Неизвестен Автор - Протоколы заседаний ЦК Партии социалистов-революционеров (июнь 1917 - март 1918) с комментариями В М Чернова Страница 27

Невинная "репетиция" того, как должно появиться на свет властное Учредительное собрание, таким образом, пошла только на пользу большевикам. Дальнейшие события в общих и главных своих чертах общеизвестны. В день открытия Учредительного собрания улицы Петрограда в целом ряде мест были обагрены кровью безоружных участников многочисленных рабоче-солдатских демонстраций. На безоружности демонстрантов ЦК особенно настаивал, чтобы не дать случайными нервозными выходками отдельных молодых людей как бы законного повода для расстрела демонстрантов. Но ударные большевистские отряды обошлись и без повода. ЦК не исключал возможности и такого оборота событий, но он рассчитывал, что в этом случае возмущение и негодование охватит те части гарнизона, в которых большевикам не удалось вытравить уважения к воле большинства народа, выраженной путем всеобщей подачи голосов. Такие части в Петрограде были, прежде всего в лице Семеновского, Павловского и Измайловского полков, которым выпала почетная роль инициаторов присоединения к народу во время февральской революции. И эти части приняли резолюции в пользу Учредительного собрания, но для вооруженного выступления в его пользу требовали присоединения расположенного в Петрограде броневого дивизиона, без которого их выступление могло кончиться лишь кровавой междоусобицей с большевистски настроенными полками без серьезных шансов на победу. Броневой дивизион, в котором социалисты-революционеры с членами ЦК во главе успели проделать серьезную агитационную работу, был готов вывести бронированные автомобили на улицу и эскортировать демонстрантов; но утром оказалось, что все машины были ночью захвачены и мобилизированы большевистскими рабочими ремонтных мастерских. Таким образом, этот последний шанс был выбит из рук защитников Учредительного собрания. И члены его, собравшиеся в Таврическом дворце, увидели, что оно превратилось в "парламент в участке", и подобранная большевиками публика трибун, и формальная "охрана" здания представляли собою полчище вооруженных людей, готовых при первом знаке кинуться и беспощадно расправиться с "Собранием", осмеливающимся выступить против СНК. Потребовались величайшее хладнокровие, выдержка и самодисциплина, чтобы, сохраняя достоинство Учредительного собрания, провести заседание без катастрофы и в основных вопросах момента -- о войне и мире, о земле и о форме правления -- отчетливо и недвусмысленно сформулировать позицию эсеровского Учредительного собрания в противовес позиции большевистского Совнаркома.

Выше уже говорилось, что ЦК считал ошибочным форсирование открытия Учредительного собрания. Но во фракции, пользовавшейся организационной автономией, преобладающая группа относилась к настроению ЦК весьма настороженно и даже недоверчиво. Разница в оценке степени органичности большевистской победы сказывалась здесь весьма чувствительно. И после ненужной "репетиции" созыва Учредительного собрания разногласие между ЦК и бюро фракции продолжало чувствоваться. ЦК, отмечая в рядах большевиков и левых социалистов-революционеров продолжающуюся неуверенность и готовность отсрочить дальше решительную встречу с Учредительным собранием, предлагал воспользоваться этим и выжидать дальнейшего развития событий, в особенности же событий на фронте, где германское командование после торжественного согласия вести переговоры о мире "без аннексий и контрибуций" впервые начало выпускать свои когти. Но бюро фракции заявило, что такая выжидательная тактика неосуществима: съехавшиеся в Петроград члены Учредительного собрания, будучи обречены на бездействие, неминуемо начнут деморализоваться, и возможно даже, что, теряя веру в самый созыв Собрания, начнут по одиночке разъезжаться по домам.

Когда после затянувшегося на всю ночь до утра первого заседания Учредительного собрания СНК объявил о его роспуске и здание Таврического дворца было занято вооруженной силой с пулеметами и легкой артиллерией, в эсеровской фракции Учредительного собрания опять не оказалось должного единодушия. Группа членов ЦК и их единомышленников внесли через В.М. Чернова предложение воспользоваться переданным через члена партии А. Высоцкого201 приглашением рабочих огромного Семянниковского завода202 и перенести дальнейшие заседания Учредительного собрания в его стены, демонстративно заявив, что Учредительное собрание не признает за Совнаркомом права роспуска, а отдает себя под защиту пролетарского Петрограда. Предложение это, однако, было отвергнуто. Одни из его противников указывали на то, что в Неву из Кронштадта введена и поставлена в близости от этого завода канонерская лодка и переселение Учредительного собрания на Семянниковской завод кончится лишь его обстрелом и множеством бесполезных жертв, а Учредительное собрание не в праве подводить рабочих под расстрел, если у него нет средств их защитить. Другие находили, что если даже большевики и не решатся на бомбардировку целого завода, то положение в его стенах Учредительного собрания, за решениями которого нет принудительной силы, способной проводить их в жизнь, окажется двусмысленным и бесславным: Учредительное собрание окажется простой "говорильней". Большевики будут его игнорировать и, сохраняя в своих руках власть в городе, не допустят даже никаких газетных отчетов о "незаконных" заседаниях распущенного собрания; и ему придется волей-неволей угаснуть в такой лишенной резонанса атмосфере, что после этого оно уже не воскреснет.

