Неизвестен Автор - Красный террор в годы гражданской войны Страница 26

Совет пяти заменил собою городскую милицию, избранную населением уже во время революции, и исполнял кроме того функции суда. Этот Совет, руководствуясь, согласно директивам центральной советской власти, "революционной совестью", но не законами, выносил постановления об арестах и расстрелах жителей и сам же приводил в исполнение свои приговоры. Палачами выступали иногда находившиеся в его распоряжении вооруженные рабочие, а иногда отдельные должностные лица из его состава, например, секретарь председателя Совета Карташев. Отряды рабочих задерживали арестуемых от имени Совета пяти без предъявления каких-либо письменных документов и уводили их к Васильевской мельнице или к керосиновым бакам, что по дороге к Кривянке, и там их убивали без следствия и суда. Таким путем были расстреляны до 20 профессиональных преступников, отпущенных из тюрем, а затем задержанных по указаниям сыскной полиции; матросы, обвинявшиеся в грабежах; партизаны и мирные жители, навлекавшие на себя гнев большевиков.

Такие же обязанности в полосе железной дороги нес Новочеркасский железнодорожный военно-революционный комитет и состоявший при нем трибунал того же названия. И эти учреждения производили аресты, суд и расправу без каких бы то ни было гарантий для обвиняемых. Уголовные преступники и генералы казались трибуналу одинаково опасными и вредными, и людей иногда убивали только потому, что на них было надето офицерское пальто (убийство Орлова, Денисова). Трибунал казнил до ста жертв, которые погибли частью около мельницы Васильева над рекою и частью около депо близ полотна железной дороги.

Волна дикой безудержной расправы большевиков со своими часто призрачными врагами, с людьми беззащитными и обезвреженными, нередко старыми, немощными и больными, прокатилась по всей области войска Донского.

Суд революционной совести превратился в сплошной самосуд толпы или отдельных матросских и красноармейских банд по самым различным поводам и предлогам. Прежде всего уничтожали своих боевых противников, хотя бы они складывали оружие или беспомощно лежали в больничных войсках. Затем истребляли богатых и просто обеспеченных людей как "буржуев", священников за их несогласие с разбойным большевизмом и за духовный сан, просто интеллигентных людей за их интеллигентность и по доносам как "контрреволюционеров". Иногда казнили за неосторожное слово, за ношение погон, за службу в полиции в дореволюционное время и по другим случайным и порою вздорным поводам.

В конце февраля 1918 года в Персиановке, дачной местности близ г. Новочеркасска, было убито 6 мальчиков-партизан в возрасте от 14 до 18 лет, преимущественно учеников средней школы. Большевики-красноармейцы раздели их донага, выстроили в ряд на улице и тут же расстреляли, а их одежды, пререкаясь, поделили между собой. Тогда же в Персиановке по доносам местных жителей было расстреляно еще десять человек, старик-священник Иоанн Куликовский, отставной военный врач Дьяконов, 64 лет, отставной генерал Медведев, Быкадорова, 67-летняя старуха, и несколько казаков. Убийства сопровождались грабежами и погромами домов и садов. Большевики объявили местным жителям, что дома со всем имуществом принадлежат им, и последние совместно с членами персианского большевистского комитета расхищали вещи, разбивали ульи на пасеках (на даче Калинина), вырывали в садах деревья и кусты из земли (на даче Семена Грекова), грабили инвентарь, иконы, книги. Тогда же большевики разгромили церковь артиллерийского лагеря, откуда унесли Св. Евангелие, покрывало, одежды, чаши, напрестольную плащаницу.

На станции Батайск, близ г. Ростова-на-Дону, в феврале и марте 1918 года местный Военно-революционный комитет арестовал во внесудебном порядке, а затем расстрелял без следствия и суда более 60 человек, преимущественно офицеров и интеллигентов, которых обыкновенно хватали по внешнему виду, прямо с поездов.

На станции Степной, Владикавказской железной дороги, в начале 1918 года, по показанию бывшего председателя местного Военно-революционного комитета Ионова, отряд приезжих красноармейцев, не считаясь с существованием комитета, произвел самостоятельно расстрел 17 "кадетов". Стоявшие на станции красноармейцы добровольно сбегались, чтобы принять участие в этих убийствах.

