А. Мелехин - Чингисхан. Имперская идея Страница 24

Однако я сообщаю тебе, что султан еще велик и могуществен. Пусть не вводит тебя в заблуждение то, что он разделил свои войска в этих краях. Там при нем еще есть многочисленная армия, и он не нуждается в другой. А если бы он захотел, то собрал бы с просторов и обширных пространств своего государства еще вдвое больше этого. У меня есть мысль, чтобы ты применил против него хитрость, вследствие которой он стал бы подозревать эмиров своих войск.

Он (Бадр ад-дин) сообщил ему о неприязни и раздорах между султаном и его матерью. Беседа продолжалась, пока они не условились, что Бадр ад-дин ал-Амид подделает письма от имени военачальников – родственников матери султана, упоминая в них о том, что-де «мы с нашими племенами и теми, кто ищет у нас убежища, пришли из Страны тюрок к султану, желая служить его матери. И мы помогали ему против всех государей земли, пока он не завладел ею, пока ему не покорились тираны и не подчинились подданные. И вот теперь изменилось его намерение в отношении прав его матери: он ведет себя заносчиво и непочтительно. Поэтому она приказывает оставить его без помощи. А мы ожидаем твоего прихода, чтобы следовать твоей воле и твоему желанию».

Чингисхан отправил эти письма через посредство одного из своих приближенных, якобы совершившего побег, а на самом деле посланного в глубокой тайне. Тот распространял их, и от таких предвестников гибели мир помрачился в глазах султана и ослабела его решимость в отношении своего предприятия, так как его постигла неудача в отношении тех, на кого он рассчитывал. И он начал разъединять их союз и рассеивать их сборище, объясняя это укреплением страны, как мы об этом упомянули.

Чингисхан послал одного из верных ему людей, хаджиба Данишманда, к Теркен-хатун в Хорезм, и тот передал: «Мне известно, как непочтительно поступил твой сын в отношении твоих прав. Вот теперь, в согласии с некоторыми из его эмиров, я выступаю против него, но я не стану нападать на те из областей, которыми владеешь ты. Если ты принимаешь это, то пришли ко мне кого-нибудь, кто удостоверит тебе мое обязательство, а затем тебе будут отданы Хорезм, Хорасан и то, что соседствует с ними по ту сторону Джейхуна (Амударьи. – А.М.)».

Ответом ее на это послание было то, что она в испуге выехала из Хорезма и оставила его на произвол судьбы.

Шихаб ад-Дин Мухаммад ан-Насави, «Жизнеописание султана Джелал ад-Дина Манкбурны».

Посол Чингисхана – вышеупомянутый хаджиб (Данишманд) – прибыл в Хорезм одновременно с вестью о бегстве султана с берегов Джейхуна. Теркен-хатун была встревожена этой вестью настолько, что не стала обольщаться преуменьшением опасности. Она не сочла Хорезм надежным убежищем и взяла с собой всех, кого можно было взять из жен султана, его младших детей, а также сокровища его казны и выступила из Хорезма, прощаясь с ним. При этом прощании из глаз струились слезы, а сердца таяли…

А она отправилась дальше с находившимися при ней женами (султана) и сокровищами и поднялась в крепость Илал, одну из самых неприступных крепостей Мазандарана. Она оставалась здесь до тех пор, пока татары окончательно не изгнали султана и (пока) он не нашел убежище на острове, где и умер. Об этом мы, если будет угодно Аллаху, расскажем дальше.

Крепость Илал находилась в осаде в течение четырех месяцев. Вокруг нее татары возвели стены и устроили в них ворота, которые запирались ночью и открывались днем. Таков был их обычай при осаде неприступных крепостей. (Так продолжается), пока положение крепости не станет безвыходным.

Особенно удивительно, что эту крепость – одну из крепостей Мазандарана, который отличается постоянными ливнями и обилием влаги, где редко проясняется небо и дожди льют чуть ли не беспрерывно, – покорила жажда. И вот определил Аллах всевышний, что во время осады небо оставалось ясным. Это вынудило ее (Теркен-хатун) просить пощады, и ей обещали ее. Она вышла (из крепости) …Говорят, что в момент, когда она выходила из крепости, поток воды устремился через ее ворота и в этот день все водоемы были переполнены. В этом тайна Аллаха всевышнего, единого в могуществе разрушать одни здания и воздвигать другие…

Теркен-хатун была взята в плен (в 1220 г. – А.М.), и ее везли к Чингисхану. Слухи о ней время от времени доходили до Джелал ад-дина во время его (владычества), но я не знаю, как обошлась с ней судьба после этого.

