Татьяна Бирюкова - В Москве-матушке при царе-батюшке. Очерки бытовой жизни москвичей Страница 24

С годами деревянный храм заменили на каменный с очень красивой, в византийском стиле, архитектурой. Он был невысоким, но широким, с одним объемистым куполом, на синем поле которого сверкала масса золотых звездочек. Сооружение было окрашено в довольно редкий для церквей цвет — шоколадный. Церковь вмещала человек 150. В ней было много дорогих украшений, которые поступали от благодарной паствы.

Священник отец Сергий Пермский родился в Москве и был сыном священника Всехсвятского единоверческого монастыря, обучался в Спасо-Вифанской семинарии. По окончании семинарии был определен в сане священника к Покровской села Нахабина церкви Звенигородского уезда Московской епархии.

С 1891 года, в свои 29 лет, отец Сергий уже вел беседы о вреде пьянства со служащими фабрик Знаменской мануфактуры. Поначалу своим твердым и активным доброжелательным характером он удивлял своих прихожан. Даже в Москве были люди, которые после долголетнего беспробудного пьянства, познакомившись с отцом Сергием, вдруг переставали пить водку и переходили в разряд «благопреобразившихся».

Это было похоже на сказку. Если раньше эти люди, голодные, грязные, шатавшиеся из одного кабака в другой, ютились в притонах Хитровки, то вдруг они так менялись, что их никто не узнавал. Многие прилично одевались, часто — занимали хорошие должности по службе. Когда у них спрашивали, как произошла такая метаморфоза, они рассказывали о своем знакомстве с нахабинским батюшкой.

Простые рабочие, мастеровые, извозчики, даже купцы и люди из среды интеллигентов рассказывали приблизительно одно и то же о своей поездке в Нахабино. О том, как давали обет.

Поводом к учреждению в Нахабине общества трезвости послужило прочитанное отцом Пермским сказание о деятельности проповедника трезвости ирландского священника Теобильда Матью, жившего в конце XVIII века. Этот ирландец обладал могучим даром убеждения, решительностью в своей борьбе с пьяным безумием.

Когда нахабинский батюшка только заступал в свою должность, он был поражен почти поголовным пьянством и особенно тем, что в этот порок втянуты многие подростки села.

Приближалось 500-летие кончины Сергия Радонежского, и отец Пермский решил связать свое доброе дело с именем этого святого.

25 сентября 1891 года состоялось торжественное открытие при церкви общества трезвости. Батюшка на своей проповеди дал перед иконой преподобного Сергия обет не употреблять спиртных напитков. Он пригласил прихожан последовать его примеру и записаться в члены своего нового общества.

В первый год в состав общества трезвости входило лишь 47 сельчан, причем нарушителей обета было 15. Во второй год в обществе значились уже 118 членов. Потом отца Пермского пригласили вести беседы среди рабочих на фабрике А. А. Полякова, работавшей в соседнем селении Баньки. Именно на этой фабрике пьянство полностью искоренилось. Это немало удивило ее владельца. Поляков, благодарный священнику, стал материально помогать обществу. Его супруга, Анна Алексеевна, стала председательницей совета.

Число членов общества все росло. На третьем году в нем состояло 314 человек, на четвертом — 358, на пятом — 1273, на следующий год — 10 368, а еще через год — 30 945 (!).

В быту у селян были сборы по разным поводам: сходки, поминки. Но водка на них вовсе отсутствовала. Лишь иногда ее выставляли на свадьбах. Но пили водку немногие.

В церкви никогда не было пьяных: ведь батюшка строго наказывал таким в храм не являться.

Проповедь у молодого священника всегда была ясной и короткой. Он выговаривал слова певучим сильным голосом…

Общества трезвости стали образовываться и в окрестных приходах. Репутация села Нахабина (а о нем в Московской губернии исстари знали как о разбойном и неприглядном) резко изменилась. Прекратились грабежи и нападения. Не только в Подмосковье, но и по всей России стал известен Покровский приход Нахабина. Имя села стало нарицательным. Со всех концов страны в Нахабино потянулись паломники.

Об отце Сергии Пермском говорили, что он имеет необыкновенную силу воли, громадную положительную энергию. Батюшка не обладал специальными медицинскими знаниями. Он вышел на борьбу с русским пьянством, имея лишь духовный настрой. То, что не могли сделать тогдашние медицинские светила, специальные клиники, он совершал в своем приходе в селе Нахабине.

