Дэвид Гланц - Советское военное чудо 1941-1943. Возрождение Красной Армии Страница 28

После успеха Сталинградского наступления Ставка во время последующей зимней кампании драматически резко расширила свои стратегические цели. Сперва, в январе 1943 года, она стремилась разгромить группы армий «Б», «Дон» и «А» в южной России и отбросить их войска обратно к Днепру, и одновременно снять осаду с Ленинграда. Затем в феврале она расширила свои цели, включив в их осуществление практически все действующие фронты и попытавшись развалить оборону вермахта на северо-западном, западном и юго-западном направлениях, отбросив его войска к восточным границами Прибалтики и Белоруссии и к рубежу реки Днепр.

В ходе же стратегического наступления летом 1943 года Ставка провела внушительную серию следующих одна за другой и одновременных стратегических операций, стремясь достичь тех целей, которые никак не давались ей в феврале-марте 1943 года. После проведения стратегической оборонительной операции на Курской дуге она провела стратегические наступательные операции против войск вермахта, обороняющихся на флангах Курской дуги, с целью взятия Орла и Харькова. Затем в августе-сентябре Ставка расширила свои операции, охватив ими весь регион от Великих Лук до Черного моря. Теперь она начала множество стратегических наступлений с целью развала обороны групп армий «Центр» и «Юг», изгнания их войск из всего региона к востоку от Днепра, взятия Витебска, Могилева и рубежа реки Днепр, захвата плацдармов за Днепром. После того, как эти операции были в конце сентября — начале октября успешно завершены, Ставка приказала атакующим фронтам вторгнуться в восточную Белоруссию, центральную и восточную Украину[132] — и взять Минск, Киев, Винницу и Кривой Рог — задачи, которые действующие фронты выполнили лишь частично.

Таким образом, цели, которые Ставка ставила перед своими действующими фронтами в ходе всех стратегических наступательных операций, спланированных и проведенных ею с января 1942 по июль 1943 года, отличались примечательным постоянством — в каждом случае в их число входило занятие Смоленской области и вытеснение войск вермахта с территорий к востоку от Днепра. Однако эти цели, оставаясь постоянными на протяжении большей части данного периода, были нереалистичными. Попросту говоря, Ставка вплоть до сентября 1943 года не достигла задач, поставленных ею перед действующими фронтами еще в январе 1942 года по двум основным причинам. Во-первых, до этого времени она была не способна спланировать такие сложные и затратные операции; во-вторых, ее действующие фронты были недостаточно сильны чтобы успешно провести их.

На завершающих этапах летне-осенней кампании 1943 года и после, зимой 1943-1944 годов, Ставка продолжала ставить перед действующими фронтами цели, которые явно выходили за рамки их возможностей. Однако теперь она, как правило, просто испытывала пределы сопротивления вермахта, основываясь на посылке, что под неослабевающим давлением оборона вермахта может в какой-то момент полностью рухнуть.

Как в первые 30 месяцев войны, так и позже успех проведенных Красной Армией стратегических наступательных операций напрямую зависел от того, насколько эффективно Ставка вместе с действующими фронтами и группами фронтов планировала эти наступления. В это планирование входили такие жизненно важные элементы, как создание благоприятных условий для проведения наступлений, адекватный расчет соотношения сил, правильный выбор направления главного удара, своевременная передислокация, концентрация и использование атакующих войск и стратегических резервов, выбор наиболее выгодного времени для наступления, обеспечение секретности — и, по возможности, достижение внезапности. Как показывают результаты советских стратегических наступлений, в течение описываемого периода планирование Ставкой и фронтами наступлений становилось все более эффективным по всем из вышеперечисленных пунктов.

Выбор времени и места. На протяжении первых 30 месяцев войны то, когда, где, в меньшей степени — как и какими силами Ставка проводила стратегические наступления, диктовалось действиями немцев, а конкретнее — характером и ходом наступательных операций вермахта. Например, в июле и августе 1941 года Ставка провела спешно организованные наступления под Смоленском силами случайно оказавшихся под рукой войск в отчаянной попытке остановить продвижение вермахта к Москве. То же самое она сделала и в ноябре 1941 года, когда организовала и провела более успешные, но тоже спланированные второпях наступления на Тихвин и Ростов — для защиты Ленинграда и дальних подступов к Сталинграду. И наконец, свое наступление под Москвой Ставка начала как всего лишь отчаянный контрудар с целью помешать немцам окружить город. Когда же эта операция увенчалась успехом, Ставка воспользовалась поражением немцев, сперва развив контрудар в полноценное наступление, а затем и в масштабную зимнюю кампанию.