Евнух Бадр ад-дин Хилал, один из ее слуг, рассказал мне, что, когда надежда на ее освобождение была потеряна, сам он сумел спастись у Джелал ад-дина, который окружил его заботой. Он оказался удачливым и получил высокую должность.

Он сказал: «Я говорил ей: «Давай убежим к Джелал ад-дину, сыну твоего сына и сокровищу твоего сердца. Ведь до нас часто доходят вести о его силе, могуществе и обширности его владения».

Она сказала: «Прочь, пропади он вовсе! Как я могу опуститься до того, чтобы стать зависимой от милости сына Ай-Чичек – так звали мать Джелал ад-дина – и (находиться) под его покровительством, и это после моих детей Узлаг-шаха и Ак-шаха? Даже плен у Чингисхана и мое нынешнее унижение и позор для меня лучше, чем это!»

Она питала к Джелал ад-дину сильную ненависть. Упомянутый евнух рассказывал мне: «Ее положение в плену стало таким бедственным, что она не раз являлась к обеденному столу Чингисхана и приносила оттуда кое-что, и ей хватало этой пищи на несколько дней». А до этого (любое) ее приказание исполнялось в большинстве областей! И хвала Тому, кто изменяет обстоятельства – одно за другим…

Упомянутая (Теркен-хатун. – А.М.) была из племени Байавут, а это одна из ветвей (племени) Йемек. Когда положение ее стало высоким, она получила лакаб Худаванд-и джахан, что означает «Властительница мира». Она была дочерью Джанкиши, одного из тюркских государей. Текиш, сын Ил-Арслана, взял ее в жены так, как государи женятся на дочерях государей. Когда власть перешла к султану Мухаммаду по наследству от его отца Текиша, к нему примкнули племена Йемек и соседние с ними из тюрок. Благодаря им умножились силы султана, и он воспользовался их силой. По этой причине Теркен-хатун и распоряжалась в государстве, и, как только султан завладевал какой-нибудь страной, он выделял там для нее лично важную область.

Она была величественна и разумна. Когда к ней поступали жалобы, она разбиралась в них беспристрастно и справедливо и была на стороне притесненного против обидчика, однако она с легкостью отваживалась на убийство… Если от нее и от султана поступали два различных указа по одному и тому же делу, то внимание обращалось только на дату и во всех странах действовали по последнему из них.

Шихаб ад-Дин Мухаммад ан-Насави, «Жизнеописание султана Джелал ад-Дина Манкбурны».

Разнородный состав Хорезмской империи и разделение власти между Мухаммедом и его матерью Теркен-хатун делали эту империю и без того слабою… Народы ее, состоя из разных племен, чуждых друг другу по языку и понятиям, были разделены между собою обширными степями и религиозным фанатизмом. Только что соединенные под одну державу счастливым оружием Мухаммеда, они не имели приверженности к его династии и не приобрели еще в понятиях, суждениях и духе ничего общего, не были связаны взаимностью выгод, законодательством, – словом, не имели оснований называться членами одного и того же великого общества…

Войска Мухаммеда состояли преимущественно из туркменов и канкалов. Первые были потомки турок-огузов, завоевавших при сельджукидах Персию, вторые вступили в службу султана по приглашению его матери Теркен-хатун, которая, будучи дочерью хана одного из племен канкалов, кочевавшего к северу от Каспийского моря, имела между этими племенами сильных родственников, из коих многие со своими подвластными пришли на службу к Мухаммеду.

Власть Теркен-хатун над сыном и могущество войск канкалов доставили родственникам ее большое влияние на Мухаммеда и на дела его империи, в которой начальники войск были вместе с тем и правителями областей, с властью весьма обширною. Могущество султана ослаблялось этой военной аристократией, привязанность которой к нему была ненадежна, а повиновение – шаткое…

Власть Теркен-хатун еще более расстроила единство управления. Она, будучи главой партии, составленной из начальников ее племени, и имея своенравный характер, приобрела в делах правления такую же силу, как и ее сын, и указы, посылаемые от ее имени, часто противоречащие желанию Мухаммеда, исполнялись точно так же, как и указы самого Мухаммеда…

Вступая в борьбу с таким государством, Чингисхан мог надеяться на успех. Очевидно, что только военная сила и счастье Мухаммеда временно держали разностихийные части Хорезмской империи в одном составе. Но сильный толчок извне – и она должна была разрушиться. Сравнивая обоих соперников, мы видим, что Мухаммеду удалось только расширить свои владения, а Чингисхан, распространяя их, умел упрочить, созидать силу внутреннюю и устройством многочисленной, хорошо дисциплинированной армии дать своей империи более единства в управлении…