Марк Твен - Жанна дАрк Страница 29

- Бог помогает тому, кто помогает сам себе, - сказала она. - Сыны Франции будут сражаться, а господь дарует им победу!

Выражение восторга, словно луч солнца, промелькнуло на всех лицах. Даже хмурый доминиканец улыбнулся, видя, как мастерски отражен его рассчитанный удар, и я лично слышал, как почтенный епископ вымолвил слова, вполне соответствующие данному случаю: "Клянусь богом, дитя сказало правду. Господь повелел сразить Голиафа и послал ребенка, и ребенок сразил его!"

В другой раз, когда следствие чересчур затянулось и все устали - не так допрашиваемая, как сами судьи, - брат Сегюэн, профессор богословия университета в Пуатье, человек желчный и язвительный, начал снова донимать Жанну ехиднейшими вопросами на ломаном французском наречии (он был родом из Лиможа). Он спросил:

- Как ты могла понимать ангелов? На каком языке они говорили?

- На французском.

- Неужели? Отрадно слышать, что наш язык в таком почете среди небожителей! На чистейшем французском языке?

- На чистейшем.

- На чистейшем? Гм... Ну, конечно, кому же знать, как не тебе? Вероятно, даже на лучшем, чем говоришь ты?

- Не знаю, не сравнивала, - ответила Жанна и, немного подумав, добавила: - Во всяком случае, произношение у них было лучше, чем у вас!

И я заметил, как в ее глазах, при всей их невинности, вспыхнул задорный огонек. Все засмеялись. Брат Сегюэн был уязвлен. Он гневно спросил:

- Ты веришь в бога?

Жанна ответила с поразительной невозмутимостью:

- Больше, чем вы.

Сегюэн потерял терпение, задал ей еще несколько каверзных вопросов и наконец с раздражением воскликнул:

- Знай же, самозванная блюстительница благочестия: милосердный господь не допустит, чтобы в тебя уверовали без знамения. Яви нам свое знамение! Покажи его!

Это задело Жанну, она порывисто встала и энергично возразила:

- Я не для того прибыла в Пуатье, чтобы показывать знамения и творить чудеса. Пошлите меня в Орлеан, и у вас будет достаточно знамений. Дайте мне войско, большое или малое, и поскорее отпустите меня!

Ее глаза засверкали. О милая героиня! Вы представляете ее себе? По залу пронесся гул одобрения, и она, покраснев, села на место: не в ее натуре было обращать на себя внимание.

Этот ее новый ответ и остроумное замечание по поводу французского произношения брата Сегюэна могли бы вызвать в нем ненависть, но придирчивый богослов был смелым и добросовестным человеком. Исторические факты говорят: на Процессе по реабилитации он не скрыл подробностей своей злополучной беседы с Жанной, а дал правдивое и честное показание.

В последние дни этой трехнедельной сессии облаченные в мантии профессора и богословы, объединившись, начали общее наступление, стремясь подавить Жанну возражениями и вескими аргументами, почерпнутыми из авторитетных творений отцов римской церкви.

Казалось, она будет побеждена, но Жанна не падала духом и сама перешла в наступление.

- Послушайте! - сказала она. - Писание господне выше тех сочинений, которые вы здесь упоминаете, и я придерживаюсь его. И я говорю вам: в этой святой книге есть то, что вы не сможете прочесть при всей вашей учености!

С самого начала следствия она жила в доме любезно пригласившей ее госпожи де Рабато, жены советника городского парламента {Прим. стр.136} в Пуатье. В этом доме по вечерам собирались знатные дамы города, чтобы увидеть Жанну и побеседовать с ней. И не только дамы, но и почтенные законоведы, советники парламента и седовласые ученые из университета. Эти серьезные люди, привыкшие взвешивать, анализировать и всесторонне рассматривать каждое странное явление и во всем сомневаться, по вечерам приходили к Жанне, подпадая все больше и больше под влияние того таинственного, необъяснимого очарования, которым она была так богато наделена. Прелесть и сладостное обаяние этой девушки, которое признавали и чувствовали решительно все, от простых людей до высшей знати, волнующее и непостижимое, победило наконец упорство мужей науки. Они сдались, заявив в один голос: "Эта девушка действительно послана богом".

Весь день Жанна, в соответствии со строгими правилами судебной процедуры, была в невыгодном положении; судьи поворачивали дело по-своему. Вечером же роли менялись: она сама превращалась в судью и председательствовала в трибунале. Ее речь текла свободно, и те же самые судьи с увлечением внимали ее словам; и все препятствия, с таким трудом воздвигнутые ими в течение дня, вечером рушились. Наконец, очарованные силой ее убеждения, судьи единогласно вынесли оправдательный приговор.

