Юрий Емельянов - Разгадка 1937 года Страница 24

Бухарин был не одинок в своих грезах о скорой мировой революции. В нее верили многие и даже удивлялись, почему она задержалась. Отражая эти настроения, «Правда» в 1919 году опубликовала очередное ошибочное сообщение о революции в Швейцарии под заголовком «Давно пора!».

Даже Ленин вскоре поверил в возможность революции в Европе по мере продвижения Красной Армии в Польшу летом 1920 года. 23 июля 1920 года Ленин телеграфировал Сталину на фронт: «Зиновьев, Бухарин, а также и я думаем, что следовало бы поощрить революцию тотчас в Италии. Мое личное мнение, что для этого надо советизировать Венгрию, также Чехию и Румынию».

Однако поражение Красной Армии в Польше в августе 1920 года, а также поражения революций в 1919 году в Венгрии, Баварии, Словакии показали, что время мировой революции еще не настало. Констатируя реальное положение на международной арене, в своем выступлении в начале 1921 года на X съезде РКП(б) Л. B. Каменев говорил: «Наши предположения о быстрой помощи, которая могла бы прийти к нам из Западной Европы в виде мировой революции, по крайней мере, в одной или двух капиталистических странах, не осуществляются с той быстротой, которая была бы желательна и которая чрезвычайно быстро облегчила бы нашу задачу». Было очевидно, что желание мировой революции оставалось для советских руководителей неисполнимой мечтой.

Мечта о мировой революции объяснялась страхом многих партийных руководителей перед крестьянством России. В своем предисловии, написанном в 1922 году к книге «1905 год», Троцкий, доказывая неизбежность «перманентной революции», утверждал: «Пролетариат… придёт во враждебные столкновения не только со всеми группировками буржуазии, которые поддерживали его на первых порах его революционной борьбы, но и с широкими массами крестьянства, при содействии которых он пришёл к власти. Противоречия в положении рабочего правительства в отсталой стране, с подавляющим большинством крестьянского населения, смогут найти своё разрешение только в международном масштабе, на арене мировой революции пролетариата». Поэтому они ждали революцию в стране с численным преобладанием пролетариата за пределами СССР.

Острый экономический, социальный и политический кризис в Германии в 1923 году вновь всколыхнул надежды на революцию в этой стране. 23 сентября 1923 года Политбюро приняло тезисы «Грядущая германская революция и задачи РКП» и была даже определена дата этой революции — 9 ноября 1923 года.

Теперь автор этих тезисов Зиновьев, а также Троцкий и другие, считавшие до сих пор Октябрьскую революцию лишь прологом для «чисто пролетарских революций», механически переносили опыт Октября на Германию. Доказывая авантюризм этих предложений, направленных на экспорт социалистической революции в Германию, Сталин в своем письме от 8 августа 1923 года писал Зиновьеву: «Беря власть, мы имели в России такие резервы, как: а) мир, б) земля крестьянам, в) поддержка громадного большинства рабочего класса, г) сочувствие крестьянства. Ничего такого у немецких коммунистов сейчас нет. Конечно, они имеют по соседству советскую страну, чего у нас не было, но что можем мы дать им в данный момент? Если сейчас в Германии власть, так сказать, упадет, а коммунисты подхватят, они провалятся с треском. Это „в лучшем случае“. А в худшем случае — их разобьют вдребезги и отбросят назад». События осени 1923 года, в ходе которых выступления германских коммунистов были подавлены, подтвердили правильность сталинского прогноза.

Поражение германской революции стало поводом для обвинений Троцким советского руководства в нерешительности. В своей работе «Уроки Октября» Троцкий продолжал механически переносить опыт Октябрьской революции в России на Германию, совершенно игнорируя национальные особенности двух стран и специфику исторических условий двух революций.

Иным был ответ Сталина на поражение германской революции. Глубокое изучение реального положения в мире и в СССР на основе метода диалектического материализма позволило Сталину пересмотреть распространенное среди марксистов положение о том, что построение социализма возможно лишь в стране с преобладанием пролетариата среди населения. Вскоре после смерти Ленина, в апреле 1924 года, Сталин выступил в Свердловском университете Москвы с циклом «Об основах ленинизма».

