Коллектив авторов История - Всемирная история: в 6 томах. Том 4: Мир в XVIII веке Страница 27

Для дворянства были характерны определенные типы карьеры (в первую очередь военная, а также дипломатическая и гражданская государственная служба) и особый жизненный уклад, который современники определяли как «дворянский образ жизни». Это понятие включало в себя жизнь на доходы от земельных владений, запрет на профессиональное занятие торговлей, промыслами и ручным трудом, общение с людьми своего круга, особенности быта (в частности, исключительно важное место в жизни дворянина занимала охота) и воспитания (обязательное обучение не только наукам, но и верховой езде и владению оружием). Свое социальное превосходство дворяне утверждали через престижное потребление, зачастую превышавшее их финансовые возможности. Не случайно, по словам одного французского аристократа, «большую часть знатных семей разорили дома», убранство которых должно было соответствовать не уровню доходов, а статусу их хозяев. Когда внук маршала де Ришелье, не сумевший полностью истратить подаренные ему деньги, вернул их деду, тот выбросил кошелек в окно, дав таким образом своему отпрыску наглядный урок подобающего дворянину статусного потребления.

Отличительными чертами дворянства признавались знатность происхождения, личные благородство и честь. Монтескье видел в чести основу дворянской этики и принцип монархического правления. Эта мысль Монтескье получила развитие в упомянутой выше статье шевалье де Жокура «Дворянство» из «Энциклопедии»: «Дворянство руководствуется честью, диктующей ему подчинение воле государя; но честь, в то же время, диктует ему, что государь ни в коем случае не может заставить его совершить бесчестящий поступок. Но больше всего на свете честь диктует дворянству служить государю в ратном деле: это почетная профессия, приличествующая дворянам, ибо ее превратности, подвиги и самые ее тяготы ведут к величию».

В европейском обществе XVIII в. дворянство составляло признанную элиту. Дворянские манеры, образ жизни, моды, поведение почитались образцом изысканности и хорошего тона. Преуспевающие простолюдины стремились аноблироваться, чтобы юридически закрепить свое социальное возвышение, и достижение этой заветной цели становилось бесспорным показателем жизненного успеха. Не имея дворянского звания, богатый и респектабельный простолюдин не мог претендовать на принадлежность к высшим слоям общества. Престиж дворянского звания повышал социальный статус его обладателя и помогал обзавестись нужными связями в обществе.

Правовой статус и привилегии сословий устанавливались и регулировались государством. Политика государства в отношении сословий была противоречивой. С одной стороны, правители европейских стран видели свою опору в высших сословиях и гарантировали их привилегированное положение. Так, в Швеции, согласно изданному в 1723 г. закону, дворяне обладали исключительным правом занимать высшие государственные должности. Во Франции военный ордонанс, принятый в 1781 г., оставлял право на получение высших офицерских чинов за теми, кто имел в роду не менее четырех поколений дворянских предков. В России в конце XVIII в. завершилось законодательное оформление сословной структуры общества, что нашло выражение в принятии жалованных грамот дворянству и городам (1785). В них фиксировались право дворян на владение землей и предпринимательскую деятельность, неотчуждаемость дворянских имений, освобождение дворян, купцов первой и второй гильдий и именитых граждан от телесных наказаний, освобождение дворян от личных податей.

С другой стороны, в фискальных целях правители отменяли или ограничивали налоговые привилегии высших сословий. В 1718 г. после окончания войны с Турцией Габсбурги попытались лишить налогового иммунитета венгерское дворянство. Тогда же, в начале века и Гогенцоллерны решили заставить дворянство Бранденбурга платить земельный налог. Правда, обе попытки не увенчались успехом. Испанские Бурбоны в 1716–1718 гг. обложили прямым налогом население Арагона, включая и дворян.

