Алексей Глухов - Книги, пронизывающие века Страница 29

И совершенно прав был первый биограф Сеченова профессор М. Н. Шатерников, который писал: "Мысли, изложенные в "Рефлексах", были так смелы и новы, анализ натуралиста проник в темную область психических явлений и осветил ее с таким искусством и талантом, что потрясающее впечатление, произведенное "Рефлексами" на все мыслящее русское общество, становится вполне понятным".

Неоспоримая заслуга Сеченова в том, что своими "Рефлексами головного мозга" он заложил основы подлинно научной, материалистической психологии.

Что читать

Сеченов И. М. Избр. произведения. М., 1952-1956, т. 1-2.

Сеченов И. М. Рефлексы головного мозга. М., 1963.

Голованов Я. Иван Сеченов.- В кн.: Этюды об ученых. М., 1968.

Орбели Л. А. Корифеи русской науки Сеченов И. М. и Павлов И. П. Л., 1950.

Рябчиков Е. Звездный путь. М., 1976.

"Путешествия" Миклухо-Маклая Н. Н.

Двадцатилетнему студенту Миклухо-Маклаю явно повезло: знаменитый натуралист Эрнст Геккель пригласил его принять участие в научной экспедиции на Канарские острова. Студент, конечно, с радостью согласился. Экспедиция произвела на молодого ученого неизгладимое впечатление - его охватила жажда странствий, жажда открытий. С этого времени начинается непрерывное, продолжавшееся многие годы путешествие. Двадцать лет скитаний по отдаленнейшим уголкам земного шара, двадцать лет преодоления трудностей, невзгод и препятствий, среди которых тропическая лихорадка была не самым страшным. В поисках истины Миклухо-Маклай проявил поразительное упорство и всепобеждающую волю.

Благородна была и цель: доказать, говоря кратко, что "человек - везде человек", что все люди на земле, все расы - белая, желтая, черная - имеют одинаковые способности к культурному и экономическому развитию.

...Военный корвет "Витязь", на борту которого находился двадцатипятилетний ученый Миклухо-Маклай, на триста шестнадцатый день плавания достиг Новой Гвинеи. Это произошло 19 сентября 1871 г. В этот день написаны первые строки одной из замечательных в истории человечества книг - знаменитого дневника Миклухо-Маклая.

С палубы "Витязя" молодой ученый видел высокие горы, окутанные облаками, под ними по склонам чернел густой тропический лес, подступавший к океану. Громадные деревья, обвитые лианами, опускали свою листву до поверхности воды.

Миклухо-Маклай высадился на неведомой земле, чтобы изучить "жизнь туземцев в первобытном состоянии". Еще никогда никто из европейцев не бывал на этом берегу, остров оставался загадочным, совершенно не изученным. Даже торговцы не осмеливались высаживаться на нем. Здесь высокие горы, почти непроходимые леса, а главное, о местных жителях- папуасах - шла молва как о страшных людоедах, коварных и вероломных.

Офицеры и матросы "Витязя" были уверены, что оставляют исследователя - человека некрепкого здоровья с бледным лицом и тихим голосом - на верную гибель... Опасность действительно угрожала ученому. Уже первый встреченный им туземец жестами дал понять, что и Мак-лая и двух его слуг вскоре убьют, а хижину разрушат.

Необычайное мужество, выдержка и находчивость Маклая помогли ему перенести все трудности жизни на острове. В конце концов он сумел преодолеть враждебность туземцев, завоевать их доверие и даже любовь.

Миклухо-Маклай

...Страница за страницей идет дневник. Подробно и обстоятельно говорит ученый о нравах и обычаях обитателей острова, о том, какие у них похоронные и свадебные обряды, как они обучают детей и обрабатывают землю, выделывают ткань из коры. Он наблюдает, изучает и все записывает: и высоту гор, и глубину залива, и температуру воды, и животный и растительный мир. Мы видим первобытное племя, людей каменного века без искажений и прикрас. Этнографические и антропологические сведения, собранные Миклухо-Маклаем, явились ценнейшим вкладом в науку.

Лица папуасов кажутся ученому-гуманисту добрыми, мягкими, умными; он любуется стройностью и ловкостью туземцев, радуется их честности, смышлености. В своем дневнике он восхищается трудолюбием людей, которые примитивными орудиями великолепно обрабатывают землю, умеют простой костью выполнить художественный орнамент.

Поражает деликатность Николая Николаевича. Увидев впервые белого человека вблизи от своих хижин, туземцы схватились за копья, приняли воинственный вид. Миклухо-Маклай находит их поведение вполне естественным, ведь это их деревня, их край. И он пишет удивительные строки. "Мне самому как-то стало неловко, зачем прихожу я стеснять этих людей".

