Ричард Пайпс - Коммунизм Страница 28

Людей убивали все больше и больше на протяжении всех сорока четырех месяцев, что красные кхмеры правили Камбоджей. Казнили за такие преступления, как опоздание на работу, подача жалоб на плохое питание, критика правительства или половое сношение до вступления в брак. По своей садистской жестокости расправы были вполне сравнимы с бесчинствами нацистов. Так, на границе с Вьетнамом

солдаты красных кхмеров могли схватить вьетнамскую женщину, изнасиловать и затем всадить ей кол или штык в промежность. Беременной женщине вспарывали живот, выдергивали неродившегося ребенка и хлестали им по лицу умирающей матери. Йотхи (молодые люди) развлекались также, отрезая груди вьетнамкам, одаренным пышными формами[12].

Сообщалось о случаях, когда детям приказывали убивать родителей.

Счет жертвам этих зверств ужасает. Согласно заслуживающим доверия оценкам, население Камбоджи ко времени захвата власти красными кхмерами составляло 7,3 миллиона человек; к 1978 году, когда верх взяли вьетнамцы, оно сократилось до 5,8 миллиона. При естественном приросте населения за прошедшие четыре года оно должно было бы превысить 8 миллионов[13]. Иными словами, на совести полпотовского режима смерть примерно двух миллионов камбоджийских граждан, то есть более четверти населения страны. Жертвами стали наиболее образованные и самые квалифицированные представители народа. Этот мрачный эксперимент был назван «человеческой трагедией почти беспримерного масштаба, случившейся потому, что политические теоретики навязали свой грандиозный замысел ничего не подозревавшему кхмерскому народу»{6}.[14]

Стоит отметить, что нигде в мире не было демонстраций протеста против этих злодеяний, и Организация Объединенных наций не принимала никаких резолюций в их осуждение. Мир отнесся к ним спокойно, потому, надо думать, что подавались они как действия, совершаемые во имя благородной цели.

Марксистский режим Сальвадора Альенде в Чили в 1970-73 годах представляет собой необычный случай, когда коммунистическую революцию пытались совершить в демократической стране демократическими методами.

В 1960-е годы Чили правили христианские демократы, лидер которых Эдуардо Фрей проводил весьма радикальную социальную и экономическую политику. Фрей, в частности, проводил вжизнь программу далеко идущих аграрных преобразований, предполагавшую экспроприацию крупных земельных владений — с выплатой компенсации. Фрей также национализировал значительную часть горнодобывающей промышленности. Эти меры привели к тому, что чилийское общество раскололось на правых, считавших, что дело заходит слишком далеко, и левых, полагавших эти меры недостаточными. Популярность правительства Фрея была также подточена инфляцией, которая ко времени президентских выборов 1970 года достигла 37 процентов.

На этих выборах три ведущих кандидата шли почти вровень друг с другом. Наибольшее число голосов (36,3 процента) получил Сальвадор Альенде, врач, разделявший марксистские взгляды и представлявший Партию народного единства, блок социалистов и коммунистов. Ближайший его соперник, консерватор, получил 34,9 процента голосов. Поскольку ни одному кандидату не удалось собрать абсолютного большинства, решение вопроса об исходе выборов было передано конгрессу. В течение двух последовавших месяцев Альенде заключил сделку с христианскими демократами, согласившимися поддержать его кандидатуру при условии, что он примет определенные обязательства по соблюдению чилийской конституции. Сюда входили уважение закона и сохранение политического плюрализма. Выразив это в Законе о конституционных гарантиях, конгресс дал Альенде возможность занять президентский пост.

Выбранный Альенде «чилийский путь к социализму» с самого начала был, таким образом, обставлен определенными оговорками, мешавшими осуществлению радикальных намерений голосовавших за него социалистов и коммунистов. Восторгавшийся Фиделем Кастро Альенде бы скорее идеалистом-романтиком, чем революционером-фанатиком. Но его сторонники-доктринеры, полные решимости установить «диктатуру пролетариата» советского образца, все время толкали его влево, и по мере все новых неудач, которые он терпел в своей политике, он становился все большим радикалом. Альенде полагал, что он сможет добиться социалистических целей мирными средствами при условии, что проводимые реформы со временем обеспечат ему поддержку большинства народа. Коммунисты поддерживали эту стратегию, уверенные, что в Чили их целей можно достичь мирным путем. На их беду этого не произошло, отчасти потому, что изданные Альенде социалистические законы оттолкнули от него большую часть населения, а отчасти потому, что обратили в руины экономику страны.