В этих лекциях, которые затем легли в основу главной книги Сталина «Вопросы ленинизма», он попытался объяснить, почему первая социалистическая революция вопреки представлениям марксистов произошла в России. Одновременно он постарался объяснить место ленинизма в научной коммунистической теории.

Прежде всего, Сталин отвергал противопоставление России остальному миру, доказывая, что в эпоху империализма «отдельные страны и отдельные национальные хозяйства перестали быть самодовлеющими единицами, превратились в звенья единой цепи, называемые мировым хозяйством». Он подчеркивал, что «империализм есть всемирная система финансового порабощения и колониального угнетения горстью „передовых“ стран гигантского большинства населения Земли».

Если раньше, напоминал Сталин, «рассматривали пролетарскую революцию как результат исключительно внутреннего развития данной страны», то «теперь надо рассматривать пролетарскую революцию, прежде всего, как результат развития противоречий в мировой системе империализма, как результат разрыва цепи мирового империализма в той или иной стране».

Сталин утверждал: «Фронт капитала прорвётся там, где цепь империализма слабее, ибо пролетарская революция есть результат разрыва цепи мирового империалистического фронта в наиболее слабом её месте, причём может оказаться, что страна, начавшая революцию, страна, прорвавшая фронт капитала, является менее развитой в капиталистическом отношении, чем другие, более развитые, страны, оставшиеся, однако, в рамках капитализма. В 1917 году цепь империалистического мирового фронта оказалась слабее в России, чем в других странах. Там она и прорвалась, дав выход пролетарской революции». Так Сталин объяснил то, что ставило в тупик не только троцкистов, но и многих марксистов в мире: почему Россия, отстававшая от других стран Запада по уровню развития, стала родиной первой пролетарской революции, предсказанной Марксом и Энгельсом.

На основе марксистского анализа всемирного общественного развития Сталин делал выводы о том, что Россия «должна была стать узловым пунктом противоречий империализма», а «центр революционного движения должен был переместиться в Россию». Подчеркивая роль Ленина как теоретика Октябрьской революции, Сталин говорил, что ленинизм — это не чисто российское явление, а «марксизм эпохи империализма и пролетарских революций».

Одновременно Сталин указывал на то, что слабость России как звена мирового империализма объяснялась также могуществом антикапиталистических сил в нашей стране. Он писал: «В России развёртывалась величайшая народная революция, во главе которой шёл революционный пролетариат, имевший такого серьёзного союзника, как многомиллионное крестьянство, угнетаемое и эксплуатируемое помещиком». Сталин обращал внимание на то, что «сторонники „перманентной революции“ не понимали серьёзной роли крестьянства в русской революции, недооценивали силу и способность русского пролетариата повести за собой крестьянство и затрудняли, таким образом, дело высвобождения крестьянства из-под влияния буржуазии, дело сплочения крестьянства вокруг пролетариата».

На основе положений этой работы Сталин вскоре сделал вывод о возможности построения социализма в «одной, отдельно взятой стране» — в СССР. Это теоретическое положение не было взято с потолка, а стало результатом внимательного и глубокого изучения возможностей Советской страны.

Хотя Ленин писал, что, «сделавшись генсеком», Сталин «сосредоточил в своих руках необъятную власть», на самом деле избранный генеральным секретарем в 1922 году Сталин прежде всего сосредоточил в своих руках небывалую до тех пор информацию о всех сторонах жизни страны. По словам вновь назначенного в аппарат Сталина Л. М. Кагановича, секретари обкомов или губкомов должны были регулярно информировать ЦК партии в закрытых письмах о различных сторонах жизни в своей области или губернии: «важнейшие явления хозяйственной жизни за истекший месяц (состояние урожая, ход продработы, работа основных предприятий, состояние транспорта, развитие кооперации, поступление местных налогов)», «настроение рабочих и различных слоев крестьянства (по возможности сообщать один-два характерных факта)», «о враждебных нам политических партиях (их влиянии в тех или иных слоях населения, методах работы и т. д.)», «состояние работы советского аппарата», «жизнь партийной организации, в том числе о волнующих членов партии вопросах», «наиболее важные решения, рост влияния партии, проведение тех или иных кампаний и т. д.». Особое внимание придавалось сведениям о настроениях «рабочих, крестьянских и красноармейских масс».