Александр Васильев - Время до крестовых походов до 1081 г. Страница 25

Эта точка зрения восторжествовала, и готы получили разрешение переправиться через Дунай. «Так были приняты, – говорит Фюстель де Куланж, – в пределы империи 400 или 500 тысяч варваров, около половины которых могли носить оружие». [193] Если даже уменьшить только что приведенную цифру поселенных в Мезии готов, все-таки число их окажется очень значительным. Первое время варвары жили спокойно. Но постепенно в их среде стало расти недовольство и раздражение против римских начальников и чиновников, которые, утаивая часть денег, назначаемых на пропитание поселенцев, кормили их плохо, притесняли, оскорбляли их жен, обижали детей; многих из них переправили на житье в Малую Азию. Жалобы готов не имели успеха. Тогда возмущенные варвары подняли восстание и, призвав к себе на помощь отряды аланов и гуннов, пробились во Фракию и двинулись к Константинополю. Император Валент, воевавший в это время с Персией, при получении известия о готском восстании прибыл из Антиохии в Константинополь. В происшедшем сражении у Адрианополя (378 г.) готы нанесли сильное поражение римскому войску; сам Валент пал в битве. Казалось, что дорога к столице для готов была открыта. Но они, очевидно, не имели общего плана нападения на империю. Преемник Валента Феодосии сумел при помощи отрядов из тех же готов разбить варваров и остановить их грабежи. Это показывает, что в то время как одна часть готов воевала с империей, другая согласна была служить в ее войске и биться со своими соплеменниками. После победы Феодосия, по словам языческого историка V века Зосима, «во Фракии установилось спокойствие, так как находившиеся там варвары погибли «. [194] Таким образом, победа готов при Адрианополе не позволила им утвердиться в какой-либо области империи.

Но зато с этого времени германцы начинают проникать в жизнь империи мирным путем. Феодосии, понимая, что войной он не в силах будет сломить поселенных на его территории варваров, пошел по пути мирного сближения с ними, приобщения их к римской культуре и, что особенно важно, привлечения их в ряды войска. Мало-помалу войска, на обязанности которых лежала защита империи, превратились в своей большей части, по своему составу, в германские дружины. Германцы должны были очень часто оборонять империю против своих же германских соплеменников. Готское влияние проникло в высшее командование армией и в администрацию, где наиболее ответственные и высокие посты поручались германцам. Феодосии, видя спасение и покой империи в своей германофильской политике, не понимал той опасности, которая при дальнейшем усилении варварского германизма в жизни империи может угрожать самому ее существованию. Ненадежность подобной политики, особенно в области военной обороны страны, также, по-видимому, не была ясна для Феодосия. Между тем готы, усвоив римское военное искусство, римскую тактику, приемы борьбы, вооружение, становились грозной силой, которая в любой момент могла поднять оружие против империи. Местное греко-римское население, отодвинутое как в общественной, так и в частной жизни на второй план, было очень недовольно подобным германским засильем. Росло антигерманское движение, которое могло привести к серьезным внутренним осложнениям.

В 395 году Феодосии умер в Медиолане, откуда набальзамированное тело умершего императора было перевезено в Константинополь и погребено в храме Апостолов. Феодосии оставил двух юных и слабовольных сыновей, признанных наследниками, Аркадия и Гонория. Аркадий получил в управление восточную часть империи. Гонорий – западную. За свои великие заслуги в пользу христианства в его борьбе с язычеством Феодосии получил в истории прозвание Великого.

Однако в двух поставленных себе задачах Феодосии не достиг желаемых результатов. Второй Вселенский собор, провозгласив никейство господствующей формой религии, не смог установить церковного единства. Арианство в его различных проявлениях продолжало существовать и в своем развитии создавало новые религиозные течения, захватившие в V веке религиозную и тесно связанную с ней общественную жизнь, особенно в восточных провинциях, Сирии и Египте, что позднее имело для империи в высшей степени важные последствия. Затем сам Феодосии, допустив в войска германский элемент, получивший в них преобладание, т. е. элемент арианский, должен был арианам оказывать снисхождение и таким образом отступить от провозглашенного строгого никейства. С другой стороны, германофильская политика Феодосия, отдавшая в руки варваров защиту страны и наиболее ответственные места в администрации, привела к германскому засилью и вызывала живейшее неудовольствие и раздражение со стороны туземного греко-римского населения. Главными центрами германского преобладания были сама столица. Балканский полуостров и некоторая часть Малой Азии; восточные провинции, Сирия с Палестиной и Египет, этого гнета не ощущали. Подобное преобладание варваров начинало уже в конце IV века угрожать столице, а значит, всей восточной части империи. Таким образом, обе задачи Феодосия, а именно – установить единую и единообразную церковь и примирить империю с варварами, ему не удались, и его преемники получили в наследство два запутанных и чрезвычайно сложных вопроса: вопрос религиозный и вопрос германский, или точнее – готский.