Эти аргументы не убедили внесших предложение, но подействовали на бесхарактерную середину или "болото". Собрание в стенах большого завода было отвергнуто большинством. А между тем настроение рабочих кварталов было для него действительно на редкость благоприятно. Это было доказано состоявшейся 9 января грандиозной похоронной процессией жертв большевистских расстрелов в день открытия Учредительного собрания. Она превратилось в массовую демонстрацию неслыханных размеров, напоминавшую о первых демонстрациях "медового месяца" февральской революции. Перед несчетным числом участников траурного шествия не устояли и почтительно склонялись даже большевистские отряды, поначалу как будто готовые продолжить дело своих предшественников. Этот благоприятный момент был упущен.

Результатом всего происшедшего было то, что ЦК ПСР вынужден был вскоре эвакуироваться в Москву следом за эвакуацией туда СНК203. Но так как большевистский угар в Москве был не меньше петроградского, а отрезвление от него шло даже еще медленнее, то во фракции Учредительного собрания вскоре стало пользоваться почти всеобщим признанием убеждение, что в столицах дело Учредительного собрания пока нужно считать проигранным бесповоротно; остается искать где-то еще на территориях России место, которое бы пригласило Учредительное собрание к себе и оказало бы ему защиту. Одно такое приглашение, однако, приходилось отвергнуть; то было предложение Донского казачьего круга204 с Калединым205 во главе. Керенский также в свое время вел очень серьезные переговоры с казачьими кругами, но должен был их прервать. Несколько позднее стало известно, что верхи казачества преследовали при этом свои тайные цели и планы, рассчитывая воспользоваться Керенским лишь политикански как орудием или, точнее говоря, как мнимодемократическим прикрытием. Была перехвачена и опубликована часть ленты переговоров по прямому проводу людей из петроградского всеказачьего Центрального совета с фронтовыми представителями казачества; этим последним рекомендовалось из казачьего центра быть с Керенским осторожнее ("не связывать судеб родного Дона с этим проходимцем"), но взять его в свои руки, как "наживку для ловли известного сорта рыбы". Не иную цель имели руководящие казачьи круги, предлагая свое гостеприимство на Дону и Учредительному собранию. Пойти на такую двусмысленную роль члены Учредительного собрания, разумеется, не могли. ЦК ПСР отправил эмиссаров на Украину, для обследования, не следует ли переехать на ее территорию, вступив в боевой союз с представителями украинского федерализма206. Однако оказалось, что Украина стоит накануне германской оккупации, ибо она в таком резком конфликте с московским большевизмом, что ей представляется единственный выход в сепаратном от большевиков мире с центральными империями, в отдельном сговоре с ними, в ориентации на вооруженную германскую помощь против большевиков. При таких условиях сговор с украинскими "самостийниками" оказывался для Учредительного собрания невозможным. Последовательно отвергнув столицы, Дон и Украину как исходные пункты борьбы за Учредительное собрание, то есть центр и юго-запад, приходилось обратить свои взоры на север и восток.

Так естественно и стала складываться идея о переселении Учредительного собрания в Урало-Поволжскую область. Дальнейшие события только укрепили эту новую "ориентацию". Кризис переговоров Совнаркома с немцами, попытка задержаться на переходном состоянии "ни мира, ни войны", германское наступление на Петроград, капитуляция Совнаркома, постыдный мир207, распад коалиционного Совнаркома, выход из него левых эсеров208, разлад в рядах самой большевистской партии209, -- все эти события укрепляли в с[оциал]-р[еволюционных] рядах непримиримую оппозицию большевистской диктатуре и готовность при первой возможности поднять против нее знамя восстания. Но, рассматривая Совнарком после Брестского мира и водворения в Москве Мирбаха210 почти как немецкую экспозитуру, защитники Учредительного собрания предполагали, что рано или поздно восстание против большевиков натолкнется на вооруженные немецкие силы, что оно приведет к восстановлению Восточного фронта мировой войны. А рассматривая эту проблему с чисто стратегической точки зрения, приходилось считаться с возможностью распространения немецкой оккупации на Центральную Россию и, следовательно, с перенесением операционной базы в Поволжье. То же самое Поволжье предуказывалось партии социалистов-революционеров и тем обстоятельством, что с Поволжья началась и в Поволжье с давних пор пользовалась наибольшим успехом партийная работа в крестьянстве: в Поволжье одна губерния за другою давала при выборах в Учредительное собрание полную победу эсеровским спискам, часто отдавая партии от 80 до 100 % всех мандатов; наконец, в Поволжье прежде всего началась в крестьянской среде психологическая реакция против занесенного в деревню выходцами с фронта увлечения большевизмом и привела к первым противобольшевистским крестьянским восстаниям211.