Александр Усовский - Кто натравил Гитлера на СССР. Подстрекатели «Барбароссы» Страница 24

О том, что война начнется еще и с Англией, Муссолини как-то не подумал – вернее, не придавал этому особого значения. И даже более того, заверял озабоченного начальника генерального штаба вооруженных сил, что «в сентябре все кончится». « Мысль о том, как следует вести войну, если вопреки ожиданиям Англия не будет сразу побеждена Германией и не проявит уступчивость, не беспокоила ни Муссолини, ни его военных советников; первого по той причине, что он вообще не собирался вести никакой войны, а последних потому, что они были убеждены в недостаточной подготовке Италии к войне и, следовательно, считали для Италии невозможным принять в ней участие».

Средиземноморский театр военных действий во Второй мировой войне «заработал» лишь потому, что рейхсканцлеру показалось, что, привлекая к этой войне Италию, имеющую изрядный военно-морской флот (восемь линкоров, двадцать крейсеров, пятьдесят три эскадренных миноносца, более шестидесяти малых миноносцев и сто одиннадцать подводных лодок), ему удастся уравнять шансы (заведомо безнадежные на море) в противостоянии с Великобританией. Правда, с точки зрения «сухопутного» германского офицера, « вступление в войну Италии явилось для нас несчастьем » (Ф. Меллентин), но это станет ясно чуть позже. Пока же военные перспективы «средиземноморского союзника» выглядели не слишком мрачно.

Потому что итальянский флот, пользуясь своим численным превосходством, был – чисто теоретически – вполне в состоянии нанести поражение врагу. Английская эскадра в Александрии насчитывала в июне 1940-го всего четыре линкора («Куин Элизабет», «Вэлиант», «Бархэм» и «Уорспайт»), авианосец «Арк Ройал», 9 крейсеров, 16 эскадренных миноносцев, 12 подводных лодок; кроме того, на Гибралтар базировались 9 эсминцев (8-я флотилия) во главе с легким крейсером «Галатея». Да два английских линкора занимались прикрытием конвоев в Северной Атлантике и тоже могли (теоретически) сражаться с итальянскими кораблями.

А поскольку французский флот (для борьбы с которым, собственно, и строились итальянские корабли) выбыл из игры 22 июня – шанс победить англичан на море у итальянцев был достаточно реальным.

В крайнем случае, многочисленный итальянский флот мог создать нестерпимое для англичан давление на их главной операционной линии Гибралтар – Мальта – Александрия – Порт – Суэц и заставить Royal Navy выслать на помощь Средиземноморской эскадре какие-то корабли из Скапа-Флоу – все Редеру было бы веселей.

Увы, суровая действительность напрочь перечеркнула подобные розовые мечты Гитлера.

Англичане взялись за войну в Средиземноморье дружно, споро и деловито. Многочисленность итальянских кораблей их как-то особо не пугала – после капитуляции Франции для них гораздо важнее стало нейтрализовать флот французский, который из союзного вдруг стал непонятно каким. А любая неопределенная угроза гораздо хуже угрозы определенной …

Безусловно, с этической точки зрения расстрел англичанами еще недавно дружественного французского флота прямо в его базах никак высокоморальным и благородным поступком назвать нельзя. Адмирал Соммервил поступил бесчестно – но разве у английского командования флота были варианты? Французский флот – а это семь линкоров в строю, не считая безнадежно устаревшего «Парижа», между прочим! – мог попасть в руки врага, и тогда шансы на грядущую британскую победу становились бы весьма призрачными.

Поэтому английские морские лорды (и лично Черчилль) решили, что раз у них нет возможности завладеть всеми французскими кораблями (два совсем ветхих линкора англичанам все же удалось интернировать в Лондоне, какие-то корабли – в Портсмуте, Плимуте и в Александрии) – то нужно всеми возможными средствами обезвредить корабли, оставшиеся вне британского контроля. То есть в случае необходимости попросту их потопить…

Линейный корабль «Ришелье»

В то время в Мерс-эль-Кебире и в бухте Орана на побережье Северной Африки находились ценнейшие корабли французского флота, в том числе линкоры «Бретань» и «Прованс», а также два современных линейных корабля «Дюнкерк» и «Страсбур». На Северную Африку базировались также новейшие (правда, недостроенные) линкоры «Ришелье» и «Жан Бар», бежавшие от немецкого нашествия прямо от достроечных стенок. Вот их-то англичане в начале июля и решили, как бы это помягче выразиться, лишить возможности принести вред Англии.

