Анатолий Фоменко - Методы статистического анализа исторических текстов (часть 1) Страница 29

Очевидно, что знаменитые звездные карты Дюрера, выгравированные им, — как гласит на них самих латинская надпись, — в 1515 году, попали в первое латинское издание «Альмагеста» в 1537 году уже через много лет после того, как они разошлись среди астрономов Запада в виде гравюр. Из истории техники известно, что гравюра как способ размножения рисунков стала впервые употребляться в Европе лишь с начала XV века и послужила тотчас поводом к изобретению типографского шрифта. Считается, что она возникла первоначально в Голландии и Фландрии и только потом перешла во Францию и Италию. Древнейшей из дошедших до нас датированных гравюр считается эстамп на дереве «Святой Христофор», помеченный 1423 годом. То есть, — примерно за 15–20 лет до изобретения Гутенбергом книгопечатания [141], т. 4, с. 221–222. Относительно того, что отпечатанная гравюра не была известна ранее, видно из самой истории ее возникновения. Прежде всего оттиски производились по тому же способу, что и печати современных учреждений, то есть на дощечке углублялись резцом места, которые должны быть белыми. Намазав затем дощечку краской, прикладывали ее к бумаге и получали грубый отпечаток. Но такой способ существовал недолго. Уже в 1452 году золотых дел мастер Томазо Финигвера из Флоренции сделал следующий естественный шаг. Он вырезал изображение на серебряной пластинке, натер смесью масла и сажи и приложил к мокрой тряпке. Получилось достаточно хорошее изображение. Томазо Финигвера повторил этот процесс с листами влажной бумаги и убедился, что, возобновляя втирание краски в гравюру, можно получить с нее сколько угодно оттисков. Дальнейшее развитие этого способа размножения рисунков принадлежит известному итальянскому живописцу Мантенья (1431–1506) (Mantegna) [189], с. 756. Он является автором около 20 досок с изображениями мифологических, исторических и религиозных сцен.

Так началось издание гравюр, быстро перебросившееся в Германию. Через несколько лет широко известным становится имя Альбрехта Дюрера (1471–1528), начавшего выпускать в Нюрнберге замечательные гравюры и на дереве и на металле. Они отличались тщательностью исполнения, великолепной штриховкой, учетом перспективы и пр. Возникла целая школа выдающихся художников-граверов.

Печатать отдельно гравюры звездных карт, — помеченных А. Дюрером 1515 годом, — было, конечно, легче, чем издать целую книгу с рисунками — «Альмагест». Сам Дюрер мог сделать сколько угодно оттисков, не прибегая к помощи профессиональных книгоиздателей. Сам он явно не занимался астрономией. Во всяком случае, звездные карты — его единственное астрономическое произведение. Но, не будучи астрономом-наблюдателем, Дюрер, выполняя заказ астронома, или издателя на гравировку звездных карт, допустил на них, с целью сохранения изящества фигур, несколько крупных неточностей. Укажем здесь только самые яркие примеры.

На карте Дюрера, то есть на ПЛОСКОМ рисунке, созвездие Жертвенника воспринимается очень красиво и естественно. Однако при переносе карты на реальное звездное небо, Жертвенник переворачивается вверх ногами и язык его огня вместо того, чтобы подниматься вверх, опускается вниз! Другими словами, этот факел горит «вниз головой». См. рис. 1.34. Возникает естественный вопрос: какой реальный астроном-наблюдатель представлял его себе в таком нелепом виде?

Далее, на карте Дюрера, то есть на ПЛОСКОМ рисунке, очень красиво и естественно выглядит созвездие крылатого Пегаса. См. рис. 1.31 и рис. 1.33. Однако при переносе карты на реальное небо, «от восхода до заката Пегас летит там вверх ногами, как подстреленная птица» [141], т. 4, с. 209. См. рис. 1.35. Также очевидно, что реальные древние астрономы никогда не изобразили бы это «крылатое созвездие» в таком нелепом виде — летящем вверх ногами на небесном своде. Это ляпсус Дюрера. Точно так же — вверх ногами — оказывается на реальном небе и созвездие Геркулеса после переноса на небо карты Дюрера.

Все эти, и некоторые другие, несообразности, появляющиеся на реальном небе, на небесной полусфере, мгновенно исчезают на плоском рисунке карты Дюрера. Пегас становится на ноги, Жертвенник горит пламенем вверх и т. п. Следовательно, совершенно ясно, что их расположение выбиралось Дюрером, исходя из художественных требований плоского рисунка. Ошибки Дюрера совершенно естественны. Имея перед собой плоский лист бумаги, а не реальный небесный свод, он рисовал, стремясь создать определенное художественное впечатление. Изготовление гравюр потребовало, конечно, огромного труда. Поэтому, даже если все эти нелепости и вызвали ужас автора-астронома, ему ничего не оставалось делать, как пустить в печать всю эту «живопись». Тем более, что Дюрер, рассматривавший эти карты лишь как художественное произведение, мог, не дожидаясь выхода «Альмагеста», сам начать распространять отпечатки.

