Николай Нозиков - Русские кругосветные мореплаватели Страница 27

Остров покинули 20 октября и направились к Кантону. 23 октября по направлению курса увидели мель, шириною в три с лишним километра и с большим камнем посередине, ни на каких картах не обозначенную. Лисянский определил ее местоположение и назвал именем Крузенштерна.

31 октября из опасения, что нехватит до Кантона сухарей, имевшихся на корабле (итти оставалось не менее месяца), Лисянский приказал убавить суточную порцию на сто граммов в день.

2 ноября в полдень прибыли в широту 16,5° северную и долготу 180,5° западную. Таким образом, «Нева» обошла благополучно полсвета от гриничского[35] меридиана.

23 ноября с утра задул шторм. На «Неве» убрали все паруса и пошли только под штормовыми косыми парусами — стакселями. Ветер все более и более усиливался. Буря превратилась в ураган. Ветер рвал снасти и клал корабль на бок. Около полудня разбило ял, висевший за кормою, а несколько времени спустя унесло в море много вещей с верхней палубы. Всего опаснее было то, что появилась сильная течь в корабле и вода быстро прибывала в трюм. Пришлось работать всеми помпами до самого вечера. К счастью, к ночи погода несколько утихла. Это спасло корабль от гибели.

Утром начали приводить корабль в порядок. Лисянский решил раньше всего осушить корабль: принялись выносить подмоченные вещи из внутренних помещений на верхнюю палубу, отскабливать грязь и прокуривать все помещения купоросной кислотой. Чистка и окуривание продолжались до вечера.

Эту трудную работу продолжали в течение пяти дней, причем много подмоченных и гниющих ценных шкурок пришлось выбросить за борт. Всего выбросили 30 тысяч шкурок морских котиков и 2 тысячи шкурок чернобурых лисиц и морских бобров. После того как трюм был окурен, вымыт, высушен и приведен в порядок, уцелевшие меха были погружены обратно.

Тяжелый запах, выходивший из трюма, разносясь по кораблю, чувствовался, хотя и не так сильно, в каюте командира. В носовой части корабля, где жили матросы, он был настолько силен и противен, что Лисянский перевел всех матросов в кают-компанию, где жили офицеры, чтобы удалить команду от «малейшей причины, могущей повредить ее здоровью».

1 декабря к «Неве» подошла китайская джонка, шедшая из Кантона. Купцы, сидевшие в ней, сообщили, что «Надежда» пришла больше недели назад в Типу, в 2 км от Макао, и стоит там. 3 декабря «Нева» вошла на рейд Макао и стала на якорь около самой крепости. Португальская крепость и город Макао построены на буграх и оврагах побережья Кантонского залива. Город очень чистенький, небольшой, застроенный красивыми домиками. Лисянский посетил коменданта крепости, который предупредил его о китайских пиратах, сказав, что бывали случаи, когда на суда, стоявшие на рейде даже под стенами самой крепости, нападали эти разбойники. Поблагодарив коменданта, Лисянский вернулся на корабль и приказал зарядить пушки и ружья, чтобы быть в постоянной готовности на случай атаки пиратов на «Неву».

Затем он поехал к Крузенштерну доложить о своем пребывании в Русской Америке и о грузе мехов, который он привез в Китай для продажи. После полуторагодовой разлуки состоялось сердечное и трогательное свидание моряков.

Для продажи мехов Крузенштерн и Лисянский решили перейти к острову Вампу, находящемуся перед устьем Си-Кианга, или Жемчужной реки, куда оба корабля и отправились 5 декабря.

В Си-Кианге корабли стали на якорь. Жемчужная река делилась на несколько рукавов, и трудно было определить ее главное ложе. Правый отлогий берег составлял довольно большой остров; широкое водное пространство отделяло его от идущих вдоль лугов лесистых холмов и озер. У подножия отдаленной возвышенности расположился Кантон.

Отлогий берег начинался длинными рядами серых домиков, построенных на сваях, под которые Си-Кианг заплескивал свои волны во время прилива. Домики стояли друг подле друга. В тени навесов между сваями были сотни лодок, привязанных к бамбуковым шестам. Внутри лодок, как в доме, жили целые семьи со своим хозяйством.

По берегам реки Жемчужной виднелись рисовые плантации. Земледелие у китайцев пользовалось с незапамятных времен особым уважением. Ежегодно император посвящал три дня принесению жертв и молитвам, потом шел на поле, проводил первую борозду и собственною рукою бросал несколько семян рису, чтобы показать значение для государства труда землепашца.

