Руслан Скрынников - Фрагменты из книги "История Российская. IX-XVII вв. Страница 27

Договоры с греками защищали жизнь лиц «от рода руского» (норманнов). Русская правда имела в виду дружину киевского князя. Закон ограждал прежде всего честь воина — «мужа». За похищение коня или оружия у дружинника обидчик платил 3 гривны, за пощечину, удар чашей или рогом для вина на пиру, за попытку оттаскать мужа за усы или бороду — 12 гривен. Непомерные штрафы должны были прекратить ссоры внутри княжеской дружины, грозившие ослабить ее боеспособность. Штраф в 12 марок был первоначально высшей пеней во всех скандинавских странах.

Князья дополнили текст Русской правды новыми статьями и разъяснениями. Дополнение к статье о кровной мести гласило: «Аще ли будет русин, или гридень, любо купце, или ябетник, или мечьник, аще ли изгой будет, любо словенин, то 40 гривен положи за нь». Перед нами самое древнее (в законодательном памятнике) описание «иерархической лестницы», сложившейся в русском обществе. На верхней его ступени стоит «русин», в котором нетрудно угадать «русина» из договора Игоря. Из среды русов еще не выделились бояре, но рядом с русином, старшим дружинником, появился гридин — младший дружинник. В договоре Игоря «русин» («от рода руского») — без сомнения, норманн. В Правде Ярослава этническая окраска термина изменилась. Русинами называли, видимо, и потомков русов, и «нарочитых мужей» — знать славянского происхождения, которую стали принимать на княжескую службу с давних времен. Со временем русинами стали называть жителей собственно Руси, т.е. Киева, Чернигова и Переяславля. Штраф в 40 гривен имел ввиду преимущество верхи южнорусского общества, будущее боярство. Ступенью ниже дружинников стояли купцы, еще ниже — ябедники и мечники, т. е. низшие судебные исполнители, сборщики дани, стражники. Упоминание об изгоях указывает на то, что крушение старых общественных устоев затронуло людей различного социального положения. Современники отметили наиболее распространенные случаи изгойства: «изгои трои: попов сын грамоте не умеет, холоп (раб. — Р. С.) из холопства выкупится, купец одолжает, а се четвертое изгойство:… аще князь осиротеет». Изгои составляли как бы промежуточный слой общества, в который могли выбиться холопы или опуститься священники, купцы и князья.

Летописное известие о том, что Ярослав дал Правду новгородцам, по-видимому, имеет реальную основу. Присутствие князя с войском в Южной Руси само по себе гарантировало безопасность гридней, ябедников и мечников. В Новгороде ситуация была иной. Новгородский посадник и его люди, присланные из Киева должны были обеспечить сбор дани в пользу Киева. При любом удобном случае новгородцы старались порвать зависимость и прекратить уплату дани. Ярослав много лет княжил в Новгороде и сам отказался платить дань отцу — киевскому князю. Давая Правду Новгороду, Ярослав ставил под защиту нового закона своих людей в Новгороде и одновременно старался внушить новгородцам, что перед лицом закона все равны. В списке лиц, подпадавших под действие статьи о 40 гривнах штрафа, вслед за изгоями записаны «словене». Под словенами законодатели подразумевали ильменских словен — жителей новгородской земли. Закон защищал не все новгородское население. За смердов — сельских «словен» полагался небольшой штраф. В то же время Правда «нарочитых мужей», воинов из новгородской тысячи и пр. приравнивала к русинам из Южной Руси.

От примитивного полюдья киевские князья перешли к XI-XII вв. к более сложной и устойчивой системе сбора дани. В главных центрах — Киеве и Новгороде — сравнительно рано стал формироваться княжеский домен. Не позднее 1086 г. князь Ярополк Изяславич, внук Ярослава Мудрого, пожаловал киевскому Печерскому монастырю «всю жизнь свою Небольскую волость и Деревьскую и Лучьскую и около Киева». Ярополк получал доходы в виде даней с других поступлений со всей территории княжества, но эти средства подвергались в дальнейшем многократному разделу: часть шла в Киев к великому князю, часть — дружине, десятину получала церковь и пр. Обращение трех волостей (Небольской и др.) в домен позволило Ярополку сконцентрировать все волостные доходы в своих руках. Понятно, почему князь считал эти волости своим достатком — «всей своей жизнью». (В XII в. люди употребляли то же понятие «жизнь» применительно к боярским «селам» или вотчинам. Князь Изяслав, изгнанный из Киева говорил дружине: «Вы есте по мне из Рускыя земли вышли, своих сел и своих жизней лишився»).

