Елена Прудникова - Битва за хлеб. От продразверстки до коллективизации Страница 26

Впрочем, продотрядам чем только не приходилось заниматься. Мы уже писали о «нормализации» работы совета в Сарапуле. Кроме того, они участвовали в боях с подступающими чехами и беляками, ликвидировали банды, выводили самогонщиков, сражались с мешочниками. Но и это лишь малая часть, ибо инициатива в те времена не наказывалась, а поощрялась.

«Продотряд оказывал огромную помощь комитетам бедноты на первых шагах их деятельности. Комбеды нуждались не только в культурных силах, но и просто в канцелярских работниках, которые могли бы написать нужную бумагу[65]. Комитеты бедноты горячо брались за дело, но не всегда ясно представляли себе, как практически провести то или иное мероприятие. Естественно, что в начале своей деятельности они целиком опирались на силы продовольственного отряда…

В Ивановской волости с помощью продотряда комитет бедноты произвел учет скота и машин, в Старожуковской взял на учет все мельницы и завод для выделывания кож, в Сосновской петроградские рабочие помогли организовать перепись дров, в Донгузской с их же помощью началась постройка кирпичного завода, в Балтайской волости на мельницах и на маслобойном заводе был организован рабочий контроль. Когда в Березниках владелец взятой на учет паровой мельницы стал саботировать, искусственно снижая ее производительность, комбед установил на мельнице свой контроль, а продотряд выставил для обеспечения контроля вооруженный караул.

Большую работу провел петроградский отряд по организации распределения товаров среди крестьянства. Соль, керосин и другие остродефицитные товары распределялись с участием представителей отряда. В Колоярской волости с помощью отряда комбед организовал советскую лавку. В Караваевской волости рабочие наладили работу в кооперативе, дела которого были совершенно расстроены…

В селе Ключи наладили школьное дело, до прихода отряда школы в названном селе не функционировали… В Барнуковской волости медицинские работники – участники отряда открыли приемный пункт, который обслужил более тысячи больных… Во всех селениях Балтайской волости отряд организовал библиотечки, снабдив их привезенной из Петрограда литературой. Там же были открыты клуб и бесплатная читальня. В селе Нижне-Чернявском, в бывшем помещичьем особняке, продотряд организовал народный дом… продотряд организовал культурно-просветительские общества почти во всех волостных центрах Вольского уезда и во многих деревнях… Культурно-просветительские общества устраивали чтения, концерты с хоровым пением, ставили спектакли и т. д.»[66]

Результат такого комплексного подхода оказался неплохим – там, где этот подход проводился. Даже из центральных продотрядов не все были достаточно дисциплинированны – что уж говорить о местных… В принципе, продармейцев можно понять: для людей из Питера или тем более с севера какая-нибудь Пермская губерния казалась земным раем – жители чистый хлеб едят, во дворах куры бегают, дети вон какие крепкие… Хлеб без примеси в потребляющих губерниях был роскошью, мало кому доступной, не говоря уже об остальных продуктах. Естественно, сопротивление местных жителей хлебозаготовкам вызывало у продотрядников ожесточение – мои детишки с голоду пухнут, а ты, гад, хлеб годами в скирдах держишь… У всякого своя правда, а как ее отстаивали – о том дальше… Само собой, и без мародерства не обходилось.

Но в целом подход, как уже говорилось, оказался продуктивным – хлебозаготовки сдвинулись с места, хотя и недостаточно. Гуманизм властей по отношению к деревне обернулся для городов голодной зимой 1919 года – самой страшной за всю Гражданскую войну. Притом что деревня еще не была разорена, как в дальнейшем, и хлеб имела.

…Если продотряды, организованные из рабочих и неплохо подготовленные, свою роль выполняли, как положено, то с комбедами все оказалось сложнее. Деревенские низы были неорганизованны, малограмотны, забиты, плохо представляли себе, что происходит в стране, и по обычаю верили и подчинялись верхам, а верхи стояли за вольные цены и, стало быть, против большевиков. Самые же активные и грамотные из бедноты, в первую очередь фронтовики, достаточно быстро оказались в армии. Это общий фон, на который наложились еще некоторые специфические факторы.

1. Неудачным оказалось само название. Рожденное в дни острейшей битвы за хлеб, по ходу практической работы оно породило те проблемы, которых большевики с самого начала пытались избежать. Идея Свердлова о разжигании «гражданской войны в деревне» (в переводе с революционно-романтического сленга на обычный язык это означало, что в борьбе за хлеб неплохо бы опереться не на продотряды, а на деревенскую бедноту, противопоставив ее кулакам) была, безусловно, разумна – но где должна пролечь линия фронта?