Точно так же наступательная активность вермахта, по крайней мере частично, диктовала место и время проведения советских стратегических наступательных операций в конце 1942 года. Поскольку вермахт вел операцию «Блау» только на Сталинградском и Кавказском направлениях и по-прежнему занимал позиции, угрожающие Москве, Ставка организовала два стратегических наступления для разгрома войск Оси в этих двух регионах. Однако в конечном итоге время проведения обоих наступлений диктовалось положением в Сталинграде и вокруг него. Но в отличие от 1941 года, осенью 1942-го у Ставки было время более тщательно спланировать свое наступление, перебросить, сосредоточить и развернуть атакующие войска, а также составить планы дальнейших наступлений в развитие успеха-и, по крайней мере вчерне, последующей зимней кампании. И все же, когда успешно развернулась зимняя кампания, Ставка начала стремиться к более амбициозным целям и чересчур уверилась в своих силах, принявшись составлять планы последующих наступательных операций намного более торопливо и менее тщательно. Это в немалой степени объясняет, почему немцам в феврале и марте 1943 года удалось сдержать эти наступления.

Стратегические наступательные операции, проведенные Ставкой во время летне-осенней кампании 1943 года, в корне отличались от проведенных ею за предыдущие два года. Во-первых, тут она смогла воспользоваться существовавшим с апреля по июнь оперативным затишьем на советско-германском фронте и спланировать свои наступления намного тщательнее, чем раньше. Кроме того, Красная Армия в 1943 году уже была намного сильней, чем в 1941 и 1942 годах. Достижения советской разведки позволили Ставке определить, когда и где пройдет затеянная вермахтом операция «Цитадель», задолго до того, как та действительно началась.

В результате, хотя Ставка и планировала свои операции, основываясь на ожидаемом времени наступления немцев, первоначальные удары она распланировала весьма подробно, а несколько последующих наступлений — лишь в общих чертах. Кроме того, она имела возможность осуществить стратегическую переброску войск, сосредоточив и развернув значительную их часть на исходных позициях еще до того, как вермахт начал свое летнее наступление. В результате советскому командованию удалось практически без «швов» преобразовать свою стратегическую оборону сперва в стратегическое наступление, а позже — в наступательную кампанию.

После победы под Курском Ставка получила возможность практически до конца войны организовывать собственные многочисленные стратегические наступления во времена и в местах, выбранных ею самой.

Конфигурация и координация войск. Когда вермахт во время операции «Барбаросса» захватил и удерживал стратегическую инициативу, у потрепанной Красной Армии не имелось ни войск, ни оснащения, требовавшихся для ведения стратегических наступательных операций в масштабах, рекомендованных довоенной военной теорией. Поэтому, когда она организовала в июле и августе наступление под Смоленском, Ставка развернула армии и подчиненные им дивизии трех атакующих фронтов (Западного, Резервного и Брянского) в неглубокое одноэшелонное оперативное построение — без всякого второго эшелона и с ничтожным резервом. Такая конфигурация хотя и доводила силу первого удара до максимума, однако не обеспечивала никакой возможности усиления наступления в процессе его развития. И что еще хуже, взаимодействие как внутри атакующих фронтов, так и между ними было в лучшем случае слабым, а единственными маневренными войсками, доступными фронтам, являлись небольшие кавалерийские группы, которые Западный фронт использовал для проведения глубокого рейда в немецкий тыл с целью расстройства коммуникаций противника.[133]

Во время наступления под Москвой положение если и отличалось, то незначительно. Серьезное ухудшение обстановки вынудило Ставку начать операцию, проведя несколько ограниченных контратак к северу от Москвы силами небольшой части ее стратегических резервов (1-й ударной армией). Когда эти первоначальные удары оказались успешными, Ставка развернула их сперва в несколько контрударов Западного фронта к северу и к югу от Москвы, и наконец — в полноценное наступление Калининского, Западного и Юго-Западного фронтов на еще более широком фронте. В конечном итоге советское командование приказало всем действующим фронтам присоединиться к этому наступлению, в итоге обернувшемуся полнокровной зимней наступательной кампанией, охватившей более половины всего советско-германского фронта.