Фёдор Успенский - Очерки истории Трапезундской империи Страница 24

«Явилась другая женщина с большим, чем Ирина, правом на трон. Это была Анна Анахутлу, старшая дочь Алексея II, принявшая пострижение и жившая до сих пор в уединении. Противоположная Ирине партия убедила ее бросить монашеское платье и бежать в Лазику, где она была провозглашена императрицей как ближайшая законная наследница своего брата Василия. Лазы, цаны и все провинциалы предпочитали природную госпожу из дома Великих Комнинов господству палеологовской линии, решившей притом выйти замуж за иностранца. Анна шла спокойно в Константинополь, не встречая сопротивления. Правительство Ирины не пользовалось популярностью и ради ее личного поведения, и тех потерь, какие нанесла всем классам последняя экспедиция против турок, так как ее константинопольские наемники разбежались, не вступая в борьбу с неверными, которые приблизились к стенам и сожгли подгородние селения, оставив почерневшие развалины и такое количество непогребенных трупов, что страшная смертность была последствием этого».

При таких условиях Анна явилась в Трапезунд, была немедленно допущена в цитадель и признана всеми законной царицей. Ирина лишена власти, процарствовав 1 год и 4 месяца.

30 июня 1341 г. после трехнедельного правления Анны прибыл в Трапезунд Михаил, второй сын Иоанна II. Он был предназначен константинопольским правительством в мужья Ирине, но он был в возрасте 56 лет, и она была свергнута прежде его прибытия в Трапезунд с 3 военными кораблями и с отрядом войска. Михаил высадился без всякой оппозиции, был встречен Никитой, предводителем схолариев, и казалось, что его права на трон будут одобрены всеми партиями. Но то обстоятельство, что он являлся мужем Ирины, был окружен византийскими наемниками и поддерживался партией схолариев, тревожило туземную партию, т. е. грузинскую, которая свергла Ирину. Архиепископ Акакий принял Михаила с должной церемонией, но скоро его постигла измена и ссылка в заточение в Лимнии.

Приверженцы партии Палеологов отправили в Константинополь посольство с тем, чтобы выставить претендентом на власть в Трапезунде сына Михаила Иоанна, проживавшего в Константинополе. По прибытии его в Трапезунд там произошла неумолимая резня представителей местной партии.

Иоанн был у власти только два года (1342–1344); затем был восстановлен и провозглашен царем отец его Михаил, правивший до 1349 г.

Анархия была в полном разгаре, когда в 1349 г. выдвинут был на престол юноша одиннадцатилетнего возраста, второй сын императора Василия, по имени Иоанн, принявший популярное имя основателя империи Алексея. Ему удалось удержаться на шатком престоле до 1390 г. и перенести в историю имя Алексея III, окруженное почетной памятью. Ниже мы посвящаем особую главу изложению тревожных событий второй половины XIV в., а здесь, ради сбережения места, позволяем себе ограничиться ссылкой на Финлея, давшего несколько страниц (р. 444–446) изложению его царствования[72], и на новейшего историка Миллера, который дал более полный перечень событий его времени[73]. Алексею III принадлежит широкое использование системы брачных союзов с соседними магометанскими владетелями в качестве меры укрепления политических связей. Так, сестра его Мария была в замужестве за ханом орды Белых Баранов[74] Кутлубеком, другая сестра Феодора — за эмиром Халивии Хаджи Омаром, дочь Евдокия за эмиром Таджеддином, которому была уступлена крепость Лимнии, другая дочь Анна — за Багратом грузинским, третья дочь — за эмиром Арсинги Эрзинжан. Такова была вызванная естественными условиями и, может быть, симпатиями политика трапезундских императоров, против которой настойчиво действовали Палеологи и Кантакузины.

ГЛАВА VI. Администрация, военные округа. Полузависимая Халдия

Прежде чем продолжать изложение безотрадных событий внешней истории, попытаемся бросить взгляд на другие стороны переживаемой империей жизни с целью хотя бы до некоторой степени понять, чем же держался среди всевозможных домашних интриг и внешних опасностей этот государственный организм.

При значительной скудости материалов по отношению к внутренней истории те сведения, какие почерпаются из актов Вазелонского монастыря, имеют большую цену. Правда, эти сведения отрывочны и случайны, но ими дополняется то, что мы знаем из других источников. Принято думать, что Трапезундская империя была вполне подражанием и продолжением Византийской, но это мнение не имеет за собою положительных данных, которые основывались бы на исследовании источников. Многое, конечно, представляет сходство, как результат продолжительного господства в Трапезунде общеимперского закона и администрации, но местные особенности, вытекающие из сожительства на территории Трапезундской империи разных народностей, а равно влияние соседних с империей народов, должны были наложить особую печать на внутреннюю жизнь Трапезунда и повлиять на устройство империи, в особенности в период ее созидания в первой половине XIII в., когда она была некоторое время совершенно изолирована от сношений с коренными греческими областями.

