Леонид Иванов - Смерть диверсантам и шпионам!: Правда о СМЕРШе Страница 25

Известно, что с августа 1937 по март 1940 года комдив К. К. Рокоссовский, ставший жертвой клеветы, был арестован и находился в ленинградской тюрьме Кресты.

Вскоре после своего освобождения в конце мая 1940 года генерал-майор (в начале мая 1940-го были введены генеральские звания в РККА) К. К. Рокоссовский был принят Маршалом Советского Союза С. К. Тимошенко, а затем и И. В. Сталиным. Сталин встретил Рокоссовского вопросом:

— Где ты так долго пропадал?

— Сидел, — кратко отвечал ему генерал.

— Нашел время сидеть. Работать надо! — заметил ему Сталин.

После того как Донской фронт под командованием К. Рокоссовского перешел в наступление севернее Сталинграда (20 ноября 1942 года) и в начале февраля 1943 года окончательно разгромил сталинградскую группировку противника, имя генерала Рокоссовского стало известным, его портреты появлялись во всех газетах. Из самых разных мест приходили поздравления.

Решил не отставать и начальник тюрьмы Кресты, пославший свое поздравление Рокоссовскому.

Тот немедленно ответил ему правительственной телеграммой:

«Рад стараться, гражданин начальник. Рокоссовский».

Сегодня, шесть с половиной десятилетий спустя, подъезжая к Волгограду, замечаешь пустые глазницы производственных зданий с раскрытыми крышами, с обвалившейся штукатуркой… И теперь уже вопрос о победителе не выглядит решенным.

После окончания битвы под Сталинградом войска 51-й армии принимали участие в освобождении города Ростова. После Ростова дивизии армии двинулись в направлении Таганрога. По пути остановились в станице Политотдельская. Так получилось, что там скопилось большое количество войск. Среди них были штаб 51-й армии с приданными частями, кавалерийский корпус Кириченко и множество других частей.

Немцы каким-то образом узнали об этой концентрации и начали активную бомбежку станицы Политотдельская. Они нанесли по Политотдельской концентрированный бомбовый удар, продолжавшийся без перерыва около 12 часов. Я в это время находился в деревянном одноэтажном доме, где располагалось тогда наше отделение. Всю бомбежку я отстоял в углу, внутри дома. Возле дома был погреб, но я, несколько раз видевший гибель людей в подвалах, предпочитал там не прятаться. Во время бомбежки с дома была сорвана крыша, выбиты окна и двери. К тому времени я пережил уже немало бомбежек и научился относиться к ним со смешанным чувством настороженности и презрения, но та бомбардировка была намного мощнее обычного, длиннее и оттого памятнее. Немецкие летчики-бомбардировщики под сильным истребительным прикрытием, обеспечивавшим им безнаказанность (а наши наземные средства ПВО были в то время ничтожны), прицельно бомбили станицу тяжелыми бомбами. Тогда погибло много наших солдат и офицеров, были разрушены десятки единиц немногочисленной в то время боевой техники. Дороги в станице были столь испещрены воронками, что после бомбежки не могли проехать автомобили, даже гужевой транспорт пробирался с трудом и медленно.

Когда вечером бомбежка кончилась и я смог осмотреться, то увидел, что стоял в углу под образами. Я — неверующий человек, но эту деталь запомнил на всю жизнь. Наверное, Бог все-таки пожалел меня и спас.

Несколько часов после налета мы плохо слышали, с трудом могли разговаривать, кричали, двигались словно пьяные, задыхались от кислого селитренного запаха. Потерь среди оперсостава тогда не было, только секретарь отдела Тоня Хрипливая получила ранение. Сейчас она живет в Оренбурге и, как активный участник ветеранской организации, хорошо известна в городе.

После Политотдельской 51-ю армию направили под Ворошиловоград. Там мы простояли до начала августа, когда пошли в наступление и освободили Донбасс, а затем и Одессу, город, в обороне которого я был в 1941 году.

Надеюсь, что большинству читателей все еще известна прекрасная песня военного времени «Землянка».