Улица в Вампу, как и в других китайских городах, не похожа на европейскую. Вся она была шириною самое большое 2 л и тянулась длинным коридором под тенью навесов, шедших с обеих сторон домов. Часто из окна одного дома протягивали жердь до противоположного окна, на которой висели рубашки и прочее белье. Улицы мостили каменными плитами. В каждом доме внизу была лавочка или мастерская. Из окон второго этажа изредка выглядывала голова черноглазой китаянки с колесообразной прическою… Несколько китайцев важно распивали чай в чайных лавках и, увидя русских моряков, дружески кивали головою, приговаривая «чин-чин». В стороне стояла кумирня с божками, а дальше — лавка, где можно было купить лаковую мебель, идолы и другие принадлежности культа.

Улица прерывалась площадью. Ее всю застроили павильонами с грибообразными крышами, под тенью которых ютились уличная торговля, бедность и праздность. Всевозможные кушанья, заранее приготовленные, но не слишком аппетитные, лежали на лотках и фарфоровых чашках. Около вареного риса, насущного хлеба китайцев, лежали рыба, жареная курица, свинина, бобы, водоросли, студень, пироги с зеленью, которые тут же бросали на сковороду и подпекали на жаровне. Здесь же продавались раки, трепанги, морская капуста, ласточкины гнезда, тухлые яйца, всевозможная зелень, плоды, живность, готовое платье, дождевые костюмы и другие вещи. Сюда же, на рынок, выходил фронтон буддийского храма пестрым и разноцветным портиком с исполинскими фонарями. В таинственном полумраке храма почтенные толстенькие божки комфортабельно сидели в своих нишах, на алтарях красовались всевозможные приношения — вода в чашечках, тоненькие свечи и блеск сусального золота.

Дома, выходившие на улицу каменными фасадами, упирались в канал деревянными клетушками и надстройками на высоких сваях. За каналом блестела изумрудная зелень рисового поля, за полем стояли группами деревья. Дальше виднелись разливы и изгибы широкой реки, блестевшей, как сталь, на солнце; еще дальше высились громады гор с их легкими контурами, с переливами и игрой красок и теней.

Съехав на берег, русские моряки зашли в трактирчик посидеть на балконе. Отсюда были видны суда, стоявшие на реке, противоположный берег с доками и холмами, леса и горы. Несколько китайских джонок шли по течению одна за другой, нагруженные до отказа.

Поставив суда на якоря на рейде в Вампу, Крузенштерн и Лисянский поехали в Кантон найти покупателя на привезенный товар. Сначала они обратились к богатому английскому купцу Билю. Крузенштерн знал его по своему прежнему пребыванию в Кантоне. Биль вел крупные торговые дела и прекрасно знал всех гонгов-купцов, имевших монопольное право вести торговлю

с иностранцами. Он представил русским морякам одного из гонгов, богатейшего китайского купца Луку. Последний, со своей стороны, обещал оказать содействие в продаже русского товара.

Для более удобного хранения товаров он предложил свои амбары.

По китайским законам, ни один товар с иностранного судна не мог быть свезен на берег для продажи до тех пор, пока кто-либо из гонгов не поручался перед китайскими властями за исправный

платеж таможенных пошлин и за добропорядочное поведение продавца. Лука взял ответственность за Крузенштерна и Лисянского на себя… Гонгам приходилось иногда отвечать за неисправных

иностранных продавцов и платить китайской таможне чрезвычайно большую пеню.

Русские корабли пришли в Кантон впервые, и китайское правительство потребовало от командиров судов объяснения, без которого не хотело давать разрешения торговать. Китайцы спрашивали, какой нации корабли, что побудило русских привезти товары морем и предпринять столь дальний путь, когда лучше было бы торговать через сухопутные границы, не военные ли корабли «Надежда» и «Нева»? На все вопросы требовались письменные ответы, китайцы уверяли, что ответы должны быть представлены богдыхану в Пекин.

23 декабря прибыл чиновник от наместника и передал разрешение на выгрузку товаров в амбары. До него на корабли приезжал директор таможни Гопу для измерения величины корабля и определения размера пошлины, которую нужно с них взыскать. На корабли привезли из таможни лестницы из красного дерева, чтобы. Гопу мог удобнее войти на верхнюю палубу. Гопу приехал на большой разукрашенной флагами лодке, которую сопровождали три других таких же лодки. На кораблях его торжественно встретили и оказали большие почести.