Между тем в Москве, на 2-й Тверской-Ямской улице, у дома Капелькина, организовалось регулярное линеечное сообщение города с Нахабином. Линейки, ходившие три раза в день, содержал проживавший в этом доме коммерсант П. А. Воронов.

Было множество пожеланий наладить регулярные и недорогие рейсы экипажей в село Нахабино. Лишь содержатель московских линеек Воронов брал за свои услуги с пассажиров недорого — 1 руб. 30 копеек. Правда, и эту сумму многим было оплатить нелегко.

Бывало и так, что будущие трезвенники приходили-приезжали в Нахабино «мертвым телом», так как по дороге много раз прикладывались на прощанье к бутылочке и пропускали по последней, да не по одной. А позднее, когда было открыто движение по Виндавской железной дороге и в Нахабино пошли поезда, эти составы называли не иначе как «пьяными».

Приехавших навеселе паломников священник сразу принять не мог. Они готовились на месте к даче обета, порой несколько дней.

Все было похоже на фантастику: за город линейки, как правило, шли шумные и развеселые, а обратно они везли людей спокойных и умиротворенных. При остановках в дороге они требовали для питья лишь молоко да квас.

В Нахабино многие из Москвы шли пешком, как в Троице-Сергиеву лавру. Некоторые брали с собой гармоники, останавливались по дороге, выпивали, пускались в пляс. Встречались люди, которые были одеты в рубище, грязное разорванное белье, без картузов и фуражек. Были небриты, со слипшимися нечесаными волосами, с синяками на лице, босые…

В Нахабине некоторые давали зарок не пить полгода, год. Потом снова приезжали, благодарили и опять обещали у иконы Сергия Радонежского воздерживаться в новый срок.

Селяне рассказывали, что один приехавший фабричный не выдержал и после клятвы пошел в придорожный кабак. Работяга ухватил рюмку, вспомнил о святом, поставил ее и сказал: «Прости, святой угодник, не могу снести обета». Только снова взял было в руки рюмку и хотел поднести к раскрытому уже рту, как вдруг что-то с ним случилось, несчастный затрясся, захрипел и грохнулся на пол. Когда к нему подбежали, он уже дергался в предсмертных конвульсиях.

Многих пьяниц в Нахабино посылали за свой счет владельцы отдаленных заводов и фабрик. Потом по возвращении домой они долго помнили обещание, данное святому Сергию.

Московский линеечник П. А. Воронов имел и собственный большой трактир в Тушине, по дороге к Нахабину. В нем был настоящий «клуб нахабинцев», где рассказывались разные истории, как бы незапланированно готовившие всю эту братию к вступлению в общество. Наверное, только в этом трактире так много говорили о человеке в рясе. Здесь могучий нрав и духовная сила отца Сергия Пермского возвеличивались до неимоверных вершин.

Получалось, что из трактира Воронова шли в народ люди-трезвенники. Они разъезжались по всей Руси, поднимая значение своего общества.

Перед торжественным обетом большинство приезжавших купалось в «новом Иордане» — речке Нахабинке. Очищались. Регистрацию и прием в трезвенники отец Пермский проводил после молебна и принятия обета. Он выдавал уставы общества трезвости, членский билет, несколько брошюр о вреде пьянства. Дома на почетном месте члены общества хранили полученный в Нахабине образок преподобного Сергия.

Ежегодно день 25 сентября собирал многочисленных паломников у Покровского храма. Торжественно отмечался день кончины Святого Сергия Радонежского — Всея России чудотворца, вспоминалась дата основания общества.

Многие профессора Московского и других университетов отправляли больных людей на излечение не на курорт, на воды или «в санаторию», а… к отцу Пермскому.

Узнав о сосредоточении озабоченных недугом православных и некоторых иноверцев в подмосковной местности, в Нахабино стали приезжать и любопытствующие специалисты-невропатологи. Все они, не сговариваясь, сделали вывод, что отсюда исходит могучая сила, связанная с напряженным доброжелательным внушением, подобным гипнозу.

Времена «отречения от старого мира» не прошли бесследными для нахабинской «мекки». Покровский храм был разрушен до основания в 1935 году. Как сложилась судьба отца Сергия Пермского — можно только догадываться. В атеистические годы жители села тайком ходили, преодолевая 12 километров пути, на службы в Боголюбскую церковь Красногорска.