Дюреровский «Пегас вверх ногами» явно беспокоил, например, Коперника. Издавая свой каталог, являющийся, как мы знаем (см. детали в книге [430]), фактически лишь небольшой модификацией каталога Птолемея из «Альмагеста», Коперник попытался «исправить» описание Пегаса. Не осмеливаясь самовольно перечертить звездные карты Дюрера, которые Коперник, вероятно, считал точным воспроизведением будто бы пропавших древних классических карт, он изменил только порядок строк в описании Пегаса, то есть верхние строки сделал нижними и наоборот. А именно, если в «Альмагесте» «звезда во рту (на морде)» поставлена под номером 17 в созвездии Пегаса, то Коперник ставит ее на ПЕРВОЕ место. Наоборот, если в «Альмагесте» ПЕРВАЯ строка, под номером 1, это — «звезда в пупе, общая с головой Андромеды», то Коперник ставит эту звезду ПОСЛЕДНЕЙ в созвездии, то есть под номером 20. Однако такая «поправка» наивна и неудачна по той простой причине, что простое перенесение нижних строк списка наверх, а верхних — вниз исправило только саму таблицу, НО НИЧЕГО НЕ ИЗМЕНИЛО НА РЕАЛЬНОМ НЕБЕ, так как локализация звезд по членам фигуры осталась прежней.

Н.А. Морозов писал: «Попытка Коперника исправить вместо неправильно помещенной фигуры лишь порядок ее описания ее членов, конечно, очень наивна, но тем не менее она — факт: ни для одного из других созвездий он не сделал никаких изменений в нумерации „Альмагеста“» [141], т. 4, с. 225. Это — свидетельство подспудной борьбы здравого смысла астрономов XVI века с астрономической бессмысленностью некоторых фрагментов звездных карт Дюрера, освященных авторитетом Птолемея.

ПРИЗНАВАЯ АВТОРСТВО ДЮРЕРА ВО ВСЕХ НЕЛЕПОСТЯХ В РАСПОЛОЖЕНИИ НЕКОТОРЫХ СОЗВЕЗДИЙ, МЫ ПОЛУЧАЕМ, ЧТО ВСЯКОЕ ИЗОБРАЖЕНИЕ СОЗВЕЗДИЙ, ПОВТОРЯЮЩЕЕ ОШИБКИ ДЮРЕРА, — ПОСЛЕ-ДЮРЕРОВСКОЕ. Теперь вернемся к «Альмагесту».

Как мы уже неоднократно отмечали, в каталоге «Альмагеста» местоположение неярких звезд локализуется словесными описаниями типа «во рту Пегаса», «выше левого колена», «на роге Овна» и т. п. ИЗ ТЕКСТА «АЛЬМАГЕСТА» АБСОЛЮТНО ЧЕТКО СЛЕДУЕТ, ЧТО ЭТИ ОПИСАНИЯ ИМЕЮТ В ВИДУ ИМЕННО ПРИЛОЖЕННЫЕ К «АЛЬМАГЕСТУ» ЗВЕЗДНЫЕ КАРТЫ ДЮРЕРА. В самом деле, обратимся снова к созвездию Пегаса. В «Альмагесте» первой звездой этого созвездия названа «звезда в пупе», а последней — «звезда во рту». Поскольку в каталоге звезды перечисляются от севера к югу, следовательно, «звезда в пупе» — более северная. И действительно, ее широта в «Альмагесте» обозначена как 26 градусов. А «звезда во рту» более южная. И действительно, ее широта в «Альмагесте» обозначена как 22 градуса 30 минут [332], с. 358. Таким образом, автор «Альмагеста» движется в правильном направлении — от севера к югу. И тем самым подтверждает своим текстом нелепое положение Пегаса вверх ногами на небе. Та же картина и по другим созвездиям. ТО ЕСТЬ АВТОР «АЛЬМАГЕСТА» ОПРЕДЕЛЕННО ССЫЛАЕТСЯ НА ПРИЛОЖЕННЫЕ К «АЛЬМАГЕСТУ» ЗВЕЗДНЫЕ КАРТЫ ДЮРЕРА.

Итак, составитель каталога и автор «Альмагеста» ссылается на карты, включающие в себя Дюреровы нелепости. СЛЕДОВАТЕЛЬНО, ВСЕ ЭТИ СЛОВЕСНЫЕ ОПИСАНИЯ МОГЛИ ПОЯВИТЬСЯ В ТЕКСТЕ «АЛЬМАГЕСТА» ЛИШЬ ПОСЛЕ 1515 ГОДА. Итак, возникает гипотеза, что не только звездный каталог, но и некоторые другие, весьма существенные главы «Альмагеста» были в окончательном виде созданы или отредактированы только в XVI веке, незадолго до его напечатания.

Каждый из перечисленных выше пунктов может быть так или иначе, с той или иной степенью натяжки и изобретательности объяснен в рамках скалигеровской хронологии. Однако все вместе они составляют слишком тяжелый груз, чтобы можно было содержательно опровергать яркие следы принадлежности основной части «Альмагеста» к эпохе Возрождения или даже к эпохе XVI–XVII веков.

Н.А. Морозов писал: «Все это заставляет меня смотреть на Альмагест как на сводку всех астрономических знаний и наблюдений, накопившихся со времени установления в первые века нашей эры 12 созвездий зодиака до XVI века, причем вошедшие в нее отдельные сведения могут и должны принадлежать многим предшествовавшим векам. Задача серьезного исследователя этой книги и заключается именно в том, чтобы определить, какие из сообщений принадлежат тому или другому веку нашей эры» [141], с. 218.