Джон Норвич - История Византии Страница 25

Но к тому времени, когда Велисарий возвратился в Италию, Хильдебад был убит и на его месте оказался Тотила, ставший самым великим из всех готских королей.

Тотила являлся племянником Хильдебада, ему было еще только около двадцати пяти лет. Придя к власти, он сумел сплотить готское общество так, как ни один из его предшественников. Однако Тотила никогда не забывал, что подавляющее большинство его подданных составляли не готы, а итальянцы. Во времена Теодориха отношения между двумя народами были весьма сердечными, после того как Велисарий одержал ряд побед, итальянская аристократия начала проявлять проимперские настроения, так что Тотила стал апеллировать к бедным слоям итальянского общества. Те не испытывали никакой симпатии к империи, которая хотя и называлась Римской, была теперь почти всецело греческой; более того, простые итальянцы уже настрадались от повышенного внимания со стороны византийских сборщиков налогов — высокопоставленных чиновников, именовавшихся логофетами геникона[27], которым платили по результату и которые обобрали всю страну. Тотила обещал не только положить конец произволу чиновников, но и освободить рабов, поделить крупные поместья и перераспределить землю. Неудивительно, что народ слушал его и следовал за ним, включая византийских дезертиров.

За несколько месяцев со времени восшествия на трон Тотила настолько укрепил свои силы, что ему удалось оттеснить имперскую армию в 12 000 человек от ворот Вероны и уничтожить другую армию византийцев в результате тщательно подготовленного сражения в окрестностях Фаэнцы. А весной 542 г. примерно в пятнадцати милях к северу от Флоренции он наголову разбил армию Иоанна. К концу лета Тотила покорил всю Италию за исключением Равенны, Рима, Флоренции и нескольких прибрежных городов. Самым значимым из последних являлся Неаполь, и Тотила предпринял его осаду. Основательно оголодав, неаполитанцы вынуждены были сдаться, тем более что условия капитуляции, предложенные Тотилой, своей мягкостью тому весьма способствовали: византийский гарнизон отпускался с миром, и при нем оставалось все его имущество.

Падение Неаполя, во второй раз за семь лет, нанесло еще один удар по боевому духу византийцев. В январе 544 г. греческие военачальники, отсиживавшиеся в своих укрепленных лагерях, написали Юстиниану, что они близки к поражению. Почти несомненно, именно это письмо побудило императора вновь послать Велисария в Италию.

Между тем в надежде, что он сможет занять столицу без пролития крови, Тотила обратился из Неаполя непосредственно к жителям Рима. Однако спонтанного восстания, на которое он надеялся, не произошло, так что в начале лета 544 г. Тотила двинулся к столице, и в то же самое время Велисарий уже направлялся в Италию.

Византийский полководец с самого начала знал, что в эту свою вторую итальянскую кампанию ему придется несладко: Юстиниан дал слишком мало войск и совсем не дал денег. И все же с лета 544 г. ему в течение года удалось освободить Отранто и отстроить заново укрепления в Пезаро, который впоследствии выдержал решительную атаку готов. Но за это время он ясно осознал, насколько изменилась ситуация после его отъезда. Теперь уже не только готы были враждебно настроены к византийцам, но и практически все население Италии. С имевшимися у него войсками Велисарий мог бы лишь поддерживать имперское присутствие в Италии, но ему никогда не удалось бы отвоевать ее. В мае 545 г. он отправил с Иоанном письмо Юстиниану, где сообщал о крайней нужде в людской силе, лошадях, оружии и деньгах.

Император пошел навстречу своему полководцу. В конце осени Иоанн вернулся со значительными воинскими подкреплениями, в составе которых были как римляне, так и варвары. Совместное командование этой армией осуществлялось самим Иоанном и армянским военачальником по имени Исаак. Примерно в то же время войска Тотилы подошли к Риму и начали осаду.

Перед горизонтом вырисовывались довольно-таки мрачные перспективы. Тотила контролировал всю территорию между Римом и морским побережьем, его флот был уже подтянут к устью Тибра, а командующему гарнизоном Бессу не удалось сделать продовольственные запасы на случай серьезной блокады.

Велисарий разработал следующий план. В то время как Бесс отвлекающими вылазками вынуждал готов следить за выходами из города, часть армии Велисария пройдет вдоль южного берега реки, а остальные солдаты, разместившиеся на 200 судах, разграбят вражеский флот и затем поплывут вверх по течению — на помощь пехоте. Во время этой операции армянскому полководцу Исааку надлежало оставаться в устье реки. Под его наблюдением находились резервные полки, оставшиеся суда и — что не менее важно — Антонина, которая незадолго до этого прибыла в Италию, чтобы присоединиться к мужу.

