Юрий Жуков - Тайны Кремля Страница 28

Напряженное международное положение не могло не повлиять на происходивший в те же самые дни, с 10 по 21 марта, XVIII съезд ВКП(б). Практически все делегаты, и выступавшие с докладами, и участвовавшие в прениях, единодушно отмечали неотвратимость угрозы войны, да еще одновременно на двух флангах: западном, с Германией, и восточном, с Японией. Но, как это ни выглядело удивительным, странным, все избегали глубокого сравнительного анализа обороноспособности СССР, качества военной техники, состояния армии, авиации и флота. И военные — нарком обороны К. Е. Ворошилов, начальник Генерального штаба РККА Б. М. Шапошников, командующие Тихоокеанским флотом Н. Г. Кузнецов, Первой приморской армии Г. М. Штерн, будущие герои Великой Отечественной войны, тогда еще никому неизвестные полковники А. И. Родимцев, И. В. Панфилов, и гражданские — наркомы авиапромышленности М. М. Каганович, судостроительной промышленности И. Ф. Тевосян, проявляли сверхоптимизм. Явно занимаясь «шапкозакидательством», заверяли и съезд, и всю страну, что враг будет непременно и сразу же разбит, если попытается напасть: не пройдет далее границы.

Даже Молотов, предлагая съезду проект третьего пятилетнего плана, объясняя его, характеризуя особенности и основные направления, ухитрился даже не упомянуть о существовании оборонной промышленности, о тех задачах, которые ей предстояло решать. Правда, он сделал иное. Отважился на довольно необычную по тем временам оценку достигнутого за две пятилетки. Признал не только наличие серьезнейших неудач в развитии народного хозяйства, но и решительно потребовал «покончить с фактом недостаточного экономического уровня СССР»[111].

Более трезво охарактеризовал положение Сталин. Не акцентируя на том внимания слушателей, все же заметил: успехи советской промышленности обманчивы, теряют всю значимость, привлекательность, как только все произведенное пересчитывается на душу населения. Демонстрируют тем наше огромное отставание от всех промышленно развитых стран, ибо при такой системе сравнения выясняется: отечественные показатели вдвое ниже, чем в Великобритании, не говоря уже о США или Германии. А на преодоление подобного разрыва «требуется время, и немалое» — десять, пятнадцать лет. Так и не сказав прямо о неподготовленности Советского Союза к войне, но исходя именно из этого, сформулировал цели внешней политики следующим образом: «проводить политику мира и укрепления деловых связей со всеми странами», «соблюдать осторожность и не давать втянуть в конфликты нашу страну»[112].

И все же, несмотря на всю актуальность, важность именно таких вопросов, съезд не ограничился ими. Не меньшее, а большее внимание уделил тому, на что лишь намекали «Краткий курс», постановление от 14 ноября «О пропаганде». Занялся поистине беспрецедентным, невиданным с октября 1917 года — полной переоценкой и самой партии, и ее дальнейшей роли в управлении страной.

В докладах Сталина и Молотова вновь зашла речь о вступлении Советского Союза в новую «полосу» (этот термин дважды использовал только Вячеслав Михайлович, что дает некоторые основания предполагать — именно он и является творцом его) или «фазу» (по выражению Иосифа Виссарионовича) своего развития. Но один лишь Сталин не только применил, но и объяснил сущность прокламируемого исторического самостоятельного периода в жизни страны. В отличие от предыдущих двух фаз, от Октября до принятия новой Конституции, он заключался в «мирной хозяйственно-организационной и культурно-воспитательной работе», когда армия и НКВД «обращены уже не вовнутрь страны, а вовне ее, против внешних врагов». Демонстрировал достигнутые морально-политическое единство общества, дружбу народов, советский патриотизм, основой чего являлись блок коммунистов и беспартийных, демократизм избирательной системы.

В свою очередь, все это порождало острейшую необходимость в новых кадрах. Именно новых. «Старые кадры, — заметил Сталин, — представляют, конечно, большое богатство для партии и государства». Однако у них, продолжал развивать мысль докладчик, имеется «склонность упорно смотреть в прошлое, застрять на прошлом, застрять на старом и не замечать нового в жизни». Предложил добиваться умелого сочетания опоры на старые и новые кадры, отдавая предпочтение молодым. И даже бросил уже отнюдь не новый лозунг «выдвигать новые, молодые кадры». Отлично понимая, что подобное отношение к людям, имеющим только одно преимущество — высшее образование, профессиональный опыт, далеко не у всех вызовет одобрение, поддержку, вернулся к тому, о чем шла речь в постановлении от 14 ноября: «Для новой интеллигенции нужна новая теория, указывающая на необходимость дружественных отношений к ней, заботы о ней, уважения к ней и сотрудничества с ней»[113].

