Неизвестен Автор - Речь патриарха Алексия II к раввинам г Нью-Йорка (США) 13 ноября 1991 года и Ересь жидовствующих Страница 26

Неофит заключает вышеприведенным признанием о сообщении ему отцом этой тайны, о заклятиях и угрозах отца не обнаруживать ее никогда. "Но, - говорит он, - признав Господа Бога нашего Иисуса Христа Отцом моим, а Церковь святую матерью моею, объявляю теперь всю истину".

Важное значение, какое придают евреи употреблению христианской крови, объясняется непоколебимой верою евреев в ту чудесную целебную силу, какую, по их убеждению, имеет окропление христианской кровью против всех болезней, и страхом относительно того, чтобы Иисус, сын Марии, не оказался действительным Мессией: на этот последний случай они и питают суеверную надежду спастись, окропляясь христианскою кровью. ("Падение иудейской веры", третье издание, в Неаполе, 1834 года, сочинение бывшего раввина. Слова этого раввина относятся преимущественно к восточным евреям, т. е., наименее изменившимся, которых не коснулась христианская цивилизация. Напечатано в 1803 году, издано на греческом языке в 1834 году и Лораном (Laurent) в 1846 году, см. т. II, стр. 378 и т. д. Не смотря на свои три издания, это сочинение очень редко; думают, что оно из числа тех, которые истребляются евреями.) Это подозрение, питаемое раввинами, что Иисус мог быть и настоящим Мессией, у большей части евреев доходит до уровня настоящего верования; но необъяснимая гордость устраняет и подавляет в них эту веру, которая мучит их, как угрызение совести. Так, во время обрезания младенца, хахамы примешивают в стакан вина, к крови обрезываемого младенца, каплю христианской крови, а потом вливают эту смесь в рот обрезываемого. На основании странного толкования некоторых пророческих слов, они воображают, что если обрезание не действительно, то некрещенный ребенок может спастись посредством крови замученного христианина, который получил крещение и кровь которого была пролита среди мучений, как кровь Христа.

Наконец, вот еще изуверная причина употребления евреями христианской крови. Спаситель сказал ученикам своим: "Сие есть тело Мое и кровь Моя", на чем основано у нас таинство причащения Св. Телом и Кровью Христа. В поругание этому святому действию, иудеи-фанатики секты хассидимов мешают кровь христианскую, мученически добытую, в свои опресноки и говорят: "так будем же есть тело и кровь их, как повелел пророк Ваал". И многие писатели двух прошедших столетий положительно обличали евреев в мученическом убиении христианских младенцев и употреблении крови их.

В начал прошлого века в Бресте (заимствуем из соч. Даля), крещенный еврей, бывший раввин Серафимович, подтверждая существование изуверного обычая, описывает во всех подробностях и способ его выполнения. Пикульский утверждает, что тайная еврейская книга Зевхелев (Зевхелев, это есть ошибка в печати корректора, который еврейского языка не знал) объясняет варварский обряд убийства младенцев таким образом: через несколько десятилетий после распятия Спасителя, иудеи, увидев с ужасом, что вера Христова начала сильно распространяться, обратились к старейшему талмудисту, иерусалимскому раввину Раваше, который нашел средство против угрожающей им опасности в еврейской книге "Рамбам", где сказано: "всякая зловредная вещь не иначе может быть уничтожена, как через сочувственное приложение другой вещи того же рода". В доказательство сего книга "Рамбам" рассказывает, что "после убиения пророка Захария в храме, кровь кипела на этом месте и ничем не могла быть стерта.

Князь Надузардан, увидев это, спросил о причине такого явления и, получив в ответ, что это кровь закланных животных, приказал сделать при себе опыт, будет ли кровь животных кипеть таким образом. Удостоверившись в обмане, он пыткой вынудил сознание первосвященников в убийстве Захарии, и, желая отомстить евреям за смерть пророка и успокоить кровь его, приказал зарезать на том же месте множество еврейских младенцев, - и действительно достиг этим средством цели своей".

Из этого Раваше заключил, "что не иначе можно погасить пламя упорного размножения христиан, как собственною их кровью, через тайное жертвоприношение невинных младенцев".