3 июля англичане начали операцию «Катапульта». Нельзя сказать, что они сделали это внезапно – все же какие-то приличия были соблюдены. Адмирал Соммервил предъявил французам ультиматум, в котором предлагал им или объединиться с английским флотом, или затопить свои корабли, или, наконец, немедленно увести их к островку Мартинике, вблизи северного побережья Южной Америки, где они и будут интернированы. Конечно, британцы знали, что любое из этих трех условий есть грубое нарушение франко-немецкого перемирия и для французов неприемлемо, но кто теперь французов, после позора Компьенского леса, о чем-либо спрашивал? Vae viktis!

«Французы отклонили все три предложения, из которых даже третье, как явное нарушение договора о перемирии, должно было вызвать тяжелые последствия. Еще до того, как англичане получили ответ, они, чтобы воспрепятствовать уходу французских кораблей, заминировали выход из гавани, а после отказа французов выполнить условия ультиматума открыли огонь по своим прежним союзникам. «Бретань» затонула почти со всей командой. Однотипный с ней корабль «Прованс» был превращен в плавающую груду исковерканного металла. «Дюнкерк» получил тяжелые повреждения и выбросился на мель. «Страсбургу» удалось покинуть порт и в сопровождении трех эскадренных миноносцев достигнуть Тулона. 5 июля английские самолеты вновь атаковали корабли в Мерс-эль-Кебире и нанесли им наряду с тяжелыми повреждениями большие потери в людях. В общей сложности французский флот потерял убитыми 1400 человек».

В общем, англичане «предательским ударом в спину» вывели из войны французский флот; после 5 июля единственной реальной угрозой для британского судоходства становились итальянские корабли.

Увы, итальянский флот (несмотря на свое численное превосходство над противником) сражаться с англичанами в открытом море как-то не особо горел желанием. Не верили итальянские адмиралы в способность своих команд на равных сражаться с врагом – посему считали за благо от открытого боя с английским флотом уклоняться.

Но долго это делать им не довелось – вернее, не позволили британцы; 9 июля английская Александрийская эскадра провела до Мальты два конвоя и вошла в соприкосновение со значительно более крупными итальянскими морскими силами, поддержанными многочисленной авиацией.

Бой был крайне коротким. Вернее, его вообще не было – как только с дистанции в 140 кабельтовых «Уорспайт» зарядил тысячекилограммовую 381-мм болванку в «Кавур» – итальянцы немедленно прекратили сражение, хотя они находились в более выгодном положении благодаря близости своих баз. Атаки итальянских самолетов успеха не имели.

« При более мелких столкновениях итальянские корабли также всегда стремились как можно скорее прервать бой. Они довольствовались тем, что при помощи воздушной разведки устанавливали отсутствие противника и использовали такую благоприятную возможность для проводки транспортов в Ливию. Это было для них довольно легко сделать, тем более что Мальта тогда еще очень слабо оборонялась англичанами и ввиду итальянского превосходства в воздухе не могла использоваться как опорный пункт флота на Средиземном море».

Теоретически соотношение сил сторон на театре было за итальянцами. Опираясь на свое численное превосходство, они априори обладали (вернее, должны были бы обладать) инициативой в ведении боевых действий, могли себе позволить выбирать способ действий «на земле, в небесах и на море».

К сожалению, на море они (неожиданно как для своих союзников, так, в общем-то, и для врагов) выбрали тактику уклонения от боевого соприкосновения с врагом.

Принято (в исторической литературе) почему-то иронически относиться к такому поведению итальянских флотоводцев – но здесь есть один момент, который их хоть как-то, но оправдывает.

Техника итальянская ни к черту не годилась. Из восьми линкоров два-три постоянно находились в ремонте, и с неприятно частой периодичностью повергал в ужас командиров кораблей внезапный отказ, например, турбины крейсера в самый разгар преследования английского транспорта. Итальянские корабли, вступившие в войну, были крайне ненадежны и технически несовершенны.

Да что там говорить о Второй мировой войне! Даже сегодня итальянское энергетическое оборудование для паровых турбин годится лишь на металлолом!