В Новгороде сидели подручные князья киевского государя, и они стали «устраиваться» на земле несколько позже, чем князья Южной Руси. Различие заключалось в том, что на севере потомки Владимира Мономаха успели освоить («окняжить») в XII в. крестьянские волости значительно более крупные, чем на юге Руси. Новгородские писцовые книги XV в. позволили В. Л. Янину обнаружить реликтовый слой древнего княжеского землевладения. Ядро княжеского домена, образовавшегося в новгородской земле XII в., включало обширную территорию между Селигером и Ловатью. В состав предполагаемого домена входили крупнейшие крестьянские волости (Морева, Велила, Стерж, Лопастицы, Буец, погосты Холмский, Молвятцкий, Жабенский, Ляховичи).

Возникновение домена значительно усложнило структуру и функции княжеского «двора». Из среды старших дружинников выделились «огнищане». Со временем огнищанин превратился в дворецкого боярина в думе князя. Не менее высокое положение занимал «старый» (старший) конюх князя, получивший со временем чин конюшего боярина. (Во Франции титул маршала произошел от титула королевского конюшего). От деятельности конюшего зависела боеспособность княжеского конного войска. Между тем собственных конных заводов, которые могли бы вырастить боевых коне, на Руси не было. Их надо было завести.

При Ярославичах гибель старшего конюшего на конских пастбищах Волыни вызвала крайнюю тревогу в Киеве. Князь Изяслав Ярославич счел необходимым пересмотреть статьи Древней Правды и удвоить штраф за убийство высокопоставленного агента. Его решение дало основу новому узаконению: «А конюх у стада старый 80 гривен, яко уставил Изяслав в своме конюсе, его же убиле дорогобудьцы».

Решающее значение при составлении средневековых законов имели прецеденты. Судебный прецедент с конюшим положил начало составлению новых законов.

Трое братьев Ярославичей — Изяслав, Святослав и Всеволод — собрались на съезд вместе с тысяцкими воеводами от главных городов Южной Руси и, не отменяя старую Правду, дополнили ее текст новыми постановлениями. Новый кодекс получил заголовок: «Правда установлена Руской земли, егда ся совокупил Изяслав, Всеволод, Святослав, Косячко, Пренег, Микифор Кыянин, Чюдин Микула». Ярославичи начали с того, что ввели повышенный штраф за убийство управителя домена— огнищанина. Закон предусмотрел три случая: убийство огнищанина в ссоре, в разбое, при грабеже амбаров, конюшен и хлева. В первом случае с убийцы взыскивалось 80 гривен, в последнем виновного убивали без промедления «во пса место». Если население не могло отыскать и выдать князю убийцу, штраф («виру») должна была платить вся волость, на территории которой было совершено преступление.

Ярославичи подтвердили «Урок Ярославль», согласно которому вирник, посланный в волость для сыска, суда и расправы, взыскивал с населения 60 гривен, а также кормился в волости в течение недели.

Ярославичи разработали целую систему наказаний за покушение на княжескую собственность и на жизнь тех, кто ведал этой собственностью. Примерно половина статей Правды определяла размеры штрафа за покражу хлеба, скота, птицы, собак, сена, дров, за вторжение в княжеские охотничьи угодья, разорение пасеки, кражу лодьи и пр.

Древняя Правда в основном зафиксировала нормы обычного права. Правда Ярославичей регламентировала новые явления жизни, связанные с появлением княжеского домена. Центральное место в кодексе занимал закон о нарушении межи: «А иже межоу переореть либо перетес, то за обиду 12 гривен». По Правде Ярослава штраф в 12 гривен ограждал честь княжеского дружинника. Ярославичи приравняли нарушение межи к оскорблению чести и насилию над огнищанином и тиуном.

Крестьяне на Руси жили общинами, что определяло порядок землевладения в сельской местности. Население страны было малочисленно, фонд свободных земель огромен. Пашенное земледелие сочеталось с подсечным, что предполагало периодическое перемещение крестьянского населения. При таких условиях отдельные крестьянские хозяйства не нуждались в меже. Межевые знаки разграничивали обычно целые «миры» или волости. Князья формировали свой домен за счет окняжения крупных крестьянских волостей. В этом случае волостная межа превращалась в межу княжеского домена (будущей вотчины). Закон о меже гарантировал охрану священной и неприкосновенной частной собственности на землю.

Согласно Правде Ярослава «примучивание» смердов «без княжа слова» влекло штраф в 3 гривны. Князь присылал в села своих старост сельских. Вместе с ратиными (ратай — пахарь) старостами они надзирали за порядком в деревне. За убийство старосты взимали штраф в 12 гривен, за смерда и холопа — 5 гривен.