Екатерина Монусова - История Крестовых походов Страница 28

…В широкой долине возле Рамлы Саладин делает последнюю отчаянную попытку, которой суждено воплотиться в одну из величайших битв века. Жоффруа де Венсоф пишет:

«Со всех сторон, сколько мог охватить взор, от морского побережья до гор, ничего не было видно, кроме леса копий, среди которых развевались бесчисленные знамена. Лютые бедуины, сыны пустыни, на своих быстрых арабских скакунах молниеносно пересекли широкую равнину, и в воздухе стало темно от их дротиков и копий. Свирепые и жестокие, устрашающего вида, с кожей чернее сажи, они старались быстрым движением и постоянными атаками нарушить строй христианских воинов. Бедуины кидались в атаку со страшными воплями и криками, которые, вместе с оглушительным звуком труб, горнов, цимбал и бронзовых литавр создавали шум, потрясавший всю равнину и способный заглушить даже громы небесные.

Бой начался на левом крыле госпитальеров, и христиане главным образом были обязаны своей победой доблестному королю Ричарду. Хотя войска Саладина были смяты, он остался на равнине, не спуская своих знамен, и звук его литавр не умолк; он собрал свою армию, отступил к Рамле и приготовился защищать дорогу, ведущую на Иерусалим. Тамплиеры и госпитальеры, когда битва закончилась, отправились на поиски Жака д’Авена, одного из храбрейших рыцарей Ричарда, чье мертвое тело они на копьях принесли в лагерь под горестный плач и причитания своих соратников».

После Аскалона настала очередь Дарона, который упомянул султан в своем поэтическом опусе. Гарнизон расположенной неподалеку крепости Фигье, в ужасе перед подходом христиан, подорвал стены при помощи «греческого огня». Не успели рыцари отпраздновать победу, как к Ричарду явились несколько сирийцев и предупредили, что из Египта в Иерусалим движется богатый караван. Тем же вечером из лагеря англичан выступил отборный отряд. На заре две тысячи сарацин были сметены внезапным ударом – а те, кто остался в живых, разбежались «как зайцы, которых преследуют собаки». Король вернулся в лагерь с богатой добычей – почти пять тысяч верблюдов, а лошадей, ослов и мулов вообще без числа! И животных, и то, что было на них навьючено, разделили поровну – между теми, кто участвовал в вылазке, и теми, кто оставался в лагере.

Вот как описывает окончание кампании Жозе Мишо.

«В конечном итоге, несмотря на упорное сопротивление Гуго III Капета, совет рыцарей и баронов решил вернуться к морскому берегу. Ричард предложил Салах ад-дину прекратить вражду между франками и мусульманами, сделав приморское королевство вассальным султану; предполагалось, что христианские отряды нового иерусалимского короля станут нести феодальную службу для мусульманского государя, а сам Иерусалим останется открыт для обеих сторон. Но Салах ад-Дин хотел, чтобы ему оставили филистийские крепости, угрожавшие торговым путям из Багдада в Сирию. Ричард отказался, и война возобновилась. Король Англии направился к Бейруту, когда армия Салах ад-дина, усиленная войсками Алеппо, Месопотамии и Египта, атаковала Яффу. Султан уже захватил нижний город и вел с патриархом Раулем, преемником Ираклия, переговоры о капитуляции цитадели, когда появился флот Ричарда: король во главе войска стремительно высадился на берег и опрокинул армию осаждавших. Оправившись от удара, мусульмане попытались ночью напасть на лагерь франков: спешно разбуженный, Ричард сумел организовать отпор, выстроив из пехоты шеренгу, ощетинившуюся копьями, и после того, как его арбалетчики засыпали стрелами мусульман, разбил их кавалерийским ударом».

Кстати, именно под Яффой Ричард едва не попал в руки неверных. Его выручил преданный рыцарь по имени Вильгельм де Пратель, выдавший себя за короля. Позже, чтобы вызволить своего спасителя из плена, его величество не пожалеет в обмен на него 10 эмиров, захваченных крестоносцами… Это произойдет, когда между королем, именем которого палестинские матери пугали своих детей, и султаном будет заключен мир – ровно на три года и три месяца. О Святом Кресте, ради возвращения которого многие рыцари шли на смерть, в договоре не упоминалось. Ги де Лузиньян получил королевство Кипрское, отвоеванное Ричардом. Палестина перешла Генриху, графу Шампани. Христиане отстояли право посещать Иерусалим как паломники. Им отходили Тир, Акра и Яффа, а также все побережье между ними. Но укрепления Аскалона, по требованию Саладина, должны быть разрушены – как предсказывали древние пророки…

Ричард Львиное Сердце так и не поклонился Гробу Господню. Зато многие из крестоносцев, прежде чем отправиться в Европу, сделали это. Безоружными вошли они в Иерусалим и обошли святыни, «полные жалости», – как пишет участник этого священного действа. «Мы целовали пещеру, где взят был воинами Христос, и плакали мы горькими слезами, потому что там расположились стойла и кони слуг диавольских, которые оскверняли святые места и грозили паломникам. И ушли мы из Иерусалима и вернулись в Акру…»