Это было захватывающее зрелище! С какой тревогой забились сердца, когда председатель суда, развернув пергамент, поднялся со своего места! Зал был переполнен, даже городская знать далеко не вся могла присутствовать в зале. Сначала были выполнены торжественные церемонии, обязательные и обычные в те времена; затем, когда зрители успокоились, был зачитан приговор, каждое слово которого, вонзаясь в глубокую тишину, было отчетливо слышно во всех концах зала.

"Установлено и настоящим объявляется, что Жанна д'Арк, прозванная Девой, является истинной христианкой и хорошей католичкой; что ни в ней, ни в ее словах нет ничего противного вере; что король может и должен принять ее помощь, ибо отвергнуть ее - значит нанести оскорбление святому духу и сделать короля не достойным помощи божьей".

Судьи направились к выходу, и зал разразился бурей рукоплесканий. Радость и восторг охватили всех. Я потерял из виду Жанну, - ее поглотил людской поток, хлынувший к ней, чтобы поздравить с успехом и благословить святое дело освобождения Франции, отныне торжественно и безвозвратно отданное в маленькие женские руки.

Глава IX

Поистине это был великий день и восхитительное зрелище. Жанна победила! Де ла Тремуйль и другие ее недоброжелатели совершили большую ошибку, позволив ей выступать по вечерам в суде.

Комиссия из духовных лиц, посланная в Лотарингию якобы для того, чтобы собрать сведения о прошлом Жанны, а в сущности, чтобы затянуть время, истощить ее терпение и заставить отказаться от намеченной цели, - вернулась назад и сообщила, что личность Жанны не вызывает подозрений. Теперь/как видите, дела у нас пошли на лад.

Народ ликовал. Мертвая Франция сразу ожила, молва докатилась до отдаленнейших уголков страны, и все воспрянули духом. И если раньше, доведенные до отчаяния, запуганные, люди опускали головы и шарахались в сторону, когда с ними заговаривали о войне, теперь эти люди без всякого принуждения спешили сами стать под знамена Девы из Вокулера; воинственные песни и гром барабанов сотрясали воздух. И мне вспоминаются замечательные слова, сказанные Жанной еще в деревне, когда я на основании фактов и статистики доказывал ей, что дело Франции безнадежно проиграно и никто не в состоянии пробудить угнетенный народ от летаргического сна:

"Он услышит бой барабанов и откликнется - встанет под развевающиеся знамена и с честью выступит на защиту родины!"

Говорят, беда одна не приходит. Это изречение в равной степени применимо и к удаче. Счастье нам улыбалось, мы пожинали плоды все новых и новых успехов. Например: часть духовенства серьезно сомневалась в том, может ли церковь позволить женщине-воину одеваться в мужское платье. Вскоре был издан специальный указ. Двое из самых знаменитых ученых богословов того времени- один из них был ректором Парижского университета - решили: поскольку Жанна "должна исполнять обязанности мужчины и воина, то справедливо и законно, чтобы ее наряд соответствовал ее положению".

Это было большим достижением - добиться у церковных властей дозвола для Жанны одеваться по-мужски. Действительно, счастье хлынуло на нас потоком. Не говоря уже о мелких волнах удач, я хочу вам рассказать об одной большой волне, которая нас, людей маленьких, хлестнула с такой силой, что мы едва не захлебнулись от радости. В день закрытия судебной сессии к королю вместе с приговором были посланы курьеры, и на следующий день утром в морозном воздухе раздались пронзительные звуки трубы. Насторожившись, мы стали считать: раз, два, три - пауза; раз, два - пауза; потом снова - раз, два, три. Тогда мы выбежали на улицу. Мы знали, что так трубят только тогда, когда королевские герольды собираются объявить народу важный указ. Когда мы вышли, народ валил отовсюду, из всех улиц и переулков; мужчины, женщины, дети бежали возбужденные, раскрасневшиеся, набросив на себя что попало и одеваясь на ходу; пронзительные звуки трубы не умолкали; толпа увеличивалась и, наконец, заполнила всю главную улицу. Мы с трудом добрались до площади, битком набитой народом, и там, на высоком пьедестале огромного креста, увидели герольда в сверкающих одеждах, окруженного слугами. И герольд начал читать громким голосом:

- Настоящим доводится до всеобщего сведения: августейший великий государь Карл, милостью божией король Франции, соблаговолил даровать своей любезной подданной Жанне д'Арк, прозванной Девою, титул, жалованье, власть и полномочия главнокомандующего французской армии...