И вот операция началась, но Бесс не предпринял со своей стороны требуемой активности. Невзирая на это, суда Велисария медленно продвигались вверх по реке, с их палуб летели потоки огненных стрел. Им удалось прорвать огромную железную цепь, которой Тотила перегородил Тибр, используя ее как дополнительную меру защиты, и византийские суда уже приближались к Риму, когда пришло известие, что Исаак захвачен в плен. По мысли Велисария, это могло означать только одно: готы предприняли внезапную атаку и отрезали византийцев от моря. Более того, если Исаак схвачен, то попала в плен и Антонина. Отменив атаку, Велисарий ринулся к побережью — и оказалось, что Исаак атаковал готский гарнизон в Остии, выказав вопиющее неповиновение приказам верховного главнокомандующего, и потерпел поражение. За исключением самого Исаака и сопровождавшего его отряда никто, включая Антонину, не пострадал.

Последний шанс был упущен; стало ясно, что Рим не спасти. И все же город не сдавался. Однако 17 декабря 546 г. несколько византийских солдат-наемников, давно не получавших жалованье, открыли Асинарийские ворота и готы хлынули внутрь. Бесс и часть представителей римской знати бежали. Оставшиеся искали прибежища в церквях, пока в городе творились бесчинства. Наконец Тотиле удалось навести порядок и римляне вышли на улицы в поисках пищи. К счастью, победители достаточно быстро наладили снабжение города продовольствием. По словам Прокопия, от былого населения великой столицы осталось только 500 человек.

Хотя падение Рима и не являлось серьезным поражением в стратегическом смысле, как символическое событие оно имело исключительное значение, и Тотила сразу же предложил византийцам мир. Но условия договора, предложенного готами, были отвергнуты императором, и бои возобновились. Через несколько месяцев, когда стало ясно, что ни той ни другой стороне не удастся добиться ощутимого перевеса, Велисарий решился на последнее обращение к императору, прося выделить больше средств на ведение войны. Послание вызвалась доставить Антонина, поскольку имела прямой доступ к императрице, а через нее — к самому Юстиниану. В середине лета 548 г. Антонина отправилась в Константинополь и обнаружила город погруженным в глубочайший траур. Умерла Феодора. Император, убитый горем, не хотел никого видеть. Все, что Антонина смогла сделать, — это добиться отзыва из Италии своего мужа: поражение византийских войск казалось неизбежным, и она хотела, чтобы Велисарий нес за него ответственность.

В начале 549 г. Велисарий вернулся в столицу. Вторая итальянская кампания вылилась для него в пять лет сплошных разочарований, но он спас Италию для империи, по крайней мере временно. Если бы не Велисарий, византийцев бы изгнали с Апеннинского полуострова еще в 544 г.

Юстиниан приветствовал своего полководца как давно утерянного друга. На протяжении нескольких лет их разъединяла Феодора, которая постоянно настраивала мужа против Велисария. Император никогда всерьез не верил Феодоре, но ей удавалось поддерживать у него чувство смутного раздражения к военачальнику. С ее смертью это чувство быстро рассеялось. Однако даже Велисарий не смог убедить императора предоставить необходимые средства для окончательного разгрома Тотилы. Юстиниан теперь был озабочен совсем иной проблемой, которая снова лежала в области теологии.

В 543 г. фанатичный монофизит по имени Яков Барадей (Оборванец), посвященный в епископы ссыльным патриархом Александрийским, отправился в путешествие по Востоку с намерением возродить монофизитские настроения. Он исходил вдоль и поперек Сирию и Палестину, Месопотамию и Малую Азию, рукоположив около тридцати епископов и назначив несколько тысяч священников. Юстиниан оказался в затруднительном положении. Он не осмеливался открыто действовать против набравших силу монофизитов, но, с другой стороны, его уже критиковали на Западе за проявление инертности перед лицом новой угрозы. Поэтому он решил сделать своеобразный дипломатический ход, пойдя на публичное осуждение — но не монофизитов, а тех, кто находился на противоположном конце теологического спектра, несториан. С того времени, когда в 431 г. состоялся Эфесский собор, в пределах имперских границ несториан осталось совсем мало (если они вообще остались), и, следовательно, атака на них не имела практического значения. Но к ним питали равное отвращение и монофизиты, и православные, и такое заявление, как казалось инспектору, могло бы разрядить ситуацию. В 544 г. Юстиниан издал указ, в котором осуждались три еретических учения, против которых особенно восставали монофизиты, — повсеместно именовавшиеся «Три главы». Но монофизиты не были этим умиротворены, тогда как на Западе епископы пришли в ярость. Любая атака на несториан, гневно заявляли они, может означать лишь пособничество монофизитам. В результате константинопольский патриарх Мина, подписавший указ Юстиниана, был немедленно отлучен от церкви папой римским Вигилием.