Ирина Сергиевская - Пантеоны Кремля Страница 29

Убийцей оказался Морис Конради – 26-летний гражданин Швейцарии и уроженец России, куда переехал на жительство еще его дед. После октября 1917 года, в разгар «красного террора», всех близких родственников Мориса расстреляла ЧК как «агентов мировой буржуазии», его отец, взятый новыми властями в заложники, умер от голода в тюремной больнице. Сам Морис бежал из Петрограда и сражался против большевиков в белой армии, позже он осел в Цюрихе, где устроился скромным клерком. По словам Конради, он очень хотел «убить кого-нибудь из советских вождей, чтобы отомстить за свою семью». Узнав из газет о предстоящем приезде в Лозанну Вацлава Воровского, Морис и его друг решили расправиться с ним.

На судебном процессе по делу об убийстве Воровского Конради заявил: «Я верю, что с уничтожением каждого большевика человечество идет вперед по пути прогресса. Надеюсь, что моему примеру последуют другие смельчаки, проявив тем самым величие своих чувств!» Защищавшие Конради известные швейцарские адвокаты Сидней Шопфер и Теодор Обер превратили процесс в суд над большевизмом. В результате Конради и его сообщник были оправданы присяжными, а прах дипломата Воровского был доставлен в Москву и торжественно похоронен у Кремлевской стены.

В. В. Воровский был не только пламенным революционером, но и одним из первых советских дипломатов

После убийства Вацлава Воровского его жена, Дора Моисеевна, скончалась в Германии от нервного потрясения. 9 августа 1924 года урна с ее прахом была опущена в могилу к мужу. Это была первая урна, помещенная в некрополе на Красной площади.

В 1927 году у Кремлевской стены похоронили Петра Лазаревича Войкова, смертельно раненного в Варшаве русским эмигрантом Б. С. Ковердой. В ответ на убийство Войкова большевистское правительство бессудно казнило в Москве в ночь с 9 на 10 июня двадцать ни в чем не повинных человек.

В 1918 году П. Войков сыграл одну из ключевых ролей в организации кровавой расправы над последним российским императором и его семьей и в сокрытии следов этого преступления. В качестве награды за эти «деликатные заслуги» он был переведен в Москву и назначен членом коллегии Наркомата внешней торговли, откуда был изгнан с громким скандалом за систематическое разворовывание ценных мехов, которые он раздаривал своим многочисленным любовницам. Однако, пользуясь покровительством в партийных верхах, Войков сумел не только избежать серьезного наказания, но и попасть на дипломатическую работу.

По словам современных историков, в чьих руках оказались рассекреченные архивы, именно Войков принял активное участие в расхищении большевиками культурного достояния России. Он отправлял за рубеж по крайне низким ценам уникальные сокровища императорской фамилии, Оружейной палаты и Алмазного фонда. Парадоксально, но в то время, когда по всем российским храмам идут поминальные службы за упокой царских мучеников, станция метро, улица, пять проездов (по одному проезду за каждого убитого в Екатеринбурге царского ребенка) и даже целый район столицы продолжают сохранять имя преступника, непосредственно причастного к их гибели.

Со временем рядом с братскими могилами начали хоронить видных деятелей партии и государства, героев, ученых, писателей. Вскоре возле кремлевских стен возник обширный некрополь. Всего в Кремлевской стене находятся 115 урн с прахом, а у ее подножия – 12 персональных могил. Между могилами и стеной расположены два братских захоронения, где погребены останки 289 революционеров, «павших в боях за власть Советов». Среди них имена, хорошо знакомые москвичам по недавним названиям городских площадей, улиц и переулков.

Казалось бы, смерть равняет всех, но Кремлевский некрополь опровергает эту расхожую истину. Деление на массу и вождей началось в январе 1924-го, когда возвели ленинский Мавзолей. Наиболее почетные захоронения находятся позади ленинской гробницы. Двенадцать высокопоставленных покойников (Я. М. Свердлов, Ф. Э. Дзержинский, М. В. Фрунзе, М. И. Калинин, А. А. Жданов, И. В. Сталин, К. Е. Ворошилов, С. М. Буденный, М. А. Суслов, Л. И. Брежнев, Ю. В. Андропов, К. У. Черненко) захоронены в отдельных могилах в шеренгу головой к Кремлю, ногами – к Красной площади. Гробы для них были сделаны по специальной технологии из ценных пород дерева и, по словам сотрудников комендатуры, могут лежать в земле веками. Над могилами поставлены бюсты, созданные лучшими советскими скульпторами. Со временем отдельная персональная могила у Кремля стала признаком избранности.

