Алексей Исаев - Неизвестный 1941. Остановленный блицкриг Страница 29

Главной ударной силой контрудара должен был стать 14-й механизированный корпус в полном составе. Атаковать предполагалось в пять утра 23 июня. Обладая послезнанием о реальном соотношении сил на вечер 22 июня, решение штаба Коробкова кажется абсурдным. Потеряв в первый день главные силы двух своих дивизий в брестской мышеловке, 4-я армия осталась один на один с паровым катком 2-й танковой группы. Одному мехкорпусу на танках старых типов Гудериан мог противопоставить сразу два моторизованных корпуса.

Советские легкие танки, сгорающие как свеча в бою с немецкими «панцерами», — такой образ событий 1941 г. долгое время навязывался массовому сознанию. Однако не следует думать, что таких сражений не было вовсе. Под Пружанами, в районе Сцене, ранним утром второго дня войны разыгралось танковое сражение между советской и немецкой танковыми дивизиями. Советская 30-я танковая дивизия к началу атаки имела 120–130 боеспособных танков. Это были легкие Т-26 разных типов. Ввиду проблем с 45-мм бронебойными снарядами, шансов на успешное противостояние немецким «тройкам» и «четверкам» было немного. Немецкая 18-я танковая дивизия заявила об уничтожении в утреннем бою 120 советских танков.

За разгромом советской танковой дивизии последовал еще один успех. В журнале боевых действий XXXXVII моторизованного корпуса отмечалось: «Захват мостов через Ясольду в неповрежденном состоянии представляет особую ценность для продолжения операций. Болотистый участок шириной 5 км, который на протяжении 50 км пересекается лишь одним шоссе, стал бы в противном случае сложным препятствием»[109]. Если взглянуть на карту, то результат действительно выглядит впечатляюще: обширная трясина, через которую тянется ниточка шоссе. Прорыв через нее был большой удачей для немцев. Вечером, в 20.00, обе дивизии XXXXVII корпуса совместными действиями берут Ружаны.

В соседнем XXIV корпусе группы Гудериана всю ночь с 22 на 23 июня шло строительство временного моста через Мухавец рядом с дымящимися останками сожженного советскими частями в первый день войны. Танкисты спешили наверстать упущенное время и начали наступление уже в 05.00 23 июня, как только был готов мост. В 11.00 3-я танковая дивизия подошла к Кобрину, прошла через город и захватила мост через канал Буг — Днепр в неповрежденном состоянии. Сам Кобрин был захвачен подходящими с запада частями 3-й танковой дивизии и подходящими с юго-востока частями 4-й танковой дивизии. Противником немецких танкистов в этих боях были избежавшие мышеловки Брестской крепости части 6-й и 42-й стрелковых дивизий. Части смешались и слабо управлялись, одним словом, обладали весьма условной боевой ценностью. Кроме того, немецкой авиацией были выбиты артиллерийские части армии Коробкова.

Поскольку единственная пригодная для использования дорога (немцы называли его шоссе № 1) вела через лесисто-болотистую местность в низинах рек Ясельда и Щара, обе танковые дивизии XXIV корпуса вынуждены были двигаться по ней гуськом, друг за другом. Впереди была поставлена 3-я танковая дивизия Моделя. Прорыв на шоссе сразу же увеличил темпы наступления. Дивизия Моделя успешно преодолела Ясельду у Березы Картузской. Вечером в 22.00 она достигла моста через Щару у Бытеня, на западной стороне большой излучины Шары, захватила его в неповрежденном состоянии и образовала плацдарм на другом берегу реки. Таким образом, авангарды 3-й тд продвинулись 23 июня на 130 км и прорвали линию Щары на ее южной оконечности. Это был рекорд, с лихвой компенсировавший неудачи предыдущего дня. Наступление 2-й танковой группы начинает набирать обороты.

Что самое печальное, командование Западного фронта на второй день боев, 23 июня, оставалось в неведении относительно действительной силы удара под Брестом. Согласно журналу боевых действий фронта, считалось, что 30-й танковой и 205-й моторизованной дивизиям противостоят «до одной тд и парашютный десант до 500 человек». Наступающий в районе Кобрина противник оценивался как немоторизованный — «до 3 пд с танками». Сообразно заниженной оценке сил противника 4-й армии ставилась задача стабилизировать положение за счет передаваемых ей резервов — 55-й и 121-й стрелковых дивизий. Комфронта Павлов приказал Коробкову: «Силами 121-й стрелковой дивизии и 14-го механизированного корпуса решительно атаковать противника от Ружаны в общем направлении на Пружаны». Однако в целом Павлов требовал от 4-й армии сугубо оборонительных действий, удержания рубежа реки Ясельда. Остальные поставленные им вечером 23 июня задачи звучали так: «Приказываю упорной обороной остановить противника» и, «прочно окопавшись, создав искусственные препятствия перед фронтом армии, дать решительный отпор всякой попытке противника прорвать фронт армии».

