжелой. Кто может подсчитать, во что она обошлась?

Но как это ни поразительно, фронтовики, безбожно ругая на все лады командиров за их безграмотность, называли все, что происходило на полях боев, «Ржевской академией», верили, идя в бой, что их командиры научатся воевать не хуже немцев. «Пусть даже на наших костях…» Мировая история полна примеров, когда побежденные учились у победителей. Петр I не считал для себя зазорным учиться у самой сильной в то время шведской армии короля Карла XII. Немецкие генералы перед войной на Востоке прилежно изучали печальный опыт русского похода Великой Армии Наполеона в Россию…

Сталин пристально следил за своими генералами, ясно видел их просчеты. Неоднократно, приходя в гнев, восклицал: «Когда же они научатся воевать?!» В то же время он упорно заставлял их добиваться успеха любой ценой. Он верил, что придет время — и они научатся побеждать. Станут воевать не числом, а умением. Определенно же выученные Верховным, они старались побеждать врага не умением, а колоссальной живой силой и мощью боевой техники. Генералы так привыкли к немудреным методам командования своими покорными солдатами, что многие из них не стали как-либо переучиваться до конца войны.

Дмитрий Волкогонов в книге «И.В.Сталин — политический портрет. Триумф и Трагедия» (книга II, часть I, с. 299), приводит примечательную беседу Сталина с А.И. Антоновым, начальником Оперативного управления Генерального штаба. Вот небольшой фрагмент из этой беседы:

«— Товарищ Антонов, — спросил Верховный, — Вы никогда не задумывались, почему многие наши наступательные операции в сорок втором году оказались незавершенными? Посмотрите, Ржевско-Вяземская операция двух фронтов… (Далее Сталин перечисляет другие «незавершенные» операции.) Чем Вы объясните эти провалы?

— …Действовали шаблонно, — ответил Антонов, — без выдумки. Мы не научились прорывать оборону сразу на нескольких участках, слабо использовали танковые соединения для развития успеха…»

Сталин перебил Антонова и заключил так: «Главное заключается в том, что, научившись обороняться, мы плохо могли, да и сейчас не многим лучше — наступать…»

…Короче говоря, мы еще не научились воевать…»

Кстати, фраза «незавершенная операция» вместо «провал», «поражение» принадлежит Сталину. Она так полюбилась генералам, что они в своих донесениях наверх со спокойной совестью ввели ее в постоянный «оборот».

Во время сражений подо Ржевом, как и на других фронтах, Ставка разрабатывала и направляла в войска так называемые Директивы. В них определялись стратегические и оперативно-тактические задачи каждой операции, намечались сроки подготовки и начала ее проведения. За годы войны Ставка направила в войска несколько тысяч Директив. В Москве опубликован сборник, позволяющий обозреть этот колоссальный труд Ставки и Генерального штаба. Познакомимся с восемью Директивами, с января 1942 года по февраль 1943 года. Все они связаны с Ржевом…

Директива Ставки от 7 января 1942 года. Подписана Сталиным. В ней поставлена задача перед Калининским фронтом: «двумя армиями в составе 14–15 стрелковых дивизий и 11-го кавалерийского корпуса осуществить наступление западнее Ржева в общем направлении на Сычевку. Разгромить немецкие силы и совместно с Западным фронтом окружить и уничтожить ржевско-гжатско-вяземскую группировку противника».

Исполнение Директивы. Калининский фронт 8 января приступил к так называемой Ржевско-Вяземской операции. Продолжалась она примерно до 20 апреля. В ходе 120 дневных боев оказались в немецком окружении три армии: 22, 29 и 39-я, а также 11-й кавалерийский корпус. Вот как рассказывает об этой операции А.М.Василевский, начальник Генерального штаба Красной Армии: «…Несколько раз пересекали оборону плацдарма с боями советские корпуса и целые армии, уходившие во вражеский тыл. Но за ними проход опять закрывался, из-за чего те, кто пробился в тыл противника, попадали в окружение».

Отрезанные от фронта командиры и бойцы мужественно сражались. В июле 1942 года немецкое радио передало сообщение: «Западнее Ржева окружена и разгромлена стотысячная группировка советских войск». Заключительная операция немцев под названием «Зейдлиц» была ими проведена со 2 по 12 июля 1942 года. Советская печать не опровергла немецкое сообщение, но и не упомянула о нем. Эта трагедия в дальнейшем была проигнорирована историками, полководцы и генералы в своих воспоминаниях четко ничего о ней не рассказали. Когда произошла сталинградская трагедия для немецкой армии, в Германии был объявлен трехдневный траур. Сдалось 105 тыс. генералов, офицеров и солдат 6-й армии Паулюса. Во всех церквях по ним звонили колокола.