Вожди рангом поменьше, а также советские и иностранные функционеры были кремированы и погребены в Кремлевской стене (по обе стороны Сенатской башни). Урны с прахом усопших спрятаны в нишах и прикрыты памятными плитами, на которых было выгравировано имя и даты жизни.

При ближайшем рассмотрении в Кремлевской стене видны углубления – в праздники у захоронений вывешивали флаги республик СССР. После реставрации табличек дырки решили не заделывать – они стали историей. К истории здесь относятся очень трепетно. Например, специалисты считают недопустимым исправлять слово «социалистическАго» на табличке с именем наркома финансов РСФСР Мирона Константиновича Владимирова, первого «вмурованного» в Кремлевскую стену.

В первые годы правления советская власть ввела обычай кремации покойников, до революции запрещенный Православной Церковью. В 1925 году архитектор Д. П. Осипов перестроил церковь преп. Серафима Саровского на южном кладбище Донского монастыря под первый советский крематорий. По указанию горкома партии пропагандисты пошли в массы агитировать за «Красное огненное погребение». На фабриках и заводах ораторы произносили пламенные речи: «…Выбирайте сами, что вам по душе – разлагающийся мертвец, несущий страшную заразу, или труп, который в огнеупорной камере при температуре 800–1000 градусов через два часа превращается в несколько фунтов безукоризненно чистого пепла. Церковным формам рабски трусливого хоронения должно быть противопоставлено огненное погребение – единственный способ удаления трупа, вполне удовлетворяющий революционного материалиста-безбожника!»

По словам эзотериков, «замурованные» в Кремлевской стене останки стали «охраняющими мощами Кремля». Согласно языческой традиции, при возведении новой городской стены или какой-либо важной постройки было принято замуровывать внутри них живого или убитого человека, чтобы придать им прочность и долговечность, чтобы разгневанный дух посещал и охранял ее от вторжения врагов. Как пишет известный исследователь Древнего мира Джеймс Фрезер, иногда несчастный жребий жертвы выпадал иноземцам, иногда для этого выбирали человека из знатнейшего рода, т. к. стать подобного рода «основанием» считалось делом исключительно почетным.

Большевистский некрополь у Кремлёвской стены

По прихоти судьбы в Кремлевской стене также похоронены иностранцы, как правило, представители «Коминтерна». Так, среди погребенных находятся: Сен Катаяма – кадровый сотрудник японской разведки, направленный в Россию для создания коммунистической партии Японии; венгерский коммунист Ене Ландлер; один из основателей компартии Великобритании Артур Макманус; немецкий коммунист Фриц Хеккерт (Геккерт); североамериканский профсоюзный лидер Уильям Дадли Хейвуд, более известный как Большой Билл. В 1921 году он бежал в СССР, где через семь лет умер. По словам А. Абрамова, автора книги «У Кремлевской стены», половина праха Хейвуда была замурована в Кремлевской стене, а вторая, согласно его последней воле, – в братской могиле казненных рабочих в США. По соседству с ними погребен видный деятель международного рабочего движения Чарльз Эмиль Рутенберг, который заслужил право быть погребенным в Кремлевской стене за то, что 1 мая 1919 года организовал демонстрацию американских рабочих под лозунгом «Руки прочь от Советской России!».

Апостолы террора

Первая персональная могила в Кремлевском некрополе появилась в 1919 году. В ней похоронили главу законодательной власти Якова Михайловича Свердлова (имя при рождении – Ешуа-Соломон Мовшевич), кровавого и беспощадного большевика. До революции боевики Свердлова грабили кассы, конторы, нападали на транспорт с деньгами, совершали политические убийства представителей власти, во время которых гибло немало случайных людей.

По словам писателя О. Платонова, в своей «епархии» Яков Михайлович был царь и бог. «Да, у Свердлова были все основания изображать из себя персону, имеющую силу и волю везде, могущего карать и миловать, – пишет писатель, – ибо он, говоря современным языком, руководил тайной организацией в буквальном смысле мафиозного типа…»