Национальные и религиозные интересы эпохи

Эта эпоха имеет особенно большое значение из-за того, что в это время пересекались основные национальные и религиозные вопросы. Под национальным вопросом надо разуметь историю борьбы различных племен, населявших империю или нападавших на ее пределы.

Эллинизм в восточной половине Римской империи должен был, казалось, играть роль одного из главных объединяющих элементов среди ее разноплеменного состава. В действительности этого не было. Начатки эллинизма на азиатском Востоке до Евфрата и в Египте появились еще во времена Александра Македонского и диадохов. Главным средством для насаждения эллинизма Александр считал основание колоний; говорят, что он один основал на Востоке более семидесяти городов. Преемники Александра продолжали это дело более или менее в его духе. Если провести крайние границы, до которых доходила эллинизация в тех странах, то на севере граница ее дойдет до Армении, на юге – до берегов Красного моря; на Востоке эллинизация проникла в Персию и Месопотамию. Центром же эллинизма сделалась египетская Александрия. Но, конечно, названные страны представляли собой крайние пределы, за которыми эллинизация уже совершенно исчезала. Наибольшему влиянию эллинизма подверглись прибрежные страны Средиземного моря, а именно: Малая Азия, Сирия и Египет. Из этих трех стран Малая Азия была наиболее эллинизированной страной; берега ее с давних пор были усеяны греческими колониями, и греческое влияние, мало-помалу, хотя и не без труда, проникло и во внутрь страны.

Гораздо слабее была эллинизация Сирии, где эллинизм коснулся лишь высшего, образованного класса; масса же населения, не зная греческого языка, продолжала говорить на своих родных языках: сирийском или арабском. Один ученый писал, что, «если уже в таком мировом городе, как Антиохия, простой человек говорил по-арамейски (по-сирийски), то можно спокойно предположить, что внутри страны греческий язык был не языком образованного класса, а только тех, кто ему специально обучался». [195] В виде прекрасного примера того, насколько местный сирийский язык крепко держался на Востоке, можно привести так называемый «Сирийско-римский законник V века». [196] Древнейшая, дошедшая до нас сирийская рукопись законника написана в начале VI века, следовательно, еще до Юстиниана, и, по всей вероятности, в северовосточной Сирии. Но сирийский текст представляет собой перевод с греческого; неизвестный нам пока греческий оригинал законника, относящийся, по некоторым данным, к семидесятым годам V века, был тотчас же переведен на сирийский язык. Кроме сирийского текста законника, до нас дошли версии арабская и армянская. По всей вероятности, законник имеет церковное происхождение, будучи составлен в интересах церкви; в нем с особенной подробностью рассматриваются статьи по брачному и наследственному праву и смело выставляются преимущества духовенства. Для нас в данном месте не столько важно содержание законника, сколько факт его большого распространения и бытового приложения на Востоке, от Армении до Египта, на что указывают его различные версии и то обстоятельство, что заимствования из него встречаются в сирийских и арабских сочинениях XIII–XIV веков. Когда при Юстиниане законодательство стало официально обязательным для всего государства, то для восточных провинций оно оказалось слишком громоздким и неудобопонятным; на практике сирийский законник являлся там заменой кодекса. Когда в VII веке мусульмане завоевали восточные области, то тот же сирийский законник и под их владычеством получил широкое распространение. Таким образом, этот памятник, переведенный по-сирийски уже во второй половине V, века, может служить прекрасной иллюстрацией того положения, это масса населения, не понимавшая ни по-латыни, ни по-гречески, крепко держалась своего родного сирийского языка.