Олег Романько - Легион под знаком Погони. Белорусские коллаборационистские формирования в силовых структурах нацистской Германии (1941-1945) Страница 25

Эта история значительно пошатнула надежды Кубе на активное привлечение белорусов к сотрудничеству, так как Ермаченко был для белорусского актива практически неизвестной фигурой. Поэтому было напрасно рассчитывать на его поддержку со стороны местных белорусских националистов. Среди них господствовало убеждение, что за спиной этого человека стоят только немцы. И на такую точку зрения повлияла не только протекция Розенберга. Как показали дальнейшие события, сам Ермаченко старательно убеждал всех, что только сотрудничество с нацистской Германией может обеспечить белорусам лучшее будущее[204].

Однако дальнейший ход событий не оставил Кубе выбора. Во-первых, советское движение Сопротивление принимало угрожающие размеры. Вовторых, сыграла свою роль так называемая «польская акция» немецких карательных органов по удалению и физическому уничтожению активных поляков из органов управления в Польше и на территориях расселения польского этноса. В Белоруссии это привело к тому, что местная администрация лишилась практически всех своих кадров. На фоне этих событий Кубе решил активизировать привлечение белорусских националистов к сотрудничеству, пообещав им ряд политических уступок. 22 октября 1941 г. в обращении к жителям Белоруссии он объявил о создании Белорусской народной самопомощи (БНС), призвав народ к созданию ее местных комитетов. Руководителем этой организации был назначен И. Ермаченко. В уставе БНС говорилось, что она «является добровольной народной организацией, призванной бороться за возрождение белорусской культуры, готовить национальные кадры, оказывать помощь белорусам, пострадавшим от военных действий, преследований большевиков и поляков, и восстанавливать разрушенный чужаками белорусский край»[205].

Согласно уставу, деятельность БНС охватывала очень широкий спектр жизни белорусского общества. Она могла заниматься школьными вопросами, созданием домов культуры, читален и библиотек, организацией всевозможных курсов. Кроме того, ей разрешалось курировать народное здравоохранение и издание прессы на белорусском языке. Постепенно деятельность БНС начала смыкаться с административным аппаратом, в результате чего членам этой организации стали поручать различные служебные обязанности – от районных управлений до генерального комиссариата включительно. Поэтому завершением организации БНС должно было стать создание ее центрального руководящего органа. 26 января 1942 г. такой орган был избран, однако генеральный комиссар не утвердил его состав[206].

29 июня положение БНС изменилось коренным образом. Специальным указом Кубе назначил Ермаченко своим советником и «мужем доверия белорусского народа, представителем которого является БНС». Далее он объявил, что назначает в генеральный комиссариат еще трех «мужей доверия», и еще по одному – в окружные комиссариаты. Через две-три недели в Белоруссии был полностью создан институт советников при органах оккупационной администрации. В его центральный аппарат вошли: И. Ермаченко (отдел политики), Е. Скурат (отдел образования), И. Косяк (отдел культуры), А. Адамович (отдел прессы и пропаганды) и Н. Абрамова (отдел молодежи). В округах обязанности советников выполняли следующие лица: Минский округ (Ю. Сакович), Барановичский округ (Ю. Соболевский), Новогрудский округ (Б. Рогуля), Лидский округ (Г. Зыбайло), Слонимский округ (А. Сивец), Ганцевичский округ (А. Сокол-Кутыловский), Вилейский округ (А. Колодка), Борисовский округ (С. Станкевич). В Глубокском и Слуцком округах советники неизвестны[207].

В новых условиях Кубе, наконец, разрешил избрать Главный совет БНС (Централь) в составе 12 человек. Такой орган был создан в июле 1942 г. В него вошли наиболее влиятельные деятели белорусского национального движения и даже представители Православной и Католической церкви: А. Адамович, ксендз В. Годлевский, С. Грынкевич, С. Кандыбович, В. Козловский, архиепископ Филофей Нарко, Николаевич, Я. Найдзюк, Ю. Сакович, В. Сенкевич и П. Свирид. Председателем совета стал Ермаченко. Незадолго до этого, в каждом округе избрали окружной совет из 10 членов. При Главном совете был создан целый ряд ведомственных отделов: политический, военный, образования, культуры, пропаганды и здравоохранения[208]. Структура окружных советов, в целом, ничем не отличалась от центрального. Таким образом, в генеральном округе «Белоруссия» был организован целый аппарат, который в соответствующий момент мог получить руководство из немецких рук[209].

