Роман Пономаренко - 1943. Дивизия СС «Рейх» на Восточном фронте Страница 24

Один из «Тигров» дивизии СС «Дас Райх»

Исходя из этого, мы предположим, что танки «Тигр» 8-й роты вообще в активных боевых действиях под Харьковом в феврале 1943 года не участвовали. Косвенное подтверждение этому мы находим в книге В. Шнайдера. Согласно его данным, «Тигры» проходили техническую доработку для действий в зимних условиях (из-за мороза и льда ходовая часть и траки танков нуждались в спешной «доработке»)[268], и происходило это в Полтаве. Фактически получается, что данный процесс занял более недели (с 1–2 февраля по 10 февраля). При этом прибывшие в Харьков танки оставались в самом городе, в районе железнодорожной станции, и к линии фронта на Северский Донец не выдвигались.

Здесь важно помнить, что в состав (тяжелой) роты входили и танки Pz-III (J). Анализ показал, что именно они были брошены в бой[269]. Также есть данные, что 9 февраля танки Pz- III 8-й роты были переданы в танковые батальоны дивизии, для восполнения потерь, понесенных под Великим Бурлуком.

10 февраля (по другим данным — 17 февраля) роту возглавил гауптштурмфюрер СС Фриц Херциг[270]. 11 февраля «Тигры», которые еще оставались в Полтаве, наконец присоединились к «Тиграм» в Харькове (погрузка их в эшелоны началась 9 февраля). В этот же день «Тигр» № 831 оберштурмфюрера СС Ханса Герлаха подорвался на мине и был захвачен советскими войсками (так и не ясно, что это была за мина и мина ли вообще). Затем, согласно В. Шнайдеру, 12 февраля роту начали эвакуировать из Харькова, а уже 14 февраля «Тигры» вступили в бой якобы на перерезанной советскими войсками дороге из Мерефы на Красноград[271]. Здесь нужно отметить, что данная дорога 14 февраля еще не была перерезана советскими войсками, поэтому, скорее всего, это столкновение (если оно и было) имело место в другом районе. О действиях «Тигров» 15–16 февраля никаких данных нет вообще, а 17 февраля «Тигры» «Дас Райх» снова были передислоцированы в Полтаву. На этом их «участие» в оборонительных боях под Харьковом закончилось.

Уже 16 февраля 1943 года командование Воронежского фронта в боевом донесении объявило части СС, сражавшиеся под Харьковом, разбитыми. Впрочем, в документе подчеркивалось: «Противник частями СС оказывал упорное сопротивление, пытаясь отходить в направлении Полтава и Люботин». Ну а затем следовало, что «разбитые части СС пытались пробиваться на запад и юго-запад (от Харькова. — Р.П.)»[272]. Однако после войны победные реляции местами поутихли. С советской стороны наиболее метко о взятии Харькова высказался С.М. Штеменко: «Немцы потерпели неудачу от Воронежского фронта, который на последнем дыхании 16 февраля овладел Харьковом»[273]. Действительно, удар советских войск выдыхался. Теперь сражение вступало в новую фазу.

Глава 3

Битва за Харьков: весеннее пробуждение 1943 года

К моменту сдачи Харькова обстановка для немцев на юге Восточного фронта накалялась все сильней. 6-я советская армия, уверенно продвигаясь к Днепру, охватывала Танковый корпус СС с юга и своими передовыми отрядами уже перерезала шоссе Красноград — Днепропетровск. Для ликвидации этой угрозы требовалось принять незамедлительные меры, и на авансцену снова выходил Танковый корпус СС. По замыслу главнокомандующего группы армий «Юг» фон Манштейна эсэсовский корпус должен был стать основной силой в контрударе во фланг рвущейся к Днепру 6-й советской армии. Это немецкое наступление должно было изменить весь ход зимней кампании 1943 года!

Едва ли не главную роль в этом контрнаступлении должна была играть дивизия СС «Дас Райх», и это несмотря на то, что она была сильно потрепана в предыдущих боях. Характерно, что Верховный Главнокомандующий Вермахта Адольф Гитлер, 17 февраля лично прибывший в штаб группы армий «Юг» в Запорожье, до последнего момента откладывал решение о контрударе на юг (первоочередной задачей он ставил вернуть Харьков), и только 18 февраля Манштейн буквально «с боем выбил» у Гитлера разрешение задействовать «Дас Райх» в контрударе. Сам же Манштейн после войны объяснил свой выбор просто — именно «Дас Райх» было «легче всего высвободить»[274], причем дивизия должна была наступать, не дожидаясь сосредоточения всех выделенных для контрудара сил (также планировалось задействовать в этой атаке «Тотенкопф»). В результате перегруппировка «Дас Райх» для контрудара началась уже после полуночи 17 февраля.