Во Франции дворяне с 1695 г. платили подушную подать — капитацию, с 1710 г. — десятину (прямой налог в размере 10 % земельных доходов, введенный на время войны за Испанское наследство), а с 1749 г. — сменившую ее двадцатину (5 %-ный налог). Здесь на примере взаимоотношений дворянства и государственной власти хорошо видно противоречие между желанием монархии поддержать дворянство как военное сословие (что нашло выражение в военном ордонансе 1781 г.) и необходимостью модернизировать фискальный механизм и обложить налогами привилегированных.

В 1749 г. и в Баварии государство отменило налоговые привилегии дворянства. В том же году пришел конец освобождению от прямых налогов дворян Богемии и Польши. В 1763 г. были упразднены дворянские налоговые привилегии в Саксонии, в конце века — в принадлежавших Габсбургам Ломбардии и Галиции.

В Швеции во второй половине XVIII в. вопрос об уравнении представителей различных сословий в правах стал предметом острых дискуссий в обществе и политических дебатов в риксдаге. Это произошло в условиях, когда в шведском обществе заметно выросла прослойка состоятельных и образованных людей — чиновников, предпринимателей, врачей, публицистов, школьных и университетских преподавателей. К середине века они составляли около 2 % населения страны, и сохранение дворянских привилегий вызывало у них все большее возмущение. В итоге в 1789 г. риксдаг принял постановление, серьезно ограничившее привилегии дворянства: создавался комитет, наделенный функциями правительства и наполовину состоявший из представителей податных сословий; устанавливалось правило назначать на государственные должности (за исключением высших) по способностям, невзирая на происхождение; крестьяне получили право покупать дворянские земли. Постепенно в Швеции различные государственные должности все чаще стали занимать недворяне.

Попытки налогообложения привилегированных сословий в ряде стран легли в основу фундаментального конфликта, разрушавшего консенсус между социальными элитами и абсолютной монархией. Налогообложение переросло в XVIII в. в большую социальную проблему: с одной стороны, современники осознали всю ее важность, ощущая на себе тяжесть растущего фискального бремени и размышляя над возможностями более равномерного распределения налогов и более эффективного их взимания, а с другой — элиты, обеспокоенные нарушением своих налоговых привилегий, начали оспаривать политику государства. Крайним проявлением этого конфликта стал подъем дворянской оппозиции во Франции в 1787–1788 гг., предшествовавший началу революции.

Социальные элиты и их роль в «процессе цивилизации»

Французский социолог П. Бурдьё, размышляя о генезисе государства Нового времени, которое он вслед за М. Вебером называл бюрократическим в отличие от династического государства позднего Средневековья, придавал особое значение свойственным разным типам государства способам воспроизводства политической элиты. Основное противоречие государства Старого порядка, соединявшего в себе черты как династического, так и бюрократического государства, заключалось, по его мнению, в сосуществовании наследственной и бюрократической элит. «Династическое государство, — по словам Бурдьё, — утверждает способ воспроизводства, основанный на наследственности и идеологии крови и рода, который антиномичен способу воспроизводства государственной бюрократии (…) здесь сосуществуют два взаимоисключающих способа воспроизводства: из них бюрократический, связанный, в первую очередь, с системой образования, а следовательно, с компетенцией и заслугами, подрывает самые основы династически-генеалогического способа воспроизводства, самые принципы его легитимности — кровь и рождение».

Правда, изучая общественную и политическую жизнь XVIII в., далеко не всегда можно обнаружить столь четкое различие между династическими и бюрократическими элитами. Наследственность, кровнородственные связи, клиентелизм и профессионализм могли выступать не только как взаимоисключающие принципы, но и как взаимодополняющие стратегии сохранения и воспроизводства правящей элиты. Становление государства Нового времени способствовало обновлению правящей верхушки и дворянства в целом на основе меритократических принципов. При этом сама королевская власть выступала движущей силой обновления системы дворянских ценностей и политических практик. Абсолютная монархия, привлекая дворян в судебно-административный аппарат или жалуя дворянское звание за добросовестную государственную службу, содействовала тому, что на традиционные дворянские ценности, такие как верность суверену, воинская доблесть, слава предков, накладывались подчас трудно совместимые с ними новые, свойственные образцовым чиновникам (дисциплина, усердие, компетентность).