Руслан Скрынников - Начало опричнины Страница 28

    После отставки Сильвестра и Адашева царь постарался искоренить самую память об опальных временщиках[599]. То что считалось при них хорошим тоном, подвергалось теперь безусловному осмеянию. На смену унылому постничеству пришли роскошные пиры и потехи[600]. Царь Иван лукаво объяснял происшедшие при дворе перемены интересами государственной пользы[601].

    Новые сподвижники царя всячески льстили ему, восхваляя его мудрость и величие[602]. Бесконечные славословия, лесть и лицемерие придворных как нельзя более подходили к новым настроениям царя, его требованиям неограниченной власти[603].

    Примерно через неделю после кончины царицы Анастасии митрополит и епископы обратились к Ивану Васильевичу с неожиданным ходатайством. Они просили царя чтобы он отложил скорбь и «женился ранее, а себе бы нужи не наводил»[604]. Митрополит и стоявшая за его спиной дума руководствовались не только моральными, но и политическими расчетами. Они надеялись, что новый брак ослабит влияние Захарьиных, родственников умершей царицы. По совету с думой и духовенством царь решил искать невесту в иных землях[605]. Но сватовство при польском и шведском дворах не имело успеха[606]. Более удачным оказалось сватовство при дворе мелкого черкесского владетеля, кабардинского князя Темир-Гуки. 15 июня 1561 г. гонцы привезли его дочь, юную княжну Кученей, в Москву. Иван велел черкешенке «быти на своем дворе, смотрел ее и полубил». 21 августа царь обвенчался с Кученей, принявшей в крещении имя Мария. Брачный пир в Кремле продолжался три дня. В течение этого времени все ворота Москвы оставались на запоре. Жителям столицы и иностранцам под страхом наказания запрещено было покидать свои дворы[607]. Власти боялись как бы чернь не омрачила свадебного веселья, как то случилось после первой царской свадьбы в 1547 году.

   В дни приготовлений к царской свадьбе в Москву прибыли послы от константинопольского патриарха. Специальной грамотой вселенский собор подтверждал право московита на царский титул[608]. Глава вселенской православной церкви освятил своим авторитетом власть православного московского царя. Затеянные по этому поводу пышные богослужения призваны были поднять престиж монарха и е нового правительства.

          Группировка Захарьиных оказалась почти в полной изоляции во время династического кризиса начала 50-х гг. После падения Рады Захарьины оказались в еще более сложном положении. Их противниками выступили не только князья Старицкие, вожди удельной знати, но и могущественный клан Суздальских князей, не примкнувший к Старицким во время династического кризиса 50-х годов. В оппозиции к новым властям оказались все те группировки Боярской думы, которые ранее объединялись вокруг Сильвестра. Возникновение могущественной оппозиции в Боярской думе, а также последующие расколы в думе сузили политическую базу правительства.

                                        Глава II.

                              Канун опричнины.

     Вскоре после свадьбы с Марией Черкасской царь Иван составил новое духовное завещание, желая закрепить престол за детьми от первого брака, определить имущественное положение новой царицы и возможных ее детей[609]. Ввиду того, что наследнику престола царевичу Ивану едва исполнилось семь лет, Грозный приказал в случае собственной кончины образовать при царевиче регентский совет. Бояре-регенты принесли присягу на верность царевичам и царице Марье, а также скрепили подписями специальную запись, служившую приложением к царской духовной. Они поклялись не искать себе государя «мимо» наследника и управлять страной в полном соответствии с царской духовной[610]. В совет вошли главнейшие руководители правительства: удельный князь И. Ф. Мстиславский, бояре Данила Романович (Юрьев-Захарьин), Василий Михайлович (Юрьев-Захарьин), Иван Петрович (Яковлев-Захарьин), Федор Умного (Колычев), думные дворяне князья А. П. Телятевский, П. Горенский и думный дьяк А. Васильев[611].

     Состав регентского совета дает наиболее точное представление относительно перемен, происшедших в ближней думе  после опалы на Сильвестра и Адашева.

     Старомосковское боярство составило наиболее влиятельную часть регентского совета, но круг его представителей заметно сузился. Из ближней думы были устранены такие влиятельнейшие ее члены, как боярин М. Я. Морозов и И. В. Большой Шереметев. Наибольшие выгоды из переворота извлекла боярская фамилия Захарьиных. Из пятерых бояр, членов регентского совета, трое принадлежали к роду Захарьиных, а четвертый (Ф. И. Колычев) был их однородцем. Семейство Колычевых не играло сколько-нибудь заметной роли в боярской среде в период правления Сильвестра. Член регентского совета Ф. И. Колычев получил окольничество ко времени падения Рады в 1560 г., боярином же он стал через год-два. Таким образом, в Боярской думе он был совсем новым человеком[612].