Несмотря на то, что БНС не была «правительством государственного организма», ее руководство, наряду с благотворительной и культурнопросветительской деятельностью, пыталось влиять и на политическую ситуацию. Так, в конце июля 1942 г. в Минске прошел четырехдневный съезд окружных и районных руководителей самопомощи. Помимо всего прочего, делегаты съезда пришли к выводу, что БНС уже проделал значительную эволюцию. За относительно короткий период первоначально скромная и маловлиятельная организация стала общебелорусской структурой, отвечающей за просвещение, культурную деятельность, пропаганду, политику и самооборону против партизан. Кроме того, руководство БНС активно влияет на хозяйственную жизнь и восстановление разоренного войной края. «Из этого следует, гласил отчет съезда, что БНС является центром начинаний во всех сферах белорусской жизни, его руководящим штабом». В связи с этим съезд постановил: необходимо обратиться к немецким властям, чтобы они изменили статус организации, признав ее главным органом местного самоуправления. В своей заключительной речи Ермаченко сформулировал мотивы такого обращения: «Своим воодушевлением и энтузиазмом народ белорусский продемонстрировал свою волю к самостоятельной жизни и полному возрождению страны, а равно и то, что способен уничтожить всех врагов, которые стоят на его пути к реализации этой цели»[210].

По свидетельствам очевидцев, съезд проходил в атмосфере эйфории от обещаний Кубе. После окончания съезда такие настроения только усилилась. На новом съезде, 4 марта 1943 г., руководство БНС пошло в своих требованиях еще дальше и начало требовать от оккупационных властей выполнения следующих обязательств: предоставление Белоруссии полной автономии, а после окончательного разгрома большевиков – независимости; создание самостоятельного белорусского правительства; организация Белорусской национальной армии[211].

Последнее требование было наиболее важным в условиях войны, поэтому руководство БНС особенно на нем настаивало. Кубе в принципе, был не против этого. Более того, организация вооруженных формирований при БНС также входила в его планы, как одни из инструментов борьбы с партизанами. Результатом этого стало создание Корпуса белорусской самообороны (КБС), речь о котором пойдет ниже.

Естественно, что всякие требования об автономии, и тем более о независимости, не могли в тех условиях понравиться немецким властям. Тем более, что не все их представители разделяли точку зрения Кубе на использование белорусских националистов. В результате, минское СД завело на Ермаченко и весь Центральный совет БНС уголовное дело о государственной измене, старясь найти в некоторых их действиях злой умысел. Однако, вместо этого, по ходу расследования вспыли крупные финансовые нарушения, после чего, в апреле 1943 г., Ермаченко оставил свой пост и вернулся в Прагу. А уже в июне 1943 г. БНС была реорганизована в Белорусскую самопомощь (БСП) с еще более урезанными правами. Председателем ее Центрального совета стал Ю. Соболевский[212].

После катастрофы под Сталинградом немцы сделали попытку реформировать свою «восточную» политику, внеся в нее ряд изменений. Одним из них должно было стать широкое привлечение к сотрудничеству деятелей национальных движений и создание из них более авторитетных политических организаций. 27 июня 1943 г. в прессе появилось сообщение об учреждении так называемого Белорусского совета доверия (БРД) – совещательного органа при генеральном комиссаре Кубе[213].

Как утверждалось, БРД создавался «для выполнения административных задач большого значения». В этот совет был введен ряд представителей белорусской общественности, целью которых были сбор и обработка предложений и пожеланий, адресованных оккупационным властям, а также участие, с правом совещательного голоса, в заседаниях высшего аппарата генерального комиссариата «Белоруссия». Президентом БРД был назначен глава городского управления Минска В. Ивановский. Помимо него в состав совета входили: Ю. Соболевский (вице-президент), начальник центрального бюро профсоюзов К. Рабушко, руководители Союза белорусской молодежи (СБМ) – М. Ганько и Н. Абрамова и представитель белорусской интеллигенции Е. Колубович. Эти пять человек должны были представлять все слои населения Белоруссии. Однако помимо них в совет кооптировалось еще девять членов, специально подобранных в каждом из округов, как представители местной общественности. Нет нужды говорить, что эти «представители общественности» были проверенными людьми, отбором которых занимались окружные комиссары, и в лояльности которых они не сомневались[214].