Серафимович рассказывает весь порядок этого гнусного, бесчеловечного обряда, не только как свидетель, но и как действовавшее лицо. Он именно говорит следующее: "Одного ребенка я велел привязать ко кресту, и он долго жил; другого велел пригвоздить, - и он скоро умер". Он также свидетельствует, что младенца катают предварительно в бочке (обстоятельства эти подтверждаются во всех почти уголовных делах сего рода); что для заклания младенца имеется особый нож с золотою рукояткою и серебрянный сосуд (в деле о Велижском происшествии говорится о ноже в серебряной оправе, который даже был отыскан, хотя назначение его не было положительно открыто). Серафимович уверяет, что в еврейской книге Гулен говорится об этой бочке; что раввин приговаривает при этом действии: "Проливаю кровь сего незаконнорожденного, как мы уже пролили кровь Бога их, так же незаконнорожденного". В полных экземплярах книги талмуда "Синедрион", по уверению Серафимовича, в главе 7-й сказано: "Дети христиан суть незаконнорожденные, а писание повелевает мучить и убивать незаконнорожденных". Талмуд мертвых христиан называет падалью, дохлыми и, вследствие того, не велит их хоронить. Пикульский (крещенный еврей) говорит именно, что "замученного ребенка не зарывают, а выбрасывают куда-нибудь или кидают в воду; между тем, почти все подобные злодейства действительно обнаруживались от того только, что искаженное тело младенца было случайно находимо в поле, в лесу, или всплывшим на воде. И если бы евреи не были обязаны, по религиозным убеждениям своим выбрасывать просто искаженный труп мученика, то было бы трудно понять, для чего они не стараются зарыть его и скрыть таким образом свое злодейство, чтобы оно, по крайней мере, не бросалось в глаза первому прохожему".

Пикульский объясняет далее, для чего нужна евреям кровь христианского младенца: "В известный день изуверы обмазывают ею двери в доме какого-либо христианина; новобрачным дают яйцо с этою кровью; при похоронах мажут глаза покойника яичным белком с кровью, в опресноки или мацу кладут несколько этой крови и сохраняют часть опресноков в синагоге, до добытия свежей крови, размачивая их в воде и употребляя вместо крови, когда не удастся достать младенца. Благословляя еврея на счастливую тоговлю и обманы, раввин также дает яйцо с этою кровью. В праздник Пурим (клана) евреи пересылают друг другу гостинцы, также с этой кровью". Еще, говорит Пикульский, "употребляют кровь эту на разные чары, о чем будто бы намекает в книге талмуда Хохмес Нистер, хотя и не вполне ясно". Все это довольно согласно с помещенным выше показанием Неофита и со многими уголовными делами.

Далее тот же Пикульский говорит: "в кн. "Санхедрин", гл. 6, пар. 7, сказано: "если дитя твое расположено к христианам, то убей его; убить христианина есть дело Богу угодное. Если еврей убьет еврея, то да накажется смертью; а если убьет христианина, то не подлежит наказанию; убивать христиан, где можно, талмуд повелевает неоднократно, (см. "Санхедрин", гл. 6, стр. 48 и гл. 7, стр. 2 и 508 и кн. "Аве де зораре", гл. 2, ст. 9, ст. 3, гл. 71 и проч.) Если христианин приносит Богу в жертву дитя свое, имеет большую заслугу". Последние слова евреи толкуют так: тут написано христианин, чтобы скрыть настоящий смысл, но это значит, что евреи должны приносить в жертву детей христианских. Главное толкование этого гнусного обряда, говорит Пикульский, состоит в том, что "убивая детей христианских, евреи, как полагают, убивают в них Христа, - и что ожесточение евреев противу христиан может насытиться только христианскою кровью".

Пикульский уверяет далее, что "евреи в случае неудачи стараются купить младенца-невольника в Царьграде; что отроку должно быть не более 13 лет, и что евреи берут для сего вообще одних мальчиков, полому что Иисус Христос был мужеского пола". Помещенные ниже меры доказывают, впрочем, что еврейские изуверы иногда также убивают девочек, и даже взрослых мужчин и женщин. "Для некоторых чар, - говорит Пикульский, - евреи употребляют и выпущенную из руки христианскую кровь, что действительно подтверждается бывшим в 1843 г. в Луцке случаем, где евреи насильно сделали христианской девочке кровопускание".

И если в опровержение существования изуверного обычая говорят, что закон Моисеев запрещает, как известно, употребление в пищу крови, то на это можно возразить: что, во 1-х, по учению талмуда и раввинов, военная служба и болезни освобождают от закона вообще и от запрещения на известную пищу; во 2-х, талмуд же именно разрешает в известных случаях употреблять, в смеси с явствами, кровь рыбью и человечью, (Талмуд, книга "Иеродо", расд. 66, лист 53) и говорит по сему поводу так: "Кровь скотская, звериная и птичья запрещается; рыбья кровь не запрещается, если только по положительным признакам (по чему ж, например?) можно узнать, что она действительно рыбья. Человеческая кровь запрещена также по виду своему, потому что не может быть отличена от скотской; посему кровь человеческая, оставшаяся от зубов на корке хлеба, должна быть отделена, но случившуюся во рту кровь проглотить можно. Вообще рыбья и человеческая кровь, как по закону не воспрещенная, во всякой смеси с явствами разрешается".