В хуторе Бобриках, Таганрогского округа, большевистские комиссары в феврале 1918 года производили бесчисленные реквизиции и грабежи у жителей, отбирая деньги, хлеб, скот и хозяйственный инвентарь. Комиссар Краснолобов награбил с мирного населения до 120 000 рублей. Когда же грабежи и составленный комиссарами проект передела всех земель вызвал возмущение двухсот крестьян, большевистская власть усмирила недовольный народ стрельбой в толпу, а затем истязаниями задержанных лиц и расстрелами.

15 февраля 1918 года в селе Аксае толпа матросов расстреляла генерала от инфантерии Сидорина, арестованного ранее только за то, что в его квартире останавливались офицеры отряда генерала Корнилова58, не признававшего власти большевиков. Матросы вывели Сидорина из арестного помещения к полотну железной дороги и дали в него три залпа, после чего генерал упал под откос к реке Дон и после четверти часа мучений скончался.

В мае того же года близ станции Каял, Владикавказской железной дороги, по приказанию комиссара большевистского чрезвычайного штаба красноармейцы арестовали и в тот же день расстреляли у полотна железной дороги семидесятилетнюю помещицу Садомцеву. Ее не спасло ни то обстоятельство, что крестьяне отобрали все ее земли и разграбили ее инвентарь, ни то, что она покинула свой дом и проживала у соседа Занько, ни заступничество за нее ее прислуг, считавших ее за хорошую и добрую женщину и пытавшихся спасти ее через местные земельные комитеты, которые "с сожалением" отказали в этой помощи как безоружные.

На станции Морозовской красноармейцы убили помощника начальника этой станции Константина Чубарина за то, что им были недовольны железнодорожные служащие, а в хуторе Гребцовском Черкесского округа расстреляли в феврале содержателя земской почты казака Федора Васильева только за то, что в домашней беседе он неодобрительно отозвался о красноармейцах.

В декабре 1917 года на перегоне Чернышов-Морозовская солдатами-большевиками был выброшен из вагона на ходу поезда за ношение погон военный врач Александр Лапин, душевнобольной, бежавший от лиц, сопровождавших его в Новочеркасскую больницу.

Все вышеизложенное основано на данных, добытых Особой комиссией со строгим соблюдением Устава уголовного судопроизводства.

Составлено 20 мая 1919 года, Екатеринодар.

Председатель Особой комиссии по расследованию злодеяний большевиков, состоящей при главнокомандующем вооруженными силами на Юге России (подпись)

Члены комиссии (подписи)

Дело No 40

ОСОБАЯ КОМИССИЯ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ ЗЛОДЕЯНИЙ БОЛЬШЕВИКОВ, СОСТОЯЩАЯ ПРИ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ НА ЮГЕ РОССИИ

СВЕДЕНИЯ

о разгроме большевиками Таганрогского окружного суда

20 января 1918 года после трехдневных боев власть в г. Таганроге была захвачена большевиками.

На следующий же день, т[о] е[сть] 21 января, в здание местного окружного суда ворвалась толпа -- человек в 25 -- вооруженных с ног до головы пьяных красногвардейцев, разгромила несколько комнат и, под предлогом розыска якобы скрытого в суде оружия, разломила штыками ящики письменных столов и шкаф с делами.

Затем толпа эта бросилась в комнату, где хранились вещественные доказательства, переколола там сложенные и зашитые в полотно царские портреты, а оттуда устремилась в помещение архива, откуда, вынеся свыше 20000 уголовных и гражданских дел, устроила во дворе суда три больших костра, на которых в течение нескольких часов с гиканьем и свистом жгла все эти дела.

Из отрывочных замечаний отдельных лиц этой банды о том, что необходимо уничтожить все дела для того, чтобы не осталось никаких следов о прежней судимости тех, кто нынче является "защитниками народа" и "борцами за свободу", а также, судя по той ярости, с которой была сорвана со стены зала общего собрания отделений суда большая юбилейная группа чинов Таганрогского окружного суда и затем брошена в огонь с замечанием "пусть сгорят те, которые нас судили", можно было с несомненностью заключить, что в толпе этой было много таких "защитников народа" и "борцов за свободу", которые ранее судились за убийства, разбой и кражи.

Действительно, при вступлении 17--20 января большевиков в город Таганрог к ним поголовно примкнул весь преступный элемент.

В последующие дни 24, 26, 27 и 29 января на суд производились налеты в автомобилях по 5--6 вооруженных красногвардейцев, которые, представляя "мандаты" за подписью председателя местного революционного комитета еврея Стерлина, бывшего рабочего Балтийского завода, реквизировали лучшую в суде мебель, массу канцелярских принадлежностей, 5 пишущих машинок и прочее казенное имущество.