Расскажу о своем личном опыте. За все время войны я ни разу в землянке не находился, считая большинство этих сооружений ненадежными и опасными. Обычно я располагался в окопах под открытым небом. Правда, весной 1942-го, находясь в боевых позициях под Феодосией, мы вырыли яму 2x2 м и накрыли ее от дождей большой плащ-палаткой, организовав некое подобие землянки. Помню, что спать ложились туда все разом на левый бок, по команде переворачивались на правый… Вода в ней не задерживалась, поскольку дно ее было устроено несколько выше дна окопов.

В военных мемуарах, как правило, описываются боевые действия наших войск и очень мало говорится, если говорится вообще, о фронтовом быте. А ведь он был ох каким нелегким. Чтобы воевать, надо было жить в полевых условиях, выживать под постоянным огнем противника, быть в относительно здоровом состоянии.

Возьмем, к примеру, обед. Обед привозили, как правило, поздно ночью. Знаменитое изречение «мойте руки перед едой» никогда не выполнялось. Котелки и ложки не мылись, поскольку с водой почти всегда были проблемы. Брали воду чаще в воронках и лужах, набирая ее во фляги, бросая туда кусочки хлорки.

К слову, в начале войны фляги были очень неудобными, поскольку сделаны были из стекла. При падениях они легко бились и даже могли поранить. Уже во время войны большинство личного состава обзавелось немецкими трофейными флягами — алюминиевыми, в аккуратных тканевых чехлах. Во время войны выпуск подобных фляг освоила и отечественная промышленность.

Не мылись на фронте порой месяцами. Поэтому вшей было множество.

При каждой возможности устраивалась — верх блаженства — баня. Качество бани, устроенной с помощью котелка холодной воды и котелка кипятка, можете себе представить.

Никаких постелей у большинства бойцов переднего края, конечно же, не было и в помине. Однако сон — царь владетельный и могущественный. Люди привыкали дремать и полудремать при ходьбе и стоя, в кабине автомобиля, коробке танка и за штурвалом самолета. Так и я приспособился спать полусидя-полустоя, прислонившись к углу окопа.

На Кишиневском направлении

После освобождения Одессы части 5-й ударной армии были направлены в Молдавию, в район Тирасполя. Войска армии в основном находились севернее Тирасполя.

Как известно, Днестр по ходу своего течения имеет большую извилину в виде петли, вдающейся в глубь территории Молдавии.

Командование решило использовать это обстоятельство и нанести мощный охватывающий удар. Но удар не получился, и почти целый корпус оказался отрезанным немцами. Наши войска понесли большие потери. Правда, севернее Тирасполя войскам удалось форсировать Днестр и захватить небольшой, примерно 3x4 км, плацдарм в районе Чобручей. На этом плацдарме вела бои 49-я гвардейская стрелковая дивизия.

По долгу службы мне не раз приходилось бывать на этом плацдарме. Трудность посещения плацдарма состояла в том, что немец нещадно и настойчиво обстреливал эту переправу, практически не делая никаких перерывов. Но для меня все обходилось благополучно.

В целом войска армии находились на Днестре довольно длительное время, вели тяжелую позиционную борьбу — начиная с середины апреля и кончая началом августа 1944 года, когда войска фронта пошли в решительное наступление. Это была известная сегодня Ясско-Кишиневская операция.

Отдел контрразведки «Смерш» 5-й ударной армии находился тогда в крупном селе Глинное, располагавшемся неподалеку от Днестра.

Противник, понимая, что советское командование готовит на этом направлении крупное наступление, вел активную разведку. Он часто засылал свою агентуру через линию фронта, но чаще на парашютах забрасывал в тыл своих агентов. Выброска агентов, как правило, совершалась в ночное время или под раннее утро, когда парашютистов труднее обнаружить.

Контрразведка «Смерш» проводила активную многостороннюю работу по поиску и задержанию таких агентов. В прифронтовой полосе систематически проводились так называемые «прочески» с целью выявления и проверки подозрительных лиц. «Прочески» часто давали свои положительные, часто неожиданные результаты. Соответствующая, постоянная и активная работа велась с местным населением. Целенаправленно использовался полк регулировщиков, водители автотранспорта, связисты, бойцы заградительных отрядов, сотрудники комендатур, роты охраны отделов «Смерш» и многие другие подразделения.