Небольшая территория, какую занимала Трапезундская империя, правда, и не нуждалась в очень сложной административной организации. Сохранившиеся известия, не исключая и Панарета, историка Трапезунда, знакомят более с центром, с царским двором в Трапезунде и если делают намек на администрацию, то на центральную, и притом имеют дело с высшими чинами администрации. Между тем акты знают только глухую провинцию, маленькую область, находившуюся под влиянием Вазелонского монастыря, и, следовательно, в них преобладают интересы провинции и исполняют административную работу мелкие чины. Тем любопытнее находимые здесь указания, которые легко, впрочем, могут быть проверены теми же самыми актами, вращающимися в той же самой сфере земельных отношений, привлекающих внимание центральной администрации по случаю многократно повторяющихся одинаковых правонарушений.

Прежде всего выступает военный характер устройства империи, хотя едва ли она содержала значительное войско.

Мы знаем теперь три военных округа, или банды, на которые была разделена империя. Действие земельных актов монастыря происходит в банде Мацуке, иногда называемой также Палеомацука, хотя последняя составляла отдельное селение в этой банде. Когда в акте имеется в виду обозначить место нахождения данной местности, усадьбы или участка, о котором в акте идет речь, то называется прежде всего банда, в нашем случае Мацука, потом селение и, наконец, стась: так, например, в банде Мацука, в селении Хортокопи, в стаси Паладиана (εν τω βάνδω Ματζουκάων εν τω χωρίω Χορτοκόπης και εν στάσει τη Παλαδιανη).

Второй округ известен по хрисовулу царя Алексея III Комнина в пользу монастыря Сумелы (1364 г.). Этот округ, в который входит и самый монастырь, назывался бандой Гимора. Подразделением его служили также селения и стаей, как можно заключить по содержанию самого документа.

Наконец, третий военный округ представлял собой Трапезундский округ, т. е. банда Трапезунд.

Во главе каждого округа стоял дука (δθύξ), носивший также звание «кефала» («головы») округа и другие чины. На актах он подписывается всегда так: раб святого нашего государя и императора Великого Комнина (всегда без указания имени) и судья всей банды Мацука, орфанотроф Севаст Пилина [ό δούλος του αγίου ημών αύθέντου και βασιλέως του Μεγαλουκ Κομνηνού και κριτής πάσης Ματζουκας και όρφανοτρόφος Σεβαστός ό Πηλινάς] (Г. 84 v.) раб святого нашего государя и императора Великого Комнина и судья царского дворца и всего Трапезунда, ничтожный иконом Великой церкви ГеоргийДоранит [6 δούλος του αγίου ημών αύθέντου και βασιλέως του Μεγάλου Κομνηνοί} και κριτής της βασιλικής αυλής και πάσης Τραπεζούντας ό ευτελής οικονόμος της Μεγάλης εκκλησίας Γεώργιος ό Δώρανίτης] (f. 85 v.).

Принимая в соображение те указания, какие находим в актах, мы должны приходить к заключению, что основным принципом административного устройства империи была военная организация. Тип такой организации был выработан в Византийской империи, начиная с VIII в., и с некоторыми изменениями может быть наблюдаем до турецкого завоевания. Это так называемое фемное устройство, выражавшееся в разделении империи на военные округа, подчиненные военным начальникам округов со званием стратигов. В зависимости от стратигов находились как военные части, расположенные в округе, так и гражданское население входившей в военный округ области. Конечно, в Трапезунде произошли разные отступления от принятой в империи системы, бывшие в зависимости от местных условий, главное же — от развития поместно-вотчинных тенденций в среде крупных землевладельцев.

Для подробностей относительно этого устройства в Византии можем сослаться на собственную статью «Военное устройство Византийской империи»[75], которая до известной степени подготовляет и к пониманию трапезундского устройства. Византийская фема в смысле военного управления предоставляла собой округ или дивизию с 10 000 военных людей, помещенных в военных участках, выделенных в той области, где организовался подобный округ. Под стратигом стояли подчиненные ему военные чины: турмархи (начальники турм), начальники кавалерийских банд и другие низшие чины. Все гражданское управление в этих частях было в руках военных чинов. Теперь легко понять, в чем трапезундское управление отличалось в смысле организации военного округа от константинопольского. Во главе округа стоит дука, иначе кефал, хотя позже XI в. и в Византии находим некоторые округа, особенно пограничные с опасными соседями, получившие некоторую реформу в управлении, с отменой звания стратига. Наши материалы не сообщают, сколько в банде было военных людей: константинопольский военный чин с этим именем, занимавший третье место в организации фемы и следовавший за турмархом, имел под командой 1000 человек. Но это, конечно, далеко не разрешает вопроса о Трапезундской банде, во главе которой стоял δоύξ или дука, большой чин, имевший отдельное и самостоятельное командование. Точно так же мы не нашли никакого намека в наших актах на военные участки в той или иной банде, хотя военные чины появляются в судопроизводстве провинции то в качестве свидетелей, то истцов и ответчиков. Можно считать весьма вероятным, что в Трапезунде военная система не основывалась наземельных наделах. По-видимому, главная оборонительная сила империи состояла в наемных отрядах и не превышала для внутренней стражи 30 000, большей частью всадников. Если считать по 10 000 на военный округ, то это количество приближалось бы к действительности.