Но, пожалуй, наиболее откровенно раскрыл суть новой «полосы» — «фазы» Жданов. Выступая по столь вроде бы далекому от насущных вопросов жизни вопросу, как устав ВКП(б), вполне преднамеренно продолжил обоснование сущности ближайших десяти — пятнадцати лет. Прямо отметил, что она будет заключаться в отделении партии от государства. Необходимость же подобной меры связал с решением чисто экономических задач. «Там, где партийные организации, — подчеркнул Жданов, — приняли на себя несвойственные им функции руководства хозяйством, подменяя и обезличивая хозяйственные органы, там работа неизбежно попадала в тупик». Именно так объяснил все просчеты и неудачи предыдущих пятилетних планов. И говоря уже не о горкомах, обкомах или райкомах, а об аппарате ЦК ВКП(б), заявил: «Производственно-отраслевые отделы ныне не знают, чем им, собственно, надо заниматься, допускают подмену хозорганов, конкурируют с ними, а это порождает обезличку и безответственность в работе»[114]. И не заботясь о том, как отнесется к его предложению партократия, объявил о ликвидации подобных отделов. Всех, кроме — пока, временно — двух: сельскохозяйственного в силу его сохранявшейся значимости, и школ, так как в стране отсутствовал союзный наркомат просвещения.

Развивая положения, уже высказанные Сталиным в отчетном докладе, предложил полностью реконструировать структуру партаппарата. Построить ее на двух опорах. На управлении кадров (УК), что в контексте выступления Иосифа Виссарионовича должно было означать только одно — проведение в жизнь новой политики по отношению к «интеллигенции», вернее работникам госаппарата, обладающим высшим образованием, которых и следовало выдвигать на руководящие должности. Да и не только в гос-, но партаппарат, ибо среди даже секретарей обкомов, крайкомов, ЦК компартий союзных республик, подметил Жданов, свыше 40 % не имели хотя бы среднего образования.

Вторым базисом, на котором отныне предстояло покоиться партаппарату, становилось управление пропаганды и агитации (УПиА). Оно получало две основные функции: пропаганды и агитации с помощью подконтрольных прессы, радио, издательств, литературы и искусства, а также подготовки в теоретическом плане («коммунистическое воспитание») всей массы партийных и государственных служащих. На годичных курсах переподготовки — низшего кадрового звена, в двухгодичных ленинских школах — среднего звена, в трехгодичной Высшей партийной школе при ЦК ВКП(б) — подготовку резерва для высших руководителей.

Вместе с тем огласил Жданов и другие, не менее важные замыслы, которые должны были кардинально изменить как внутрипартийную жизнь в целом, так и саму партию. Съезду было предложено утвердить отмену ряда принципиальных положений. Ранее существовавших «категорий», иными словами деление вступавших в партию по классовому признаку — на рабочих, крестьян, служащих, где абсолютным преимуществом обладали, естественно, лишь первые. Таким образом, в ВКП(б) открыли широкий, свободный доступ, прежде весьма затрудненный и ограниченный, служащим, «советской интеллигенции», сразу же и активно начавшим практически размывать «пролетарскую» по составу партию. А отсюда возникла и необходимость при статистических выкладках объединять в одной группе членов партии — рабочих и служащих, дабы скрыть нарастающее преобладание именно последних.

В не предусматривающей возражений форме предложил Жданов зафиксировать отмену и кооптации, открытые, да еще «списком», выборы руководителей парторганизаций всех уровней. Заменить старую процедуру тайным голосованием, что и должно было свидетельствовать о торжестве внутрипартийной демократии, обеспечивать ее. На то же было направлено и еще одно предложение, высказанное Ждановым и утвержденное съездом — об отмене проводившихся ранее более или менее постоянно массовых чисток как потенциального обоснования возможного повторения массовых же репрессий.

Наконец, благодаря еще одному изменению от вступавших в партию теперь требовали не «усвоения» — глубокого знания устава и программы, а всего только «признания» их. Отныне от неофитов не ожидали более понимания основ марксизма, а, следовательно, идейности, убежденности, сознательности, незыблемости во взглядах. По существу, все, кому предстояло пополнить ряды ВКП(б), должны были стать некоей составной частью своеобразного «блока» или «народного фронта». Только обеспечивать своей массой, чисто количественной, право на власть той небольшой группе, которая и возглавляла страну, определяла курс партии, ее тактику и стратегию.