Линий естественного раскола деревни было несколько, ибо существовало как минимум четыре категории сельского населения. Градация по количеству пашни, лошадей, коров была условной, городской, а в деревне разделяли так: те, кто не мог прокормиться своим хлебом; те, кто мог, но не имел излишков; имевшие излишки трудовые хозяйства – зажиточные середняки; и, наконец, кулаки – сельская буржуазия (правда, последняя граница являлась весьма размытой, и кулаки постоянно «косили» под середняков). Если жить одним годом, то надо брать на вооружение идею Свердлова в чистом виде – организовывать бедноту и с ее помощью проводить хлебозаготовки. Именно так эту идею, кстати, и восприняли на местах. Но если думать о будущем, то не следовало отталкивать тех, кто этот хлеб производит. Пока бедняки развернут производство, страна с голоду вымрет. С кулаками большевикам было явно не по пути, а вот зажиточных крестьян они стремились поберечь, отсечь их от кулаков и по возможности привлечь к сотрудничеству[67].

Эта двойственность, при революционной активности и самостоятельности всего партийного и советского аппарата сверху донизу, весьма специфическом понимании установок вышестоящих органов, помноженная на закон Мерфи (если указание может быть понято неправильно, оно будет понято неправильно), породила в вопросе о комбедах (как и во многих других) совершенно исключительный хаос.

Естественно, в большинстве мест состав и работу комитетов трактовали сообразно названию. Иначе народ не понимал, к чему огород городить. И вообще, что может быть общего между теми, у кого хлеб есть, и теми, у кого его нет? Сытый голодного не разумеет.

Так, в Северной области съезд губернских комиссаров продовольствия (!) выпустил инструкцию, коей запретил избирать в комбеды крестьян, которые могли прокормиться своим хлебом до нового урожая. (Впрочем, учитывая урожайность северных земель, тех, кто кормился с пашни, могли и кулаками посчитать – но все же…) Потом инструкцию, естественно, пришлось отменять и голосовать за прямо противоположное. На местах, надо полагать, были в восторге.

Если правительственные чиновники таковы, то что же рядовые граждане?

20 августа свою долю в создание хаоса внес Наркомпрод, издав «Положение о комитетах бедноты», где говорилось, что комбеды должны создаваться сельским сходом, но без участия кулаков, торговцев, попов и интеллигенции. Однако оговорка («за исключением лиц, пользующихся доверием бедноты») сводила на нет всю директиву. Если кулаку не удавалось доказать, что он трудящийся середняк, то он попадал в комитет как лицо, «пользующееся доверием населения». А попробуй не доверься! Хлеба не даст и подкулачников натравит…

Там, где комбед избирался под руководством продотряда, более-менее представлявшего себе политику властей, процесс шел разумно. Но там, где мужички были предоставлены самим себе, дурдом начался конкретный. Луковниковский волостной Совет Старицкого уезда Тверской губернии: получил декрет и заявил, что кулаков в волости нет, поэтому и комбеды без надобности. Деревня Лютивня Дарской волости той же губернии: сход собирался четыре раза и всякий раз вместо выборов комитета занимался гораздо более интересным вопросом дележки поступивших в кооператив товаров. Кроме того, учитывая недавние восстания и кулацкий террор, от бедноты в комбеды шли только самые активные и бесстрашные – а эти качества часто сопровождались фронтовыми привычками и уголовными наклонностями.

«В с. Панове Лукояновского уезда после подавления выступления крестьян 26 августа продотряд собрал контрибуцию в 17 тыс. руб. Из них 10 530 руб. были отданы комбеду, остальные разделены между членами отряда, Совета, военкомата и коммунистами. В Чернухинской волости Арзамасского уезда Нижегородской губернии члены партийной ячейки и Совета незаконно отбирали у крестьян д. Мельниково продукты. Их бесчинства сопровождались пьянством. При голоде в деревне представители власти имели запасы продуктов. Для себя они установили паек в 18 фунтов хлеба в месяц против 13 всем остальным. Негодование крестьян вылилось в „побоище между гражданами и коммунистами“. В этом же уезде председатель Тершевского волостного комбеда Маштаков и агент губпродкома по закупке скота Озерович вымогали взятки продуктами… V Нижегородская губернская конференция РКП(б) признала „шкурничество комбедов“ распространенным явлением в губернии»[68].