Работал ученый неутомимо, не щадя себя. Он жалел, что тратит время на устройство и ремонт жилья (часто протекала крыша!), на поиски пропитания ("нередко приходилось голодать, если охота оказывалась неудачной") и приготовление пищи, на отдых, наконец. Его часто одолевала "бледная, холодная, дрожащая, а затем сжигающая лихорадка". Порой приступы ее были таковы, что он не в силах был поднести ко рту ложку с лекарством. Тогда в дневнике появлялась всего одна строчка: "Лихорадка". И все же трижды в день он выбирается на веранду, чтобы записать метеорологические сведения.

Вот один из рабочих дней. Встает в пять утра, колет дрова, кипятит воду, варит бобы, ухаживает за больным слугой, человеком прожорливым, трусливым и ленивым, вырезает из консервной банки серьги для туземцев, измеряет температуру воды и воздуха, отправляется на коралловый риф за морскими животными или в лес, совершает экскурсии в соседние деревни. Он пишет: "Утром я зоолог-естествоиспытатель, затем... повар, врач, аптекарь, маляр, даже прачка". Вдобавок ко всему он измеряет папуасские головы, собирает утварь, оружие и украшения местных жителей - людей каменного века, все это чрезвычайно важно для науки. Миклухо-Маклай учит язык папуасов и лечит их.

Постепенно Миклухо-Маклай приходит к важному выводу, что папуасы ничем существенным не отличаются от европейцев.

Исследуя туземцев, он убедился, что они не такие уж "дикари", какими пытались представить их ученые Запада. Деревни папуасов благоустроены, земледельческое хозяйство дает им все необходимое. "Можно было подивиться предприимчивости и трудолюбию туземцев, тщательной обработке земли"; "Я часто удивлялся, как быстро и целесообразно все приготовлялось без всякой толкотни и крика". "Рассматривая их постройки, пироги, утварь и оружие и убеждаясь, что все это сделано каменным топором и осколками кремня и раковин, нельзя не поразиться терпением и ловкостью этих дикарей".

Через пятнадцать месяцев напряженной работы Миклухо-Маклаю удалось выбраться на остров Яву для отдыха. Здесь он пишет, вернее пытается писать научные статьи о папуасах Берега Маклая. (Так он назвал, по праву первооткрывателя, участок земли Новой Гвинеи). Перо валилось из рук, боль в суставах распухших пальцев была невыносима. Тогда он стал диктовать свои статьи, правда, на немецком языке - знающего русский здесь не оказалось. Диктовка шла каждый день, по шесть часов в сутки. И единственное сожаление - что "день короток для работы". Ученый за полтора месяца подготовил семь статей о жизни и быте папуасов, их жилищах, орудиях труда, пище, языке, суевериях.

Едва оправившись от болезней, он отправляется в новую экспедицию, он жаждет открытий, новых фактов, подтверждающих его правоту. В печати появляются лишь краткие научные сообщения. На упрек Русского географического общества Миклухо-Маклай отвечает: "Нельзя требовать, чтобы я путешествовал в странах малоизвестных и труднодоступных и писал бы одновременно целые тома! Это успеется потом".

А пока он считает необходимым познакомиться с папуасами других частей Новой Гвинеи, чтобы сравнить их с изученными уже жителями Берега Маклая. Далее, надо сравнить папуасов Новой Гвинеи с обитателями других островов Меланезии, с негритосами Филиппинских островов. И это не все. Миклухо-Маклай намерен выяснить, присутствует ли курчаво-волосая раса на Малаккском полуострове. Короче говоря, он пытается охватить проблему в целом, изучить всю меланезийскую расу, исследовать все разветвления этой расы в самых разных областях ее распространения. Своему другу Миклухо-Маклай писал, что ради этой цели готов на все,- "это не юношеское увлечение идеею, а глубокое сознание силы, которая во мне растет, несмотря на лихорадки..."

Для выполнения такой обширной программы ученому потребовалось еще десять лет. И снова неслыханные трудности, мужество и выдержка путешественника. Много раз он оказывался на краю гибели. Ко всем невзгодам добавлялись финансовые трудности. Русское географическое общество денег не высылало, ученый вынужден был занимать в долг.

...В 1882 г. Миклухо-Маклаю удалось, наконец, побывать на родине. Вскоре после приезда он впервые выступил перед русской публикой с докладом о своем путешествии. Географическое общество устроило торжественный прием отважному путешественнику. После приветствия П. П. Семенова-Тян-Шанского слово предоставили Миклухо-Маклаю. Когда стихли аплодисменты ("оглушительные и долго не смолкающие", как писал "Петербургский листок"), ученый сказал: "Милостивые государыни и милостивые государи! Через восемь дней, 8 октября исполнится двенадцать лет, как в этой же зале я сообщал господам членам Географического общества программу предполагаемых исследований на островах Тихого океана. Теперь, вернувшись, могу сказать, что исполнил обещание, мною данное Географическому обществу 8 октября 1870 года: сделать все, что будет в моих силах, чтобы предприятие не осталось без пользы для нации".