     В состав ближней думы начала 60-х гг. вошли молодые друзья царя князья А. П. Телятевский и П. И. Горенский, но они не оказывали решающего влияния на правительственные дела. Оба начали карьеру в 50-х гг. и служили еще в январе 1559 г. оруженосцами (рындами) в царской свите[613].

    Основу новой правительственной коалиции составлял, как и в период после московского восстания, союз между удельно-княжескими элементами и старомосковской нетитулованной знатью. Поэтому пост официального руководителя регентского совета занял знатный удельный князь И. Ф. Мстиславский. Но с начала 60-х гг. союз старомосковского боярства с удельной знатью утратил прежнее значение. Группировка Захарьиных не допустила к участию в новой правительственной коалиции своих давних противников Старицких, обладавших наибольшим политическим весом среди всех удельных князей. Старицким принадлежало самое крупное удельное княжество, в думе их поддерживала многочисленная родня (князья Щенятевы, Куракины, Голицыны и т. д.) и приверженцы (князья Оболенские, Пронские). Показательно, что в состав регентского совета не вошел ни официальный глава Боярской думы удельный князь И. Д. Бельский, ни близкие к правительству удельные князья Воротынские. И только князь И. Ф. Мстиславский, фигура совершенно бесцветная в политическом отношении, был допущен в регентский совет. Устранение из ближней думы наиболее влиятельных удельных князей вызвало резкое недовольство удельной аристократии[614]. Образование удельной фронды явилось важнейшим фактором политической истории начала 60-х годов.

    Прямым следствием победы старомосковской знати было устранение из правительства наиболее авторитетных вождей титулованной знати:прославленного воеводы князя А. Б. Горбатого и руководителя Рады князя Д. И. Курлятева-Оболенского.

    В состав регентского совета был допущен только один представитель титулованных князей кравчий П. И. Горенский-Оболенский, но он был человеком совсем молодым и в смысле влияния далеко уступал своим старшим сородичам боярам Д. И. Немому, В. С. Серебряному, М. П. Репнину, Ю. И. Кашину и П. С. Серебряному, не вошедшим в ближнюю думу.

        Высшая титулованная знать не могла смириться с тем, что «молодые люди» Захарьины «истеснили» великие и знатные княжеские фамилии. Неудивительно, что с начала 60-х гг. титулованная аристократия оказывается в оппозиции к новому правительству.

        Крушение широкой коалиции разнородных боярских группировок, объединившихся в 50-х гг. вокруг Сильвестра, и захват власти Захарьиными положили начало глубокому конфликту между монархией и титулованной знатью, засевшей в Боярской думе. Субъективно весь конфликт был осознан Грозным как великая боярская «измена», как боярское «самовольство», которому царь противопоставил теорию самодовлеющей, неограниченной власти монарха[615].

        Одним из первых практических мероприятий правительства, пришедшего на смену Избранной раде, было образование Углицкого удельного княжества. Великий князь Василий III перед смертью распорядился выделить младшему сыну Юрию удельное княжение со столицей в Угличе. Во все время боярского правления и Избранной рады это его распоряжение не было осуществлено. Одной из причин тому была полная недееспособность князя Юрия, глухонемого от рождения. Для управления территорией удела был образован Углицкий дворец, который возглавлял в начале 50-х гг. И. Г. Выродков[616]. С. Б. Веселовский пишет, что князь Юрий так и не был отпущен на удел, а все управление его уделом осуществляли царские дьяки[617]. Но это неверно. Углицкий удел был образован по личному распоряжению Грозного тотчас после падения правительства Адашева в 1560 г. Как сообщает летопись, в августе 1560 г. царь «учинил» у князя Юрия «особно бояр и дворецкого и дияков и дворян и столников и стряпчих и всякых приказных людей, как довлеет быти всякому государьскому чину...»[618].  Углицкое удельное правительство возглавили знатный боярин князь И. А. Куракин, окольничий князь Д. С. Шестунов и дворецкий князь А. И. Прозоровский[619]. Границы удельного княжества были определены в соответствии с духовным завещанием Василия III. В состав удела вошли города Углич, Малый Ярославец, Калуга, Бежецкий Верх, Медынь, Кременск, Мещерск, несколько крупных сел под Москвой и множество волостей. «От себя» Грозный пожаловал брату город Брянск и приказал выстроить удельному князю двор в Кремле на месте дворов князей Ю. И. Дмитровского и М. Ю. Захарьина, подлежавших сносу[620]. Таким образом князь Юрий получил свою долю в Москве.