Командование фронта информировало штаб 4-й армии, что 55-я стрелковая дивизия перевозится в район Березы Картузской. Судя по вечерней оперативной сводке от 22.00 23 июня, штаб фронта и сам Д.Г. Павлов еще не догадывались о том, что через Березу Картузскую уже несколько часов назад прошли немецкие танки. Речь уже не шла об удержании рубежа реки Ясельда — этот рубеж был уже прорван. Более того, немецкие передовые части уже преодолели следующий рубеж — реку Щару. Во фронтовой оперсводке перечисляется положение частей 4-й армии на направлении наступления XXIV корпуса группы Гудериана — они сгрудились к востоку от Кобрина. Скорее всего, они действительно были именно там. Трудно ожидать от пехоты отступления темпом 130 км в сутки. Даже в форме «драпа». Остатки 6-й и 42-й дивизий и другие части были просто отброшены с дороги. Немцы не опасались таких маневров. За целостность коммуникаций отвечала идущая по пятам дивизии Моделя 4-я танковая дивизия, а с запада подходили для зачистки территории две пехотные дивизии XII армейского корпуса.

К слову сказать, в связи с этим весьма сомнительным выглядит утверждение Сандалова, предложившего следующий рецепт успешной обороны для 4-й армии: «Единственно правильным решением было бы использовать все выдвигаемые из глубины войска второго эшелона (55, 155, 121 и 143-ю стрелковые дивизии, 17-й механизированный корпус и формируемые десять артиллерийских полков РГК) в районе Слоним, Барановичи, Бытень для организации противотанковой обороны с передним краем по р. Шара»[110]. Похоже, Леонид Михайлович даже после войны, в период написания книги, не очень четко себе представлял реальную обстановку. Через Щару передовой отряд немецкой 3-й танковой дивизии уже переправился, и приказывать занимать рубеж этой реки было уже более или менее бесполезно. Более того, Сандалов всерьез рассуждал о том, что вечером 23 июня командование 4-й армии «решило все наличные силы использовать для обороны района Березы-Картузской, то есть для прикрытия хотя бы одного основного направления вдоль Варшавского шоссе»[111]. Через Березу-Картузскую уже вовсю шел «восточный экспресс» из двух поставленных в затылок друг другу танковых дивизий немцев.

Фактически направленные фронтом в полосу 4-й армии, резервы шли прямиком в пасть тигра маршевыми колоннами. «Изящное решение» из плана прикрытия ЗапОВО с перевозкой дивизии к границе автотранспортом показало себя в условиях июня 1941 г. неожиданным образом. Разумеется, перевозка столкнулась с серьезными трудностями. Сандалов пишет: «В 6 часов [24 июня] на новый командный пункт армии был вызван командир 55-й стрелковой дивизии полковник Д.И. Иванюк, который доложил, что перевозка дивизии автотранспортом еще не закончена. Не прибыли еще в район сосредоточения большая часть тылов дивизии, часть 128-го стрелкового полка и артиллерия на конной тяге (84-й артиллерийский полк и артиллерия 111 — го и 128-го стрелковых полков, а также 79-й отдельный разведывательный батальон). Командир дивизии также доложил, что горючее во фронтовом автомобильном полку, который перевозил дивизию, на исходе, а запасы бензина в Слуцке исчерпаны»[112].

Тем не менее 55-я стрелковая дивизия прибыла на автомашинах как раз вовремя, чтобы ввязаться во встречный бой с 3-й танковой дивизией. По последнему предвоенному донесению, она насчитывала 10 089 человек и даже не в полном составе могла дорого продать свою жизнь. Она действительно оказала танкистам Моделя ожесточенное сопротивление в излучине Щары, продержавшись почти сутки. Только 25 июня 3-й танковой дивизией был захвачен второй плацдарм на Щаре, на другой стороне излучины. Сопротивление дивизии полковника Иванюка (он погиб в бою как раз 24.6) заперло на шоссе сразу две немецкие дивизии. Кроме того, последовали атаки оставленных немцами в своем тылу разрозненных подразделений разбитых дивизий армии Коробкова. 4-я танковая дивизия 24 июня получила приказ на «отражение вражеских ударов между Березой-Картузской и Кобрином». Ускорившееся было наступление вновь замедлилось.

Наступление XXXXVII моторизованного корпуса началось утром 24 июня достаточно энергично и многообещающе. Уже утром обе его дивизии выходят на рубеж Шары, к городу Слониму. Как записано в журнале боевых действий корпуса, «танки 17-й тд, находящиеся северо-западнее Слонима, отразили с 6.00 до 8.00 танковую атаку противника. Вместе с 18-й тд они в 7.30 захватывают Слоним. 18-я тд продвигается через Слоним и захватывает около 11.00 юго-западные переправы через Щару в неповрежденном состоянии. К 12.20 она, преодолевая сопротивление врага, создает плацдарм в восточном направлении»[113].