Именно Акра да несколько небольших приморских городов, расположившихся на узкой полоске суши вдоль восточного побережья, и составляли владения крестоносцев в Святой земле после Третьего крестового похода. Но главный его итог был в другом. Вездесущие историки подсчитали, что из следующих 100 лет 80 были мирными. Ни наследники Саладина, ни рыцари больше не рвались в бой – и эта передышка была необходима всем, как глоток воды посреди палящего зноя пустыни…

Но пока… Пока рыцари торжествуют победу. Иоанниты в честь святого Иоанна Крестителя переименовывают отвоеванный город в Сент-Жан д’Акр. С потерей Иерусалима он становится столицей Королевства крестоносцев в Святой земле. В его порту с утра до ночи кипит жизнь. Корабли уносят с латинского Востока в христианскую Европу диковинные товары – хронист Матвей Парижский писал, что прибыль, которую получал правитель Заморья от этих торговых сделок, составляла 50 тысяч фунтов серебра в год, что превышало доходы короля Англии. Назад корабли везли страждущих послужить святому делу защиты Гроба Господня. Скоро Акра превратилась в огромный 40-тысячный город. Чтобы разместить всех желающих, в его северной части возник новый жилой квартал – Монмазар. Столицу окружали неприступные 10-метровые стены из пиленого песчаника, усиленные контрэскарпами – отвесными откосами, которые невозможно преодолеть. Перед стенами плескался 13-метровый ров. Широкие улицы – почти проспекты – были защищены крышами. Здания в городе напоминали современные кондоминиумы – жилые помещения, внутренние дворы, магазины, «подсобные» помещения. Жаль, в те времена не принято было давать жилым комплексам громких названий – чего стоили бы «Жемчужина пустыни» или «Квартал Святого Грааля»…

Весь город был поделен между крупнейшими рыцарскими орденами – госпитальерами, тамплиерами, тевтонцами. Каждый квартал – отдельная цитадель. Мощные укрепления укрывали замок иерусалимских королей. Неподалеку от гавани шумели торговые кварталы-коммуны Венеции и Пизы – рынки со складами и магазинами, богатые купеческие дома. Повсюду множество церквей, приютов, больниц. Самая знаменитая из них принадлежала братьям-госпитальерам – огромное подземелье площадью 45 на 30 м. Восьмиметровый потолок поддерживали три ряда пятиугольных колонн. Над этим «колонным залом» высился четырехэтажный замок крестоносцев, который так любили изображать рисовальщики того времени.

Резиденция госпитальеров располагалась в северной части города. Здания размещались вокруг внутреннего двора площадью больше квадратного километра. В углу двора соорудили каменный колодец – жара здесь стояла такая, что в первую очередь необходимо было заботиться о воде. Обширная сеть дренажных каналов собирала дождевую воду в главный коллектор – что-что, а смерть от жажды рыцарям точно не грозила. Как, впрочем, и от голода – гигантская фабрика-кухня располагалась к югу от внутреннего двора. 10-метровый купол, пронизанный дымоходами, поддерживали три круглых столба по 3 м в диаметре. Судя по всему, это место было для братьев почти культовым – иначе откуда на каменных стенах появились геральдические лилии, символ французского королевского семейства?

Неподалеку от кухни – знаменитая аль-Бостана, подземная церковь ордена с символической гробницей Святого Иоанна. Здесь рыцари молились. А жили они к северу от двора – в анфиладе подземелий, известных как Залы Рыцарей. Здесь же находился двухэтажный туалет на 60 кабинок. Канализационная сеть соединяла его с центральным коллектором города.

От этого же коллектора отходил и так называемый «подземный ход тамплиеров». Теперь в него предприимчивые израильские турфирмы водят доверчивых экскурсантов. Вот как описывает эту достопримечательность один из израильских путеводителей.

«…Нижняя часть тоннеля выдолблена в скале, верхняя же часть построена из обтёсанных камней, а над ней свод полукруглой формы. Тоннель ведёт от крепости Тамплиеров на западе до городского порта на востоке, проходя через Пизанский квартал. Общая протяжённость тоннеля составляет 350 м. Тоннель являлся стратегическим подземным переходом, соединяющим замок с портом. Тоннель освещен тусклым светом ламп, которые находятся в воде под дощатым полом. Тишина, шум воды и общий вид тоннеля вводят в атмосферу того времени. Кстати, посреди тоннеля видно его раздвоение, а также верхний этаж, что наводит на предположение, что тоннель под городом не один. Тоннель был обнаружен совершенно случайно в 1994 году. Жалоба женщины, проживавшей над тоннелем, относительно закупорки канализации привела проверяющих к системе подземных тоннелей в квартале тамплиеров…»