Став президентом, Альенде при распределении постов в своем «Объединенном народном правительстве» поручил руководство экономическими министерствами коммунистам, которые занялись национализацией того, что оставалось от горнодобывающей промышленности, банковской системы и большой части обрабатывающей индустрии. Эти меры принимались на основании указов, в обход законодательной власти. Конфискация медных рудников компаний Анаконда и Кеннекотт оборвала поступление иностранных инвестиций. Советский Союз пришел на помощь, предоставив Альенде займы более чем на полмиллиарда долларов. Другие страны также предложили свою помощь, но она была недостаточна для спасения подорванных чилийских финансов. Для покрытия различных социальных расходов, в том числе прибавок к зарплате, правительство обратилось к печатному станку, так что последовавшая инфляция превзошла все, что имело место при Фрее: за три года правления Альенде количество денег в обращении выросло в пятнадцать раз, и инфляция превысила 300 процентов в год.

Наряду с национализацией предприятий правительство проводило коллективизацию сельского хозяйства. Поставив перед собой эту цель, оно терпимо относилось к самозахватам земли и даже поощряло их. Следствием стало резкое падение производства продуктов питания, так что урожаи пшеницы сократились почти вполовину. Образовалась острая нехватка продовольствия: ко времени падения правительства Альенде страна располагала лишь четырехдневным запасом муки.

Выступлений с протестами становилось все больше. Самое серьезное было организовано владельцами грузовиков — мелкими частными предпринимателями, возражавшими против планов правительства противопоставить им в конкурентной борьбе национальную транспортную компанию. В двух случаях эти стачки с участием до 700 тысяч человек полностью остановили транспортную систему и повергли в бездействие значительную часть экономики страны. В правоверной коммунистической стране такие выступления полагалось бы объявить контрреволюционными заговорами по подсказке ЦРУ и затем с ними расправиться. Но в Чили при Альенде, притом, что правительство контролировало радио и большую часть печати, сохранялась все-таки значительная свобода информации, которую невозможно было подавить без риска вызвать национальное восстание. Оппозиционные партии действовали и критиковали правительство. А главное, существовали конгресс и верховный суд.

В августе 1973 года палата депутатов 81 голосом против 45 вынесла заключение, что Альенде нарушил конституцию, присвоив себе законодательные полномочия, допустив пренебрежение законами страны и создав ограничения для свободы слова. Верховный суд, со своей стороны, осудил Альенде за подчинение судебных органов политическим целям. За отсутствием в чилийской конституции положений об импичменте президента палата обратилась к вооруженным силам с просьбой восстановить действие национальных законов. Восемнадцать дней спустя во исполнение этого мандата чилийские военные во главе с генералом Аугусто Пиночетом силой удалили Альенде с его поста{7}.Новый режим представлял собой диктатуру, которая жестоко расправилась с побежденными социалистами и коммунистами.

Куба — первое и единственное удержавшееся коммунистическое государство в Латинской Америке — являет собой интересный пример личной диктатуры неимоверно честолюбивого политика, который на шел в коммунистической идеологии оправдание своему честолюбию. «Исторически… кастроизм это лидер, который ищет себе движение, движение, добивающееся власти, и власть, жаждущая обрести свою идеологию»[15].

Вопреки распространенному представлению, до-коммунистическая Куба не была ни отсталой, ни преимущественно аграрной страной. По уровню жизни она занимала второе место в Латинской Америке (уступая только Венесуэле с ее богатством, выросшем на нефти); жители страны в большинстве своем были грамотными и проживали в городах. Неверно также говорить, будто экономика страны держалась на сахаре: сахар, действительно, был главным экспортным товаром, но на его долю приходилась только треть, а то и меньше трети, национального дохода. Иными словами, того, что широко принято считать типичными предпосылками коммунистических революций — бедности и отсталости — не было{8}.