Вероятно, Манштейн не брал во внимание, что к этому времени дивизия уже была значительно ослаблена предыдущими боями и вдобавок еще и раздроблена на две боевые группы. На 17 февраля количество танков в «Дас Райх» сократилось почти в восемь раз. На этот день танковый полк дивизии располагал всего лишь 16 боеготовыми танками — 14 Pz-III и 2 Pz-IV. Что касается 8-й (тяжелой) роты, то на 17 февраля в ее составе было всего три боеспособных «Тигра», да и то все они в этот день были отправлены в Полтаву[275]. Отметим, что 17 февраля рота получила пополнение в количестве одного «Тигра» № 802. Еще одной сложностью стало отсутствие в «тигровой» роте собственных эвакуационных средств. Так, 19 февраля 8-я рота затребовала в штабе корпуса 18-тонные тягачи, чтобы иметь возможность эвакуировать поврежденные машины[276].

Клаудиус Рупп утверждает, что в ходе оборонительных боев дивизией было потеряно 50 % танкового парка[277], что нам кажется весьма правдоподобным, учитывая, что большинство подбитых танков немцы так и не смогли эвакуировать, и их пришлось подрывать. Косвенное подтверждение этому нами найдено в мемуарах К.С. Москаленко, где приводятся показания местных жителей о том, как немцы в Харькове «в одном месте» собрали 20 танков и подорвали их[278]. Интересно, что, согласно данным советских разведчиков, основанным на показаниях пленных, дивизия СС «Дас Райх» при отступлении к Харькову потеряла 53 танка[279].

В это же время танковый полк «Дас Райх» подвергся некоторой реорганизации. Все боеспособные танки 1-го батальона, вместе с танковым саперным взводом, были объединены в танковую группу «Лоренц» под командованием командира 2-й роты Карл-Хайнца Лоренца[280]. Также, согласно документам, во 2-м батальоне появилась дополнительная танковая рота, получившая порядковый номер 7. Командовал этой ротой оберштурмфюрер СС Адольф Метцгер[281], до этого бывший резервным офицером в штабе батальона. Состояла она из трех взводов. Кроме самого факта существования, структуры и командного состава данной роты, какие-либо другие данные о ней отсутствуют, в том числе неизвестно и чем она была вооружена[282]. Как нам кажется, наиболее вероятно, что укомплектована эта рота была танками Pz-III, изъятыми из 8-й (тяжелой) роты.

Ко всему прочему, большой проблемой были немалые потери среди командного состава танкового полка. Достаточно сказать, что должности командиров взводов (всего 20 взводов в семи танковых ротах, не считая 8-й роты), обычно занимаемые офицерами, на 17 февраля занимали девять унтер-офицеров, а одним взводом (как раз в 7-й роте) командовал армейский лейтенант (его имя — Ханс-Йоахим Бехмер), а две должности оставались вакантными.

К 20 февраля, проработав три дня не покладая рук, танкисты-ремонтники смогли довести число боеспособной техники до 40 машин — 33 Pz-III и 7 Pz-IV. Из «Тигров» на эту дату в боеготовом состоянии был всего один танк обершарфюрера СС Пауля Эггера. В дивизионе самоходных орудий насчитывалось 15 самоходок Stug-III[283].

Вместе с этим следует признать, что, несмотря на слабость танкового парка, в плане противотанковой борьбы «Дас Райх» была вполне конкурентоспособной. На 17 февраля в ней насчитывалось 35 50-мм и 75-мм противотанковых орудий, плюс 37 противотанковых орудий других типов, включая сюда и самоходные «Мардеры», а также несколько советских трофейных 76,2-мм орудий. Вдобавок Гербет Валь располагал 48 единицами грозных 88-мм зенитных орудий[284].

Что касается ключевой силы дивизии — двух панцер-гренадерских полков, то численность личного состава рот в них едва достигала 60 человек. С другой стороны, это уже были обстрелянные, закаленные боем солдаты, с высоким боевым духом и желанием переломить ход событий в пользу Германии. Даже раненые отказывались покидать поле боя и требовали оставить их в своих подразделениях[285].

Воздавая должное своим людям, Хауссер издал специальный приказ по корпусу, в котором, правда, несколько приукрасил действительность. В этом приказе, среди прочего, говорилось: «С 30 января Танковый корпус, действуя как в обороне, так и в наступлении, остановил продвижение трех советских армий и нанес им тяжелые потери. Целый кавалерийский корпус был уничтожен почти до последнего человека»[286]. Что и говорить, после того как немецкие войска были выбиты из Харькова, более чем странно слышать утверждение об остановке советского наступления. То же самое касательно и 6-го гвардейского кавалерийского корпуса — хотя он и был сильно потрепан, но уничтожен не был.