Алек Эпштейн - Израиль и (не)контролируемые территории. Уйти нельзя остаться Страница 26

Именно поэтому параллельно шли два процесса, конечные цели которых были прямо противоположными: поселенческая деятельность, которую многие эксперты не без оснований расценивали как «медленную аннексию», и переговоры о создании палестинской автономии на контролируемых территориях.

Принципы и методы новой поселенческой политики были впервые изложены в плане, разработанном Матитьяху Дроблесом – членом кнесета от блока «Ликуд», возглавившим в 1978 году поселенческий департамент Еврейского агентства. «Цепь поселений от Хеврона до Шхема будет служить обороной нашей восточной границы… заселенная зона будет служить надежной гарантией того, что еще одна арабская страна в регионе не возникнет», – говорилось в данном документе[171]. Если раньше перед возведением каждого нового поселения тщательно рассматривались вопросы экономической целесообразности, то теперь, согласно плану М. Дроблеса, поселения могли создаваться, даже не имея под собой экономической базы, а будучи «спальными пригородами, жители которых будут ездить на работу в израильские города». Чтобы стимулировать поселенческую активность, правительство многократно увеличило бюджет, выделяемый на развитие поселений на Западном берегу (если в 1976 году он составлял около четырех миллионов долларов, то в 1983 – уже около 35 миллионов). Деньги направлялись как на строительство дорог, чтобы обеспечить поселенцам возможность добираться до крупнейших израильских городов, так и на строительство домов и жилищные субсидии, с тем чтобы цены на объекты недвижимости в поселениях были значительно ниже, чем в среднем на израильском рынке жилья[172]. Другой план был выдвинут в середине 1978 года тогдашним министром обороны Эзером Вейцманом. Возражая против создания сети небольших поселений, Э. Вейцман предложил построить шесть крупных (по израильским меркам) городов в районах с наименьшей плотностью арабского населения.

Ариэль Шарон стал главным проводником поселенческой политики. В своих действиях он руководствовался не только стремлением изменить демографию Западного берега, но и военно-стратегическими соображениями. Он начал строительство дорог, пересекавших Западный берег с запада на восток и проходивших через стратегически важные точки, причем вдоль этих дорог было создано нескольких еврейских поселений.

В сентябре 1977 года правительство одобрило план А. Шарона, и в течение последующих четырех лет было основано 64 новых поселения. Многие из этих поселений на начальных стадиях состояли из нескольких палаток и временных домов. Однако для А. Шарона было важно хотя бы зафиксировать израильское гражданское присутствие, а дальнейшее развитие поселений могло остаться делом будущего. А. Шарон считал, что поселения будут более существенным фактором в определении политической судьбы Западного берега, чем любое политическое соглашение, которое должно будет принимать в расчет факт их существования.

Однако поселенческая деятельность осуществлялась не только волей собственно членов правительства. Весьма сильное влияние оказывал и созданный в 1980 году Совет поселений Иудеи, Самарии и сектора Газы. Однако, несмотря на активные действия лидеров религиозного сионизма, они постоянно испытывали трудности в привлечении людей в неразвитые (с точки зрения хозяйства, транспортной и иной инфраструктуры и т. д.) поселения. Масштабные планы, согласно которым в течение двадцати лет на контролируемых территориях планировалось поселить миллион граждан Израиля, было просто некому реализовывать.

Серьезной проблемой, с которой столкнулось правительство М. Бегина, было юридическое обоснование строительства поселений. Если речь шла о воссоздании еврейских поселений на тех местах, где они существовали до Войны за независимость, то юридических проблем почти не возникало, так как земля под этими поселениями была давно куплена Земельным фондом и теперь принадлежала Израилю. Размещение военных баз Армии обороны Израиля и строительство форпостов НАХАЛа было более противоречивым с юридической точки зрения, но эти шаги все же можно было обосновать. Наиболее спорным было строительство гражданских поселений на землях, экспроприированных у арабских владельцев декретом военной администрации по соображениям безопасности.

Уже в 1968 году жителям Западного берега и сектора Газы, не имевшим израильского гражданства, было разрешено подавать жалобы на действия военной администрации в Верховный суд страны. В течение долгого времени местные жители этим правом почти не пользовались, как не веря в эффективность подобного шага, так и не желая своими обращениями в израильский суд легитимизировать оккупационный режим. Однако во второй половине 1970-х годов и впоследствии палестинцы, у которых были изъяты земли под строительство поселений, все-таки подали несколько жалоб в Верховный суд Израиля. Решения по этим искам стали важными юридическими прецедентами. В нескольких делах (в этой связи вспоминаются случай изъятия земель у бедуинов в секторе Газы и жалоба на создание поселения Неве-Цуф в Самарии) петиции палестинцев были отклонены по тем или иным причинам, однако «прецедент Элон-Море» стал поворотным пунктом в поселенческой политике правительства. Высший судебный орган страны обязал израильские власти эвакуировать поселенцев с уже занятых земель. В решении, вынесенном по данному делу зимой 1980 года, Верховный суд постановил, что указ о занятии принадлежащей частному лицу территории, который был издан военным комендантом Иудеи и Самарии, следует считать недействительным, поскольку он преследовал не оборонные, а политические цели. Верховный суд Израиля постановил, что нормы международного права допускают аннексию оккупированных земель армией для нужд обеспечения безопасности, но не с целью создания на них гражданских поселений[173]. Этот прецедент побудил правительство изменить политику и создавать поселения только на государственных или общественных землях, не прибегая к экспроприации земель у местных жителей. Не сбылись надежды отдельных активистов движения «Гуш эмуним» на то, что правительство постановит, что подобные вопросы не находятся в компетенции суда, и начнет строить поселения без оглядки на формально-юридическую принадлежность тех или иных земель на контролируемых территориях.

Параллельно этому шло развитие поселений сектора Газы и Синайского полуострова, как правило, по инициативе и с разрешения правительства. Впервые Газа и Синайский полуостров были заняты Израилем в ходе Синайской кампании 1956 года, но возвращены Египту спустя менее чем полгода после этого[174]; в то время еврейские поселения на этих территориях не создавались. Однако после Шестидневной войны ситуация была иной, а решения Хартумской конференции ЛАГ сентября 1967 года, гласившие: «нет – миру с Израилем, нет – признанию Израиля, нет – переговорам с Израилем», стали катализатором радикализации политических настроений и в еврейском государстве. В этих условиях создание еврейских поселений в секторе Газы и на Синайском полуострове было шагом естественным.

Уже в 1968 году межминистерская комиссия по делам поселений во главе с И. Алоном рекомендовала основать два форпоста НАХАЛа в этом районе: Нецарим и Мораг. И. Алон способствовал также закладке Кфар-Дарома на месте одноименного поселения, основанного в 1946 году и захваченного арабами во время Войны за независимость. По словам И. Алона, «строительство поселений в секторе Газы будет иметь важнейшие последствия для политического будущего данного района. Нам необходимо рассечь эту полосу к югу от города Газы израильским поселенческим клином»[175]. Потом было основано поселение Нецер-Хазани. К концу 1970-х годов в секторе Газы было создано десять еврейских поселений.

При закладке поселений в этих районах был применен так называемый принцип пяти пальцев, сформулированный тогдашним командующим Южным военным округом Ариэлем Шароном[176]. Чтобы не допустить сращивания арабских населенных пунктов, А. Шарон предложил протянуть из Северного Негева на юг пять групп еврейских поселков. Предназначение первого «пальца» – «отрезать» Бейт-Ханун от Ашкелона; с этой целью в северной части сектора Газы были созданы поселения Алей-Синай, Нисанит и Дугит. Второй «палец» должен был «прошить» территорию между городом Газой, Дир эль-Балахом и лагерем беженцев Эль-Бурейдж; там, правда, было заложено одно-единственное поселение – Нецарим. Третий «палец» должен был вторгнуться в участок между Дир эль-Балахом и Хан-Юнесом; так появились поселения Ганей Таль, Нецер-Хазани и Тель-Катифа. Следующий «палец» должен был стать стратегически важной преградой между Хан-Юнесом и Рафиахом; к основанным там Ацмоне, Гадиду и другим поселениям впоследствии присоединился поселок Неве-Дкалим, благодаря которому этот район, названный Гуш-Катиф, обрел территориальную целостность. И наконец, пятым «пальцем» А. Шарон считал создававшийся город Ямит и другие поселения на Синае.